Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Ярость Скалди накалилась почти до предела, когда весть о том, что их последний форпост попал в руки захватчиков, достигла его ушей. Потерянные жизни ранили короля до самой глубины души, и вместе с гневом, что пронизывал каждые фибры его существа, пришла страшная скорбь, чувство ответственности за смерти, что, возможно, удалось бы предотвратить.

Почувствовав настроение отца, Эльгрим попытался найти правильные слова. Его младший брат всегда был более велеречив, чем он. Не в первый уже раз принц пожелал, чтобы на его месте сейчас был Фелбьёрн. Но это было невозможно: младший из двух сыновей короля выполнял свои собственные задачи. Таким образом, Эльгрим, как мог, пытался справляться со вспышками гнева своего отца, что были подобны извержению вулкана.

— Не теряйте надежды, мой повелитель. Наши воины по-прежнему беспощадны и сильны. Их сердца бьются ровно. Твердыня не падёт, — когда он, наконец, заговорил, то в его голосе всё-таки был слышен лёгкий оттенок неуверенности. Он качнулся на каблуках, прежде чем медленно выпрямиться. Серебряные серьги, что он носил в правом ухе, поймали отблеск костра, освещавшего зал приёмов, и, как уже вошло у него в привычку, он начал перебирать их, когда продолжил. — Эти порождения дикости, что продолжают нападать на нас с севера, по-прежнему сокрушаются нашим превосходством в оружии и мастерстве. В конце концов, они будут вынуждены либо признать поражение, либо уйти прочь. И то, и то нас устроит.

— Ты ещё молод, Эльгрим, — фыркнул Скалди. — И это заставляет тебя говорить такие глупые вещи. Глупые и невежественные. Что-то движет этими варварами, что-то придаёт им упорство, коего я не видел никогда ранее.

Он откинулся назад. Престол Скалди представлял собой богато украшенный резьбой трон, на котором вручную были высечены сцены из долгой и славной истории его семьи. Многие из собственных побед Скалди были тщательно вырезаны в камне. Глаза изображения самого тана были выполнены из драгоценных камней, тёмных сапфиров, а капли крови, вытекающие из тел поверженных гномами врагов, были сделаны из рубинов.

Скалди занимал трон Карак Гулга уже достаточно долгое время. Его цитадель была богатой, процветающей и чрезвычайно производительной. И в литейных и в горнорудном деле работы проводились не только с упорством, но и с мастерством, которое было даровано рукам лучших из его работников. Его воины были храбры, сильны и верны. Крепость процветала и превозмогала любые попытки вторжения, что были ранее. Но этими мародёрами, казалось, двигало нечто большее, чем простая жажда наживы. Они стремились убивать ради убийства.

Столкновения между гномами и варварами севера всегда были неизбежны. Они слишком различались, были слишком далеки друг от друга, чтобы найти какие бы то ни было моменты соприкосновения, хоть для общения, хоть для торговли. Но теперь Скалди мог чувствовать горький дух порчи, который исходил от безумцев, что толпились у его ворот. Никогда ещё он не был свидетелем такой свирепости от людей, которые добровольно бросали себя в объятия смерти. Он смотрел, как срубаемые топором гномов или сражённые ружейной пулей атакующие падали один за другим. И всё-таки они продолжали атаки. Казалось, ничто не могло остановить их.

— Что-то движет ими изнутри, — наконец сказал он, умалчивая о том, что подозревал на самом деле. Эти мародёры с крайнего севера были так же тронуты Хаосом, как и остальные, которых ему когда-либо доводилось видеть. Они были так далеко за гранью разумного, что их натиск представлял собой холодную, клиническую отрешённость. Он сам прикончил нескольких из них во время последней атаки, и до сих пор помнил холодную ненависть, горевшую в умирающих глазах. — Они дерутся, как одержимые.

— Вы подозреваете, что тут не обошлось без демонов? — Эльгрим сплюнул на каменный пол зала и сделал знак рукой, отгоняющий зло, когда Скалди медленно кивнул головой. Король провёл рукой по своей бороде, кратко останавливаясь на золотых оберегах, что были вплетены в неё.

— Шёпот, что доносится до моих ушей, — спокойно произнёс Скалди. — Есть вещи, за северными пустошами, которые такие, как ты или я, не должны даже пытаться понимать. Тем не менее, это давит на Карак Гулг, как приближающаяся гроза. Мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы сломить эту волну здесь и не дать ей продвинуться дальше в Империю, — его острые голубые глаза внимательно посмотрели в такие же глаза старшего сына.

— Я благодарен за то, что столь многие ушли с Фелбьёрном на юг.

Беженцы во главе с юным принцем ушли несколько дней назад. Скалди постановил, что не было никакого смысла в том, чтобы рисковать жизнями тех, кто не мог помочь в защите Карак Гулга. Женщины, дети и те, чей возраст уже не позволял с оружием в руках выступить на защиту собственного дома, были отправлены на юг, в поисках убежища в стенах ближайшего оплота. Нетерпеливый Фелбьёрн предложил возглавить их, гарантируя, что ни один волос не упадёт с их головы. После того, как они окажутся в безопасности, он вернётся и встанет на защиту родного дома бок о бок с отцом.

Это оказалось гораздо более сложной работой, чем ожидалось — заставить сородичей покинуть дом. Многие из женщин хотели остаться и сражаться, ведь среди его оставшихся сил было изрядное количество женщин. Мрачные и решительные, они сражались с жестокостью, что, как минимум, не уступала жестокости их отцов, мужей и братьев. Какое-то время казалось, будто никто из остальных также не уйдёт, не желая покидать свои дома. Но Фелбьёрн обхаживал их с помощью своего серебряного языка и всё-таки убедил в важности выживания.

Собственная супруга принца, тяжело вынашивавшая их первенца, была из тех, кого убедить оказалось сложнее всех. Только тогда, когда Фелбьёрн выступил вперёд и предложил возглавить уходящих, она капитулировала. Тан не хотел посылать своего сына на это задание, но Фелбьёрн убедил его. Скалди никогда не мог ничего запретить своему лукавому младшему сыну.

Скалди вздохнул и провёл рукой по глазам. Никогда ещё бремя власти не было так тяжело, как сейчас.

— Я обещаю тебе одно, мой сын, — сказал он Эльгриму, который, словно ястреб, наблюдал за ним. — Хаос никогда не завладеет нашими сородичами. Люди, возможно, и падут на его пути, но мы — никогда.

Ночь прошла без инцидентов: медленно для тех, кто стоял на часах, быстро для тех, кто беспокойно дремал глубоко в сердце великой крепости. Лёгкий снегопад, который слегка припорошил тела мёртвых у подножия крепости, постепенно стал более настойчивым, пока, наконец, сильная метель не скрыла всё за своей пеленой. Периодически снеговые завитки подхватывались воющим ветром и закручивались в крошечных воронках белой ярости, что с лёгкой грацией танцевали через каменистую местность. Где-то вдалеке раздался мягкий стук, когда одно из деревьев в близлежащем лесу избавилось от веса нанесённого на него снега, сделавшегося слишком тяжёлым бременем для ветвей.