Цветы пиона на снегу. Том 4 - Моргана Маро

но спрятала лопатку и достала из дерева иглу. Воткнув ее в пояс, она кивком велела идти за ней, намеренно ведя их по длинному пути. Все же доверие Гадюки было сложно заслужить, пускай волк и помогал ей поддерживать секту своими деньгами.

Добравшись до старого дворца в центре горы Дуфан, Вэнь Шаньяо не сдержал облегченного вздоха. Лэн Шуан, не скрывая удивления, рассматривал строение: время не пощадило дворец, и будь он из дерева, то давно бы развалился. Черный камень был когда-то предан огню и со временем с наружной стороны покрылся мхом и лианами. Внутри же было сухо и тихо – просторные помещения, раньше служившие залами, сейчас были пусты. Взору предстали лишь старые ящики и доски, а также обвалившаяся крыша.

Сложные рисунки с трудом читались на камне – ветер и время практически стерли их. Ненароком забредшие сюда люди думали, что раньше здесь располагалось поместье знатного вельможи или храм, куда простым смертным не суждено было добраться. Кто же знал, что это место – могила шестого клана?

Дойдя до главного зала, они замерли, увидев в центре освещенный трон из черного камня, стоявший на возвышении. Все эти годы он словно ждал своего хозяина и в то же время напоминал об ошибке Шанбиня.

Сглотнув, Вэнь Шаньяо не спеша подошел к трону. Он помнил, как сидел на нем несколько жизней, но ничего не чувствовал, впрочем, как и сейчас. Это был кусок черного хрусталя, что издали казался камнем, вырезанным в форме трона. Вэнь Шаньяо никогда не спрашивал себя, кому он принадлежал и почему так хорошо сохранился спустя столько времени. Теперь он знал, что у этого трона был один хозяин и пока он не торопился просыпаться.

Протянув руку, Вэнь Шаньяо нерешительно коснулся каменной ручки, на которой лежало несколько снежинок. Как он и запомнил: гладкий холодный камень, на который не раз пролилась его кровь. Он умер на нем в прошлой жизни, но сейчас собирался во что бы то ни стало выжить.

Помедлив, Вэнь Шаньяо направил в трон свою ци, и на камне образовались светящиеся золотом трещинки.

– Яо-Яо? – не скрывая волнения, позвала сестра. – Что происходит?

– Не подходите, – не оглядываясь, велел тот. – Стойте там!

Камень под пальцами нагревался, но не обжигал. Трещины становились все больше, и вырывающийся из них свет осветил весь зал. Зажмурившись, Вэнь Шаньяо накрыл свободной рукой лицо, чувствуя волны тепла, идущие по всему телу. Когда же свет померк, он несколько раз моргнул, растерявшись в полной темноте.

– Сяньмин? Шуан? – неуверенно позвал Вэнь Шаньяо, и его голос эхом прозвучал вокруг.

Уловив краем глаза свет, Вэнь Шаньяо обернулся. В паре чжанов от него медленно проявлялась сцена: оранжевое небо и алая луна, под которой развернулась бойня. На горизонте, словно шторм, надвигалась черная туча, поглощая на своем пути все и оставляя лишь мертвую землю и кости. Хаос.

Множество ярких вспышек прорезало небо, и на нем образовались трещины, словно нанесенные чьими-то когтями. «Проходы в другие миры», – догадался Вэнь Шаньяо. Выскользнувшие из черной бури щупальца потянулись к трещинам, проникая в них одно за другим, словно стремясь разорвать их.

Один из проходов ярко вспыхнул, и теневое щупальце Хаоса с хлопком исчезло. Земля и небо задрожали от его беззвучного рева. Он выдернул все свои щупальца, направив их в один из проходов, но яркая вспышка снова уничтожила их, заставив алую луну задрожать и чуть не свалиться с неба.

Из прохода, объятая золотым свечением, появилась фигура, при виде которой и демоны, и люди в ужасе замерли. Луна тут же показалась бледной каплей на фоне незнакомца, чье сияние прогоняло тьму и слепило глаза. Вэнь Шаньяо невольно сморгнул слезы, смотря, как существо, прозванное потом Цзинь Хуэем, достало из волос заколку в виде персиковой веточки, которая обратилась мечом. Вэнь Шаньяо вспомнил, что в легендах Цзинь Хуэй отрывал персиковую ветвь, когда пришел в этот мир.

Цзинь Хуэй взмахнул рукой, и с меча сорвалось столь ослепительное сияние, что Вэнь Шаньяо поспешил зажмуриться и отвернуться, чувствуя боль в глазах.

Картина угасла, и только Вэнь Шаньяо привык к темноте, как сбоку вновь появилось свечение. На этот раз вместо алой луны уже светило солнце, которое держал в лапах Гуан. Перед Цзинь Хуэем, объятым легким белым свечением, стояли шесть человек, которые положили начало кланам. Среди них была женщина с белыми волосами, которой Цзинь Хуэй отдал свой меч, ставший золотой ветвью с цветками из розового кварца. Глядя на ее лицо, Вэнь Шаньяо догадался, что это и есть та, кто породила учение Юлин, но картинка уже исчезла, вновь погрузив все в темноту.

На этот раз темнота стояла особенно долго, и вот перед глазами вновь забрезжил свет. Цзинь Хуэя в этом месте не было. В центре пещеры, скованный цепями, висел демон. Худощавый, с черной кожей и широкой грудной клеткой, из которой торчали ребра, а также с острыми клыками. Цепи шли к громадным камням в виде столбов с иероглифами на них, не давая демону даже шелохнуться.

Вэньи. Это был он, запертый в недрах горы Дуфан. А значит… сбоку мелькнула вспышка – кто-то призвал меч Цзинь Хуэя. Под едва слышимый шепот демона заклинатель с легкостью разрубил одну печать за другой. Цепи с лязгом падали на землю, освобождая смеющегося Вэньи. Стоило последней печати сломаться, как демон, разорвав своего спасителя на части, схватил меч и попытался вырваться на свободу, убивая на пути всех, кто посмел ему препятствовать, и оставляя за собой длинный кровавый след.

Меч Цзинь Хуэя медленно раскалился до яркого белого света, в какой-то момент начав обжигать руку демона. Тот завизжал, выронив меч, и, пробив потолок, обратился в черного ворона и воспарил над горами Дуфан. Меч же, воткнувшись в пол, начал покрываться каменной оболочкой, пока не обратился в черный трон.

Видение пропало, и в паре чжанов от Вэнь Шаньяо оказалась парящая золотая веточка с розовыми бутонами из кварца. Помедлив, он подошел к ней, кожей ощущая силу, идущую от легендарного меча. Боясь обжечься, Вэнь Шаньяо все же взял веточку, и приятное тепло охватило ладонь.

Темнота начала рассеиваться, открывая знакомые стены старого замка с плющом на них. Вечерний свет проникал в зал, рыжими пятнами падая на пол и на веточку в руке. Цветы на ней ярко вспыхнули, и ветвь змеей перетекла на руку, став невесомым браслетом. Вэнь Шаньяо попытался его снять, но не вышло, однако стоило подумать о мече, как ветвь соскользнула в ладонь и тут же приняла облик