Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

СДВИГ

В непостижимой глубине душиСвершаются таинственные сдвиги,Лавины рушатся, как шалаши,Священные дотла сгорают книги.

И мнится, что бы ты ни совершил,Будь ты хоть кесарь римский на квадригеИли апостол социальной лжи,Тебе не сбросить ржавые вериги.

Душевная страшнее катастрофаИсчезновенья целых поколений:Свергаются внутри иллюзий строфы,

И умирает пустоцветом гений.Одни насторожившиеся дрофыКаких­то ждут от жизни откровений.

ПОЛНОЧНАЯ ГРОЗА

Небо цвета сочного индиго,Выжатого пальцем из тубетки.Звезд алмазная закрылась книга.Мечешься, как перепелка в клетке.

Душно. Молнии вокруг, как дзыга,Извиваются? вонзаясь в ветки.Нет спокойного давно уж мига.Всё черней, черней в окошке сетка.

Полило вдруг, будто бы из шлюза,Стекла занавес покрыл прозрачныйС змеевласой головой Медузы...

Символ это бытия удачный,Лик моей усекновенной Музы,Взгляд ее отравленный и мрачный.

ГОСТИ

В тени под старой липой на скамейкеНезваных принимаю я гостей:То муравей заползает по шее,То вылитый из бронзы скарабей,

То паучок, подобно белошвейке,Протянет нитку меж седых кудрей,То вошка в малахитовой скуфейкеЗалезет, щекоча, ко мне в зашей.

Я их люблю, своих подножных братьев,Щекочущих и жалящих мне кожу,Моих придворных в золоченых платьях.

Я морщусь, улыбаюсь, строю рожи...Угомонитесь! Скоро ведь в объятьяхЯ буду ваших, в подземельной ложе.

АЛЬБАТРОС

Как альбатрос, на Ледовитом мореКрылю я неустанно день и ночь,С тифоном полуночным в вечном споре,К родным скалам не улетая прочь.

В действительности безызживном гореЯ понял, что на гнездах бестолочь,И вынимаю из ларца ПандорыИкара крылья, чтоб увидеть Ночь.

Там меж сверкающих плавучих льдин,Меж кашалотов дымчатых фонтанов,Я безнадежно, царственно один.

И не нужны мне гнезда пеликанов,И не страшусь я более сединИ под собой небытия пеана.

ЗВЕЗДНЫЙ ЛУЧИК

Тот звездный луч, что озарил окошкоМоей келейки скучной, излучен,Когда еще Христосик в храме крошкаНе поучал седой синедрион;

Когда еще ихтиозавр, окрошкойАкульей и моржовой насыщен,На скалах грелся с тигровою кошкой,И человека не начался сон.

Мучительно развитие идей:В них сожигающий таится яд.Они отравленнее орхидей

Болотных и сознанье тяготят,Как корабли без парусов и рей,Где черепа из­за бортов глядят.

СЛОВЕСНЫЙ ГРОТЕСК

Неведомому божеству душиИ силам всем неведомым природыЯ возвращаю медные грошиПознанья и обманчивой свободы.

Как мирозданье ни распотроши,Из атомов не только что пагоды,Не вылепишь базарные горшки,Хотя б участвовали все народы.

Лишь молнией, сверкающей в мозгу,Возможно осветить кусты во мракеНа вечности угрюмом берегу,

Лишь в обожженном, выпаленном шлакеПоднимешь Божьей радуги дугу,Иль зазыбишься позлащенным злаком.

ФИТИЛЕК

Будь рад, что фитилек твой замигалИ скоро упадет на дно лампады:Ты ничего во тьме не освещалИ только тлел от жизненной услады.

Вверху всё тот же ангелов хорал,Внизу всё то же блеющее стадо,За сводом храма низменный кагалИ страшное обличье маскарада.

Мой свет для освещенья древних ризИ византийских мозаичных ликов.Глаза молящихся. Лепной карниз.

На солнце ж гул беснующихся криков,Да пену мечущий на скалы бриз,Да полное смешение языков.

ЗОЛОТАЯ УЗДА

Я чувствую себя частицей мира,Кружащейся во тьме вокруг Икса,Но я не создаю себе кумираИ выше всё взвиваюсь в небеса.

Там холодно, там обмерзает лира,Там не шумят сосновые леса,Там не могу я с прытию сатираПлясать у Диониса колеса.

Я создан лучиком для вертикалиИ медленно скольжу лишь по воде,Как пепельные чайки, что устали,

Но нет прибежища и мне нигде:Я с звездами кружусь в безмерной дали,Как бледный конь на золотой узде.

БЛИКИ

Ведь ты ничто, случайный яркий бликНа чешуе бушующего моря,Но сколько б ни было в сознаньи горя,Ты отраженный в море Божий лик.

Ты из стихии вечности возник,Чтоб, с божеством непостижимым споряИ пеною у скал угрюмых вздоря,До звезд лучистых доплеснуть свой крик.

Блаженный миг важнее всей вселенной:Он самородный радужный жемчуг.Так не страшись же оболочки тленной:

Она спасительный в пучине круг,Она своей соленой свежей пенойВсё очищает бренное вокруг.

ГОЛУБИ СВ. МАРКА

Лес колонн. Изящные аркады.Золотой на фоне Божий храм.Голуби служить в нем мессу рады,С башни красной рея по утрам.

Крылья, крылья, крылья от усладыНас уносят прямо к небесам.Крылья солнечной полны отрады,Сродны полудневным облакам.

Крылья, крылья, теплые, как щекиДевушки любимой, как венки,Ангел будто подле темноокий,

Ласка мертвой матери руки.Слез горючих катятся потоки,Медные поют в лазури языки...

ОТРАЖЕННЫЙ МИР

Пока я созерцал черты природы,Я видел только Красоту и СмертьИ, безнадежные слагая оды,Склонял главу под занесенный серп.

Потом мне звездные открылись своды,Когда в твоих очах всю душевертьУвидел я, и истинной свободыВдруг распахнулась предо мною дверь.

В твоих глазах нашел я снова БогаИ Голубиную прочел скрижаль,До гробового озарясь порога

И Божию предчувствуя печаль.И стала мне домой ясна дорога,И стало мне Творца вселенной жаль!

НОЧНОЙ КОШМАР

Когда я просыпаюсь среди ночи,Мне кажется, что я уже в гробуМеж савана прогнивших смрадных клочьев,Или в червей набухнувшем зобу.

И страшно мне, как будто к средоточьюЯ не вернусь с сиянием на лбуИ вечность не познаю, Божью дочерь,Как на болоте спящий марабу.

Вокруг личинки, корни, хризалиды:Я задыхаюсь под своей плитойОт разочарованья и обиды,

И лиры нет со мной уж золотой,И душат пальцы черной Немезиды,И червь я самый жалкий дождевой.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Я родился, чтобы тебя увидетьВ тиши ночной у круглого стола,Но не в таком, увы, невзрачном видеПредстать хотел, когда меня ждала:

Не черным Ангелом на дне Аида,Мятущимся на океане зла,И не преследуемым НемезидойОрестом, жалимым из­за угла.

Но ты меня и падшего любилаЗа песни рая, что я не забыл.В юдоли скорби мы большая сила

Посереди завеянных могил,И душу ты слезами мне омыла,Чтоб пред Отцом предстал Сатанаил.

ДЕКОРАЦИЯ