Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

ПРОСВЕТ

Зыбятся корибанты естества:Листочки клейкие, струя фонтанаИ розовые свечки у каштана...Ласкающие руки Божества

Коснулись глаз моих, и головаКружится, будто бы несет тартанаМеня по синим безднам океана,И под килем колышется волна.

Как серый занавес на древней сцене,Раскрылось небо – и крылатый хорАрхангелов склонился на колени...

В звездистой бездне высится соборС гробницами ушедших поколений –И насладился ненасытный взор.

БЛИЗОСТЬ БОГА

Бог ближе звезд, Бог ближе облаков,Как воздух Он меня объемлет,И ласково и милосердно внемлет,Когда слагаю лабиринт я слов.

Он голос мой, когда я так суров,Что осуждаю форумы и кремлиИ все воюющие в мире земли,Где проливается безвинных кровь.

Он в совести моей магнитной стрелке,Что дух выводит ввысь из тупика,Он в каждой радостной моей проделке,

И творческая у Него рука:Он с чайками пускается в горелки,Он со стеблем колышется цветка.

ВЕСНА

Сегодня осиянный вешний день.Свинец расплавился. Иссякли слезы.В нору сокрылась гробовая тень.Все в изумрудах веточки березы.

В сережках ивы, в гроздочках сирень.Фонтаном золотым стоят мимозы.И наконец уж выползти не лень,И полетать, как прыткие стрекозы.

И Бог проснулся вдруг в моей душе,Почуяв снова творческие силы,Как Пан Великий в спящем камыше,

Хоть люди погребли Его в могиле.И Он живет со мною в шалаше,Сверкая, как понтийские бериллы.

ЗАБВЕНИЕ

Исчезновение с потухшей сценыДля смертных величайшее из благ:И пьесы все уж потеряли цену,И режиссер – непримиримый враг.

Нет ни одной уж новой перемены,Все показал кулисы Вечный Маг:Всё те же звездные повсюду стены,Всё тот же кладбища сырой овраг.

Вот Дева­Смерть уж вышла ЭпилогомИ всем к устам забвения фиалПодносит нежно: – Отходите с Богом,

Актеры старые, ваш карнавалОкончился давно в краю убогом.Забвенья час трагический настал!

ЛАЗАРЬ

Цветет сирень. Листочки липы клейки.Всё небо пышный голубой цветок.Касатки вензелят вокруг келейки.Бурлит на белых камушках поток.

Всё от весны, всемирной чародейки,Уж выставило свеженький росток.Все изумрудные подняли шейки,Все к солнцу тянут пестрый лепесток.

Я сам, бальзамированный как Лазарь,Обмотки отряхаю от червей,Я сам в зеленый выбрался алказар

И слушаю, как трелит соловей,И забываю в творческом экстазе,Что я давно отпетый муравей.

ЖАВОРОНОК

Я жадно пел, как жаворонок жаркий,Взвивающийся к солнцу в летний деньИ пишущий крылами в небе арки.Но не бросающий на землю тень.

Я жутко жил, как жалостные Парки,Прядущие судьбы печальной сень,Хоть под окном моим, как у Петрарки,Цвели жасмин и белая сирень.

Я центробежно уходил от жизниВ обитель белодланных нереид,Где не могли всползти на темя слизни.

И пламенем горел, как прометид,Но не светил для мертвых я на тризне,Не снес огня в бесформенный Аид.

ЗВЕЗДНЫЙ НОКТЮРН

Безлунна ночь. Лишь отраженья звезд,Как светлячки, в безбрежности видны.Фрегат, чернильный вечности форпост,Кошмарные скрипя предвидит сны.

Морская грудь – колышущийся мост,Но пропасти под ним мне не страшны.Вселенная – космический погост,В котором все исчезнуть мы должны.

Зеленые из волн подъяты руки,Зовущие в подводный лес на дно,Где все навек окончились бы муки,

Как белые в степи зовут давноДля прекращенья тягостной разлуки:И те, и эти мне милы равно.

МАЙСКИЙ ДОЖДЬ

Исчезли ласточки. Исчезли мышиЛетучие. Исчезла мошкара.На стеклах дождь. Сырые всюду крыши,Как будто бы похоронили Ра.

И сам я истукан церковный в нише,Или на дубе мшистая кора,И незачем мне устремляться вышеВороньего в развалинах кра­кра!

Всё развалилось, всё покрылось цвелью,Условной стала даже красота.Жизнь не щадит ни эремита кельи,

Ни преклонившихся у ног Христа.Ни слов не опьяниться больше хмелем,Ни самым миром, что лишь суета!

СЕРОЕ УТРО

Цвети, как ландыши, как незабудки,Гляди на отражение свое:Всё остальное преисподней шутки,Лонгиново меж ребрами копье.

Живи свой миг, сосчитаны минуты,Святое создавай себе житье,Хоть чашу поднесут тебе цикуты:Ведь не от мира царствие твое.

Ты отраженный атом божества,Первооснова всей духовной жизни,Ты мыслящая над ручьем трава,

Хоть и ползут серебряные слизниПо стеблю твоему, и синеваНепостижима для тебя, как ближний!

S. MARIA NOVELLA

Высокие готические своды.Из глаз вершинных ониксовый свет.Всё в полумраке. Не текут уж годы.И яви самой будто бы уж нет.

Как светлячки в капеллах хороводыСвечей душистых, золотой спинет.Авемарийное жужжанье. ВодыЖурчащие. Молитвенный сонет.

Душа, как белый мотылек, как ладанСтруистый, взносится под купол самый,И будто бы опять урок ей задан:

Связать миры алмазными лучамиИ примириться с преисподним адом,Не слушая Змеи, как при Адаме.

ЗАУПОКОЙНАЯ

Чу! Кто­то заколачивает гвоздиМне в крышку, словно я уже в гробу...Вверху сверкают золотые грозди,И гнить в земли не хочется зобу.

Не истязуйте старческие костиС надутым брюхом как у марабу!Непрошенные вы в келейке гости,Хоть венчик у меня уже на лбу.

Да, новая пришла метаморфоза,Освободиться должен мотылекОт жгучего объятия мороза:

Душистый ждет на острове цветок...Лечу к тебе, пурпуровая Роза,Уже червей осыпался моток!

ВИНЕТА

Моей страны на старых картах нет,Она еще в фантазии поэта,Ее не создал в мире Параклет,Но плыть за ней на край возможно света.

Построй себе стопарусный корветИ оснасти в созвучия сонета,Плыви хоть тысячи по ветру лет:Всплывет, всплывет из волн твоя Винета.

Заросшие видны там будут храмы,На знойных скалах золотистый дрок.Меж олеандров вдумчивый Гаутами.

Внизу камыш, лягушки и челнок.Вокруг песок, колышимый волнами,И меж колонн умолкнувший Пророк.

СДВИГ

В непостижимой глубине душиСвершаются таинственные сдвиги,Лавины рушатся, как шалаши,Священные дотла сгорают книги.

И мнится, что бы ты ни совершил,Будь ты хоть кесарь римский на квадригеИли апостол социальной лжи,Тебе не сбросить ржавые вериги.

Душевная страшнее катастрофаИсчезновенья целых поколений:Свергаются внутри иллюзий строфы,

И умирает пустоцветом гений.Одни насторожившиеся дрофыКаких­то ждут от жизни откровений.

ПОЛНОЧНАЯ ГРОЗА