Спектр - Сергей Лукьяненко

— Всем крупным религиям, — уточнил Клаус.

Мартин кивнул:

— Дело в том, что я — частный детектив.

Пожилая чета закивала так энергично и понимающе, что стало ясно — Мартину ни капли не верили.

— Девушка, прибывшая сюда, увлеклась теологией, — беззаботно смешивая правду и ложь, рассказал Мартин. — Она хочет доказать существование Творца. Очевидно, ей требуется такая религия, которая может продемонстрировать явное и бесспорное чудо. К кому она могла бы обратиться?

— Наша вера, очевидно, исключается, — задумчиво сказал Клаус. Какие бы глубочайшие сомнения в отношении Мартина он ни испытывал, но вопрос его заинтересовал. — Позвольте, я схожу за табачком…

— Угощайтесь! — щедро предложил Мартин, открывая рюкзак.

У него нашлась пачка голландского «МакБаррена», и лицо Клауса озарилось искренней улыбкой. Он даже предложил Мартину «гостевую трубку», и вскоре мужчины с удовольствием закурили душистый табак. Поколебавшись чуть-чуть, к ним присоединилась и Эльза, принеся из дома маленькую трубку с длинным чубуком. Старушка сидела тихо, будто мышка, но слушала разговор крайне внимательно.

— Чудо, чудо… — рассуждал вслух Клаус. — Понимаете, даже странная вера дио-дао отрицает повторяемость и предсказуемость чудес. Фактически возможность получить чудо, выполнив тот или иной ритуал, противоречит любой религии, сводит её к шаманству, магии. Творец не может быть уподоблен механизму, который непременно выполнит те или иные действия в ответ на мольбу верующих. Моисей получил от Бога посох и дар творить чудеса, но лишь для выполнения воли Господа. Христос мог совершить любое чудо, но будучи Богом Он ограничивал Сам Себя… если бы Он прислушался к просьбам апостолов, то воцарился бы в Иудее… Если же возьмём буддизм, то у нас нет никаких оснований рассчитывать на чудо, если углубимся в ислам…

— Я понимаю, что земные религии не годятся, — сказал Мартин. — Но девушка считает, что в какой-то вере она нашла брешь. Сейчас, я уверен, она в Долине Бога. Уговаривает служителей одного из храмов помочь ей. У меня нет времени на то, чтобы обшарить всю долину… дайте совет, прошу вас!

Клаус и Эльза переглянулись.

— Очень симпатичный молодой человек, — заметила Эльза. — Вы христианин?

Мартин кивнул.

— Может быть, ты можешь ему чем-то помочь, Клаус? — предположила Эльза. — Хоть чуточку?

Для художника Клаус разбирался в теологии совсем неплохо. Он размышлял секунд двадцать, после чего отчеканил:

— Гаччер.

— Что? — воскликнул Мартин, едва не опрокинув чашку.

— Вера геддаров, — пояснил Клаус. — В ней существует фигура мессии, ТайГеддара, который… — Он задумался. — Нельзя сказать, что он — Бог, но он больше, чем пророк… скажем так: ТайГеддар — это та часть… нет, не часть… та сторона Творца, которую может воспринять человек… я хотел сказать — геддар. Это словно модель, аналогия, проекция…

— Рождённый Светом, тень на стене бытия… — пробормотал Мартин.

И по взгляду Клауса понял, что его шансы выглядеть частным детективом отныне равны нулю.

— Вот видите, вы сами все прекрасно понимаете, — улыбнулась Эльза.

— У меня есть друг. Он геддар и кое-что рассказывал… — попытался оправдаться Мартин.

Разумеется, ему не поверили.

— Но разве вера геддаров включает в себя предсказуемость чуда? — спросил Мартин.

— Их религия достаточно молода и активна, — ответил Клаус. — Геддары скованы очень сложным кодексом взаимоотношений, их общество более структурировано, чем японское, к примеру. И эти кодексы, взаимные обязательства, частично распространяются и на их отношения с Богом. Существует несколько обещаний ТайГеддара, которые входят в саму основу веры геддаров. К примеру, любой служитель ТайГеддара, погибший ради утверждения истинности своего служения и глубины своей веры, будет воскрешён в новой плоти.

Мартин скептически улыбнулся.

— Причём немедленно, — вкрадчиво добавил Клаус.

— В истории геддаров были религиозные войны, — сказал Мартин. — Но я не слышал про массовые воскрешения погибших геддаров.

— Разумеется, — кивнул Клаус. — Это объясняют, как и положено, нехваткой веры у погибших. Но всё-таки обещано немедленное телесное воскрешение. И геддары утверждают, что такие случаи были многократно зафиксированы.

Мартину стало нехорошо.

