Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

куда-нибудь подальше. Лучше всего, если он вообще ни о чем не будет знать. Иначе не удержится и начнет рассказывать. Где он сейчас?

– В Петербурге, ожидает назначения.

– Отправь его в Туркестан или на Дальний Восток.

– Командир Амурской флотилии недавно вышел в отставку…

– Прекрасная мысль. Перевести с повышением чина. Сандро, повторяю, я не хочу газетных сенсаций, ни по поводу удачи, ни из-за провала поисков. Найдешь золото – строй авиацию, но без оглашения источника финансирования. А не найдешь… – Николай вздохнул.

– Обязательно найдем, Ники, обязаны найти!

– Твоя вера в доброту и справедливость мира всегда приводит меня в восхищение, – еще раз вздохнул царь.

В сентябре 1908 года председатель Совета министров Российской империи Столыпин создал особым распоряжением, не внесенным в протоколы Совета министров, экспедицию по проведению поисковых работ в Балаклавской бухте. Петр Аркадьевич хорошо знал, что самый тайный документ в конце концов становится явным, и не хотел, чтобы иностранцы обвиняли Россию в двуличии. Поэтому распоряжение было засекречено и со всех участников взята подписка о неразглашении. По просьбе великого князя Александра Михайловича экспедицию курировал лично фон Шульц. В ее состав и попал Артем.

Прямо из греческой кофейни на Приморском бульваре Севастополя фон Шульц отвел Артема на канонерскую лодку «Черноморец», где базировалась экспедиция.

– Канонерка уже несколько лет используется как учебное судно, – пояснил он, пока катер шел к «Черноморцу». – Поэтому постоянная возня с лебедкой, краном и баркасами подозрений вызвать не должна. Тем не менее беречься необходимо, глубоководный снаряд[8] Кононова будем погружать в воду только с борта, обращенного к морю, подальше от любопытных глаз.

– А что это за снаряд, Макс Константинович?

– Чудо техники, нечто уму непостижимое. Вот поднимемся на канонерку, покажу во всех подробностях.

На «Черноморце» оказались те самые пятеро молодых водолазов, с которыми Артем и Митяй всего месяц назад так уютно беседовали в кубрике «Двенадцати апостолов».

– С Артемом Шапиро вы уже знакомы, – сказал фон Шульц вместо приветствия. – Он будет вместе с вами, как старший, более опытный товарищ. В мое отсутствие его указания имеют силу приказа. Все понятно?

– Так точно, – дружно ответили водолазы.

– А сейчас еще раз подойдем к снаряду.

Снаряд в специальном стапеле стоял на палубе. Он походил на огромную бочку, на которую водружена еще одна, аккуратно сплющенная бочка, а по бокам ее располагались продолговатые иллюминаторы. Поверхность снаряда, усеянная крупными заклепками, была выкрашена в белый цвет.

– Корпус сделан из прочной стали и разделен на два отсека, – начал объяснения фон Шульц. Он обращался к Артему; видимо, пятеро водолазов уже не раз слышали эти объяснения. – Верхний – для команды до трех человек, нижний – балластный. Расчетная глубина погружения – восемьдесят саженей, но может работать до ста сорока.

– Ничего себе! – не удержал возгласа Артем.

– Да-да, именно так, – довольный его удивлением Шульц улыбнулся. – Погружается снаряд на спусковом тросе с помощью крана и лебедки. Может самостоятельно разворачиваться на тросе, давая возможность экипажу для кругового обзора дна. Оснащен тремя манипуляторами и забортными светильниками. К тросу крепится кабель телефонной связи. Снабжен особым устройством для регенерации воздуха. В случае аварии балласт отсоединяется, и снаряд самостоятельно всплывает с любой глубины.

– Красавец, – Артем ласково провел рукой по гладкому стальному боку балластного отделения. – Действительно чудо техники! А для подъема «Камбалы» его нельзя использовать?

– Увы, – фон Шульц помрачнел. – О нем даже рассказывать запрещается. Команда канонерки и водолазы дали подписку о неразглашении. После осмотра спустимся в кают-компанию, и ты тоже подпишешь.

Задача снаряда – отыскать корпус «Принца», затем за дело примутся водолазы. Впрочем, поскольку они составляют экипаж снаряда, то за дело примутся сразу, как только «Черноморец» встанет на якорь в Балаклавской бухте.

Поисковыми работами командует капитан канонерки Иван Сергеевич Кузнецов. Я почти все время буду в Севастополе заниматься подъемом «Камбалы». В Балаклаву смогу наведываться лишь изредка, просто для того, чтобы держать руку на пульсе. Иван Сергеевич очень опытный капитан, я буду ему только мешать. Конечно, – тут фон Шульц улыбнулся, – когда вы отыщете «Принца», примчусь сразу. Даже спущусь в снаряде лично осмотреть находку. Но до этого еще надо дожить.

– Есть дожить! – молодцевато выпятив грудь, гаркнул Артем.

– Отставить, – снова улыбнулся фон Шульц. – Сейчас вместе со мной вернешься на берег. Отправляйся в расположение отряда водолазов, собери вещи и возвращайся на канонерку.

На пристани, перед тем как распрощаться, фон Шульц положил Артему руку на плечо и негромко произнес:

– В казарме ни с кем не разговаривай. Ни с водолазами, ни с офицерами. Будут настаивать, поясни, что переведен в особую группу под моим командованием, дал подписку о неразглашении и не имеешь права говорить ни слова. Катер с «Черноморца» ждет матросов после увольнения в семь часов у причала в Артиллерийской бухте. Не опаздывай.

– Спасибо, Макс Константинович!

В расположение отряда Артем шел легким, пружинящим шагом. И дышать ему было легко: давящая на плечи тяжесть неопределенности и обида незаслуженного обвинения, сжимавшая горло, отступили. Впервые за последние десять дней он был спокоен. Его оправдали, он занят важным и нужным делом. Мир вновь приобрел устойчивость, и от этого морская свежесть, принесенная послеполуденным бризом, сама собой вливалась в легкие.

Он был уверен, что поиски «Черного Принца» увенчаются успехом.

«Ребе Шломо Бенцион обещал мне длинную счастливую жизнь, в которой будет все, даже клад с золотыми монетами, – думал Артем. – Сколько мы гадали, что за клад такой может мне выпасть, и вот теперь все становится понятным».

Казармы пустовали, отряд был на работах или учениях. При виде Артема дневальный на воротах удивленно раззявился.

– Чего рот раскрыл? – спросил Артем, останавливаясь возле караульной будки.

– А Гераська объявил, что ты загремел на всю ивановскую. Под суд, а потом в Сибирь. Мол, больше тебя не увидим.

– Вранье, – отмахнулся Артем. – Вещи мои еще не забрали?

– Пока нет.

– Ну, я пойду соберу.

– А где ты теперь-то?

– Не могу говорить. Секрет.

– А-а-а, – протянул дневальный. – Ты это, Артем, учти, Гераська здесь. Рыщет по части, как серый волк.

– Ладно, спасибо.

В казарме было пусто, чисто и тихо. Он подошел к гладко застеленной койке Митяя, поглядел на свою рядом, так же гладко застеленную, и тяжело вздохнул. Всего десять дней отделяли его от совсем другой действительности, в которой он, как сейчас становилось понятно, был счастлив.

Артем сел на свою койку, посидел несколько минут, словно возле могильного памятника, и стал собираться. Спустя пять минут он с «сидором» за плечами прошел мимо будки, махнул на прощание дневальному и быстрым шагом двинулся по улице.

Пройдя несколько сот шагов,