Распутье Воронов - Анджей Сапковский

там, ни в нескольких других городках Каэдвена, ведьмак пересёк границу на реке Понтар и посетил Ранкур, лежащий уже в королевстве Аэдирн. Расположенный на торговом пути, ведущем из Ард Каррайга в Венгерберг, Ранкур был популярен как среди охранников, так и среди странствующих купцов, их нанимавших. Скелеты людей и лошадей то и дело встречались на обочинах тракта, и это побуждало купцов вкладывать деньги в охрану. Движение в Ранкуре было оживлённым, но и здесь Геральт не встретил никаких следов разыскиваемых. Зато, о чудо, очередь дошла и до него, и он, охраняя купеческий караван, добрался до Хагге, лежащего на столь же популярном маршруте, ведущем далеко-далеко, аж до самого Горс Велена в королевстве Темерия.

Хагге был унылым городишкой, лежащим в тени ещё более унылого замка. В замке квартировал сильный гарнизон, готовый якобы отразить предполагаемые попытки захвата приграничных территорий, предпринимаемые время от времени маркграфами каэдвенской Нижней Мархии. Благодаря оному гарнизону в городишке процветал бордель, а в трактире ищущих работу охранников нередко бывали дезертиры. Между облупившимися халупами рылись в грязи свиньи, блеяли козы, в лужах полоскались утки.

Здесь Геральт тоже ничего не нашёл. И впервые на него напали сомнения. Ему казалось, что он ищет иголку в стоге сена, причём неизвестно было, тот ли это стог, тот ли луг и вообще та ли местность.

Но он не бросил своё дело. Пресёк ещё одну границу и оказался в королевстве Редания, где продолжил искать в Белом Мосте, речном порту на водном пути до Новиграда. В Белом Мосте трактир охранников был набит до отказа, но скоро и там стало посвободнее. Ибо реданская стража устроила налёт на трактир и арестовала половину завсегдатаев, оказавшихся в розыске за различные преступления, в основном неоплаченные штрафы. К счастью для Геральта ни его вымышленная фамилия, ни приметы не значились ни в одном объявлении о розыске, и он мог свободно продолжать поиски.

Следующей остановкой стал посад небольшого городка Травна, тоже лежащего на берегу Понтара. И там-то счастье, наконец, улыбнулось ему — он напал на первый след и первые вести. Вести, правда, были ненадёжные, туманные и неясные, но они были. И пренебрегать ими не следовало. Геральт пошёл по следу. И оказался в порту Пяна.

Где сейчас и находился.

Скрипнула покосившаяся дверь.

— Привет, братцы!

Голос звучал странно гнусаво, будто у говорившего был заложен или искривлён нос. Геральт глубже забился в угол, в тень.

— Есть работа! — объявил гнусавый пришелец. — Мне надобно двоих на подхвате, проводить до Ринде, четверть кроны в день. Есть желающие?

— Тебе, Понти, — помолчав, отозвался седобровый, — уже говорили: не будь тем, что под конём висит. Но идёт о тебе молва, что ты таки упорно там висишь. И ничем другим быть не жлаешь. Так что ищи дураков для своего подхвата в другом месте.

— Значит, нет желающих?

— С тобой — нет.

— Ха, воля ваша, не хотите — не надо, захотите — не будет! Чёрт с вами!

— А с тобой — то, что под конём висит.

Дверь скрипнула.

Геральт встал.

Всё началось, как только он вошёл в конюшню.

Цибор Понти наверняка разглядел его в трактире или узнал стоящую в конюшне Плотву, потому что сразу, едва Геральт вошёл, бросился на него с вилами, бешено рыча. Геральт легко уклонился, посмеиваясь про себя. Глупо, прямо-таки безумно было бросаться на ведьмака с таким тяжёлым и неудобным орудием, как вилы. Понти не мог понять этого, он прыгал, рычал и пырял вилами, а ведьмак уклонялся и избегал ударов, как тень. Наконец, ему это надоело, он подскочил, схватил вилы за черенок, повернул, выхватил у Понти из рук и ударил прямо в кривой нос. Понти завыл, упал на колени и схватился за лицо. Кровь хлестала у него между пальцев.

— Где Мериткселль и Фрик?

Цибор Понти невнятно забормотал. Удар черенком вил в общем-то исправил его нос, выпрямил, несмотря на это головорез гнусавил ещё хуже, чем раньше. Видать, какие-то хрящи у него в носу сместились.

— Где Мериткселль и Фрик?

— Пошёл на х… Сука… Выродок…

Геральт сорвал со стены моток пеньковой верёвки, захлестнул её конец сзади на шею Понти. Повернул, в верёвочную петлю вставил поднятый с земли колышек.

— Где Мериткселль и Фрик?

— Пошёл на х…

Геральт левой рукой натянул верёвку, а правой повернул колышек.

— Смилуйся… — захрипел Понти. — Не убивай…

— Говори.

— Бо… Охранял кортеж… Какого-то вельможи из Оксенфурта… Наверняка и сейчас там… О Мериткселль я ничего не знаю… Клянусь…

Геральт повернул колышек на четверть оборота.

— Она направлялась к морю… — захрипел Понти, безуспешно царапая и дёргая душащую его петлю. — Хотела уплыть… Куда-то далеко… Не убивай…

Геральту вспомнился сентябрь, канун Эквинокция. Рассвет. И Понти, бьющий его по рукам и голове окованной железом дубиной. Он повернул колышек. Резко и сильно, преодолевая сопротивление. Цибор Понти не мог больше хрипеть, он лишь выгнулся дугой. А внезапный смрад выдал, что он обгадился.

Геральт повернул колышек ещё на пол-оборота. Надёжности ради.

Университетский городок Оксенфурт был многолюден, шумен, душен и вонюч. Геральт чувствовал, что долго тут не выдержит, ему стало невмоготу проталкиваться сквозь толпу и задыхаться от смрада. Ему не удалось найти место встречи охранников с пучком соломы на двери. Может, оно и к лучшему, что не нашёл, он не был уверен, что братству понравился труп Понти в конюшне. С тех пор прошла неделя.

Он поспрашивал — безрезультатно — в трактирах и постоялых дворах. В одной харчевне, где утром в ответ на его вопросы лишь пожали плечами, он решил позавтракать. После завтрака он намеревался уехать подальше от городка Оксенфурт и заняться поисками Мериткселль и Борегарда Фрика.

Однако всё сложилось иначе.

— Ведьмак?

Борегард Фрик изменил внешность. Отрастил волосы, однако не подстриг их, так что его голову украшал теперь неопрятный ореол седеющих клочьев.

Он без приглашения уселся напротив, подтянув на поясе мешавший ему меч.

— Ты выследил меня здесь, — он без предисловий приступил к делу, — чтобы рассчитаться со мной. За то, что было в Каэдвене. Не отрицай.

Геральт и не собирался отрицать.

— Упрямец, ничего не скажешь, — продолжал Фрик. — Впрочем, ничего удивительного, в подобной ситуации я и сам поступил бы так же. Но есть загвоздка. Что касается драк, в особенности с применением оружия, закон в Оксенфурте суров, а стража бдительна. Так что если ты набросишься на меня прилюдно, а я тебя убью, то окажусь в тюрьме. Даже если это будет самозащита. Поэтому, если ты уже позавтракал, то предлагаю отправиться в укромное место, где никто нас не