Пламенеющие храмы - Александр Николаевич Маханько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Христу. Своё сочинение он обещал разослать во все церкви. Буллингеру, Меланхтону и даже папе Юлию III. И, как видно, он сдержал обещание. Эта книга, что попала к нам, бесспорно принадлежит его перу. Я понял это по стилю, что присущ только ему. Чего только стоит одно это название «Christianismi Restitutio» – «Восстановление христианства»! И весь дальнейший текст свидетельствует об авторстве этого Сервэ. И неповторимая живость риторики, и его логика обращения аргументов, и метод выстраивания системы доказательств, и сами идеи. Безумные, хочу я вам сказать, идеи. Из них следует, что догмат Троицы лжив и придуман только для того, чтобы разбить прямую связь Бога с человеком. Христос не Сын Божий, а всего лишь пророк, посланный на Землю. Евангелие неполно и многие куски из него намеренно вырваны и сокрыты. Апостол Павел был заточён в темницу задолго до своей смерти, а его именем проповедовал некто, кого мы не знаем. И этот некто отвратил своё вероучение от истинных заветов Христа. Каково? И после всего этого он ещё заявляет, что этой своею книгой призван восстановить истинное христианство. На мой же взгляд его призвание – это геенна, в которую он стремится. И, если он не одумается, то рано или поздно обязательно в неё попадёт.
Кальвин замолчал. Бледные пальцы его сжались в кулаки. Жёсткий взгляд из-под нахмуренных бровей не обещал ничего доброго.
– Что же вы планируете со всем этим делать, мэтр? – решился нарушить затянувшуюся паузу Морель.
– Мы с вами, Люсьен, обязаны помешать этому Сервэ. Нужно спасти от него нашу веру и нашу Церковь. Это наш долг.
Мэтр внимательно посмотрел Морелю в глаза. Поймав этот взгляд, Морель понял, что Кальвин уже всё решил.
– Вы знаете, мэтр, я, как и вся Женева, готов исполнить любое ваше распоряжение. Однако, нам не стоит забывать, что Лион находится под властью французской короны, равно как и под властью папской тиары Юлия III. Мишеля Сервэ мы, конечно, сможем найти, но что прикажете с ним сделать? Доходчиво объяснить ему, что поступать так, как он поступал всё это время, недопустимо? Но внемлет ли он такой просьбе? Купить его молчание? Возможно, он согласится. А если нет? Призвать его в Женеву? Но захочет ли он отправиться сюда по доброй воле? Не думаю. Привезти его силой? Даже с нашими возможностями это невыполнимо. Остается одно. Заставить его замолчать навсегда …
– Убить без суда и покаяния?! Нет и ещё раз нет! Мы не можем быть убийцами, Люсьен. Это грех, который Бог никому и никогда не прощает. Мы лишь служители Его и наш удел в том, чтобы приложить все силы и вырвать несчастного из когтей лукавого. Нашими трудами и помощью Сервэ должен признать ложность своих измышлений и раскаяться перед Всевышним. Только суд Церкви Его сможет дать несчастному эту возможность. И суд же волею Бога сможет даровать ему прощение, либо наказание. Жаль, что это будет суд не нашей Церкви, а суд наших заклятых противников – католиков.
– То есть? Не понимаю вас, мэтр.
– Призвать Сервэ в Женеву или в какой-то другой город для диспута и суда уже, увы, не получится. В последних своих письмах он дошёл до богохульства. В ответ, не сдержавшись, я пообещал, что посажу его в застенок и буду держать его там, пока он не одумается. Более того, я пообещал ему, что сообщу о нём в евангелические церкви других городов. Поэтому сейчас вряд ли он откликнется на чьи-то приглашения. Но вот псы Вавилона или как там они называются? Трибунал папской Святой конгрегации, так кажется? Эти точно будут рады и прочесть его тезисы, и выслушать аргументы от него самого, и вынести своё решение.
– Вы хотите сообщить о Сервэ нашим противникам? И их руками …
– Я хочу остановить ересь и богохульство и раздавить этих червей, истачивающих веру во Христа. Да, я не в силах сделать это сам, находясь здесь в Женеве. Но и безучастно наблюдать, как зараза прямо на глазах расползается по свету, я тоже не могу и не стану.
– Но, мэтр! Весь католический клир Европы, Вавилон, как вы его нарекаете, видит в вас злейшего врага человечества. И сообщение от вашей персоны о каком-то Сервэ будет сочтено в лучшем случае нелепым наветом. А в худшем – будет обёрнуто против вас же, а вместе с вами и против всех евангелических церквей.
– Вот чтобы этого не случилось, я поручаю это дело вам, Люсьен. Только вы сможете провести всё дело искусно и деликатно. Во-первых, вот это письмо, – Кальвин выложил на стол аккуратно сложенный лист, – от моего имени отправьте в Лион Жану Фреллону. Когда-то он был дружен с Сервэ и может знать где сейчас его найти. Во-вторых, если Сервэ находится в Лионе, а это мы узнаем из ответа Фреллона, вот это письмо, – Кальвин положил перед Морелем еще один исписанный лист, – должно быть переписано чужой рукой и доставлено в канцелярию архиепископа Лиона или того диоцеза, где будет находиться Сервэ. Вместе с письмом отправьте и книгу. Хотя нет, книгу оставьте. Если нужно, возьмите из неё несколько страниц. Доставлено всё должно быть не обычной почтой, а как-то иначе. Е1олучатель никоим образом не должен заподозрить нашего участия. Здесь, Люсьен, я надеюсь на ваш ум и сноровку.
– Задумано великолепно, мэтр. Можете мне довериться. Думаю, я смогу всё сделать так, как надо. И поможет мне в этом наш новый друг мсье Перье, если вы не против.
– Книгу эту перепишите и отдайте мне список. Никто другой не должен её прочесть. И даже знать о её существовании. Хотя, боюсь, уже поздно. И всё же нам не нужны лишние потрясения, особенно сейчас, когда зашевелились либертины.
– Могу я просить у вас разрешения привлечь к этому делу Анатоля? Он парень толковый и не болтливый. Не то мне одному трудновато будет со всем управиться.
– Анатоля? Хорошо. Но более никого. И вот ещё что. Эти письма, – Кальвин указал на кипу сложенных на столе исписанных листов, – нужно завтра же отправить в церкви Цюриха, Лозанны, Невшателя и прочим. Необходимо их предупредить об этой