— Девчонка может прийти в храм и попросить принести её в жертву во имя ТайГеддара, — сказал он. — Ей хватит на это ума…

— А потом окажется, что не хватило веры, — улыбнулся Клаус. — Как обычно и происходит.

— Есть ещё ритуал очищения у хри… — поморщившись, сказала Эльза.

— И начал ли камень плодоносить после последнего ритуала? — усмехнулся Клаус. — Ты ещё вспомни танцы с огнём шеали… Нет, если уж проводить показательный эксперимент — то на геддарах. Разумеется, отрицательный результат ничего не даст, но вот положительный… — Он улыбнулся, но тут же помрачнел и задумался.

— Я пойду, — вставая, сказал Мартин. — Спасибо за угощение…

— Уверены, что вам надо туда идти? — неожиданно спросил Клаус.

— Полагаете, это опасно? — уточнил Мартин.

— Не думаю, что это будет опасно физически, — пояснил Клаус. — А вот в духовном плане…

— Давайте будем считать, что я пытаюсь предотвратить её духовную гибель, — сказал Мартин.

На полпути к входу в Долину Бога Мартин пожалел, что не оставил у европейских шпионов рюкзак и карабин. Бежать было достаточно тяжело, да и воздух здесь был всё-таки разреженным.

К радужной арке Мартин подбежал взмокший, с одышкой, проклиная сигары и трубки, а также чревоугодие во всех его видах. К тому же он понял, что за чаем и разговором не сделал одну крайне необходимую вещь и теперь рискует нарушить местные законы. Мартин так спешил, что у него даже не было сил хорошенько рассмотреть арку — он лишь понял, что она построена из каких-то синтетических материалов и содержит не семь разноцветных полос, а по меньшей мере три десятка.

Несколько дио-дао вышли из жилого купола и стояли теперь перед аркой в ожидании Мартина.

— Сюда нельзя входить с оружием, — пристально глядя на зачехлённый карабин, сказал один из Чужих.

Мартин молча сбросил на землю рюкзак, карабин, выгреб из карманов все, включая швейцарский перочинный ножик.

— Теперь ты чист и можешь войти, — сообщил тот же дио-дао.

Мартин покачал головой и спросил, чувствуя себя персонажем похабного анекдота, но ясно понимая, что это необходимо:

— В вашем куполе есть туалет?

Первый раз в жизни Мартину довелось вызвать такой массовый и гомерический приступ хохота. Те из дио-дао, кто не был беременным, корчились от смеха, остальные тихо тряслись, придерживая тяжёлые животы. Кое у кого из сумок стали выглядывать детёныши.

— Ты… потому так бежал? — спросил дио-дао. — Да?

— Я соблюдаю ваши дурацкие законы! — крикнул Мартин. — У вас есть нужник?

— Идём, — кивнул дио-дао, все ещё мелко хихикая. — Идём, паломник…

Через минуту, пулей выскочив из купола, Мартин вызвал своим появлением новую истерику. Впрочем, выйди он неспешным шагом, это уже не изменило бы ситуации.

— Проходила ли через арку женщина моей расы? — спросил он. — Сегодня, несколько часов назад?

Несколько дио-дао, сумевших собраться с силами, закивали.

— Куда она шла? — на всякий случай спросил Мартин.

И его подозрения оправдались.

— Женщина спросила дорогу к эфесу ТайГеддара, — ответили ему.

Мартин подошёл к арке — и в полном ужасе оглядел открывшийся вид.

Долина тянулась вдаль километров на десять — пятнадцать, достигая в ширину не более трех. Но все это пространство было сплошь застроено причудливыми строениями. Глаза невольно искали хоть что-нибудь знакомое, лучше — золотые маковки церквей или хотя бы католические соборы, минареты, пагоды и синагоги. Но взгляд натыкался на круглое каменное строение посреди искусственно созданного болотца, на тянущийся к небу шпиль, увенчанный серебристыми стрелами, на колесо подъёмника над шахтой, на исполинскую статую, изображающую размахивающего клешнями омара, на спирально закрученный акведук, по которому лениво текла вода, на огонь, пылающий в исполинской чаше. Более мелкие строения терялись в вечернем сумраке.

— Где он, эфес ТайГеддара? — воскликнул Мартин.

Подошедший к нему дио-дао молча указал куда-то вправо.

Мартин проследил за рукой — и увидел вырастающее из склона горы строение. Более всего оно походило на стилизованный сжатый кулак, сложенный из камня. Кулак сжимал что-то вроде гарды или эфеса. Вместо лезвия из эфеса бил в небо узкий луч света.

— Насколько все буквально… — пробормотал Мартин. — Спасибо, дио-дао.

И он побежал, предоставив охранникам долины смеяться дальше.