Спросите Сталина. Честный разговор о важном сегодня - Игорь Станиславович Прокопенко

других дел. Вот выдержка из протокола допроса Рухимовича:

«Мы договорились с ПЯТАКОВЫМ, что я на первых порах направляю свою деятельность на создание вредительской организации в топливной промышленности Союза и постепенно, входя в курс, буду распространять свои вредительские действия на другие отрасли тяжелой промышленности.

ПЯТАКОВ же взял на себя подрывную работу в химии и военной промышленности, которая, как он говорил, решает вопросы войны и должна из орудия победы превратиться в средство поражения Советского Союза».

Даже беглый анализ протоколов допроса позволяет сделать вывод, что либо к Рухимовичу применяли физическое воздействие, либо Рухимович пошел на сделку со следствием и в обмен на обещанное смягчение приговора оговаривал людей. Этот оговор и использовался потом как обвинительная база против других.

На что стоит обратить внимание? Сталин, опираясь на признательные показания, дает четкие указания, как их использовать и против кого. Например, известно, что Сталин был недоволен работой Георгия Пятакова.

Пятаков – революционер первого призыва, соратник Ленина, в тот момент заместитель наркома тяжелой промышленности. В конце 1920-х гг. Пятаков открыто выступал против линии Сталина, в 1927 году был исключен из партии как участник троцкистской оппозиции. Затем, правда, был восстановлен, но доверия Сталина это ему не вернуло. Одной из причин возбуждения дела против Пятакова считается его ссора с Ежовым. По многочисленным свидетельствам, Пятаков сильно злоупотреблял спиртным. Пили вместе с Ежовым. Во время выпивки и поссорились. Вот что в своих показаниях об этом рассказал уже арестованный Ежов:

«…Обычно, подвыпив, Пятаков любил поиздеваться над своими соучастниками. Был случай, когда Пятаков, будучи выпивши, два раза кольнул меня булавкой. Я вскипел и ударил Пятакова по лицу и рассек ему губу. После этого случая мы поругались и не разговаривали…» [92]

Ежов, конечно, недоговаривает. Дело в том, что, будучи ответственным за борьбу с вредительством, он после той ссоры сделал все, чтобы бывший собутыльник Пятаков оказался в списке вредителей, и постарался, чтобы доказательства его вредительства были убедительными. Судя по протоколам допросов, Рухимовича прямо провоцируют оговорить Пятакова. Когда дали показания еще и бывшие соратники по оппозиции, Пятаков попытался оправдаться. Причем максимально извращенным способом. Вот цитата из доклада Ежова Сталину:

«…В частности, от себя (Пятаков) вносит предложение разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и его бывшую жену. Опубликовать это в печати…»

Рис. 159.

Записка Н. И. Ежова И. В. Сталину о беседе с Г. Л. Пятаковым.

РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 52. Л. 174–175. Автограф.

Готовность доказать свою невиновность расстрелом собственной жены Пятакова не спасла. Вскоре будут расстреляны и члены оппозиции, и Рухимович, и сам Пятаков. Такова была роль доносов и оговоров. Сталин этими приемами активно пользовался.

Всегда ли Сталин был инициатором репрессий против представителей советской элиты?

Нет, не всегда.

Поэт Осип Мандельштам. Его часто называют жертвой сталинских репрессий. Так ли это на самом деле? Сегодня уже мало кто помнит, что в сталинские годы Мандельштам был одним из самых обласканных властью советских поэтов. К 1930 году огромными тиражами были изданы восемь книг его поэзии и прозы. Мандельштам был включен в официальный список видных советских писателей. Однако 16 мая 1934 года Мандельштама арестовали.

Насколько значима была фигура поэта Мандельштама для советской власти, свидетельствует письмо Николая Бухарина, в котором он сообщает об аресте Мандельштама лично самому Сталину. Читаем рукописный подлинник письма.

Бухарин пишет Сталину:

«…О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. До ареста он приходил со своей женой ко мне и высказывал свои опасения на сей предмет в связи с тем, что он подрался (!) с А[лексеем] Толстым, которому нанес “символический удар” за то, что тот несправедливо якобы решил его дело, когда другой писатель побил его жену. Я говорил с Аграновым, но он мне ничего конкретного не сказал. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены М[андельштама], что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д. Моя оценка О. Мандельштама: он – первоклассный поэт, но абсолютно несовременен; он, безусловно, не совсем нормален; он чувствует себя затравленным и т д. Т. к. ко мне все время апеллируют, а я не знаю, что он и в чем он “наблудил”, то я решил тебе написать и об этом».

Рис. 160.

Письмо Н. Бухарина И. Сталину.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 709. Л. 167–167 об.

Это письмо, написанное Бухариным от руки и имеющее рукописные пометки Сталина, хранится в РГАСПИ. Нет сомнений, что оно принадлежит перу Бухарина, хотя согласитесь, после прочтения трудно отделаться от мысли, что это какой-то коммунальный бред.

О чем пишет Бухарин Сталину:

• О том, что Мандельштам подрался с Алексеем Толстым (советским писателем)…

• О том, что Мандельштам очень боится. Чего? Из письма непонятно… Но Мандельштам идет к Бухарину просить то ли совета, то ли защиты…

• Здесь же упоминается жена Мандельштама, которую побил какой-то неназванный писатель.

• Мандельштам, по словам Бухарина, «ненормален». Скандалит, чего-то боится, пытался выброситься из окна…

Какая-то бытовуха… При этом из письма совершенно непонятно, за что все-таки Мандельштама арестовали и выслали. За драку с Толстым? Сам Бухарин, кстати, тоже не понимает, за что выслали Мандельштама. Он так и пишет Сталину:

«…не знаю, что он и в чем он “наблудил”, то я решил тебе написать об этом…»

Самое любопытное в этом письме – что Сталин тоже не в курсе, в чем «наблудил» Мандельштам. Вот, что он пишет прямо на письме Бухарина: «Кто дал им право арестовывать Мандельштама? Безобразие…»

Что же произошло на самом деле, за что все же арестовали Мандельштама? Есть ответ? Есть. За оскорбительное стихотворение в адрес Сталина. Вот знаменитый фрагмент из него:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ —

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у