За точкой невозврата - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут Гальдер вспомнил слова Гейдриха по поводу того, что истинная сущность герра Иванова – это прямая противоположность Мефистофеля. Посланец дьявола губит людские души, а этот человек предоставляет последний шанс даже самым закоренелым негодяям. Но если ты не воспользовался его предложением, то тогда все – гибель души и адские муки, без вариантов.
– Да, я вас понял, экселенц, – сухо сказал он. – Давайте ваши бумаги, мы с господином фон Вицлебеном все подпишем и будем исполнять буква в букву.
6 сентября 1942 года, вечер. Первый Украинский фронт, польско-немецкий (пока) город Мысловице.
Патриотическая журналистка Марина Андреевна Максимова-Шульц, внештатный корреспондент «Красной Звезды» и некоторых других государственных СМИ по обе стороны Врат.
Прошло несколько часов, а из-за плотно запертых дверей ратуши не доносилось никаких известий. Но это нормально, как объяснил мне Коля. Если бы противник утратил все возможности к сопротивлению, и речь бы шла о безоговорочной капитуляции – тогда все заканчивается быстро. Полчаса максимум. Потом некоторые подписанты с побежденной стороны стреляются, а остальные идут в лагерь военнопленных. В случае почетной капитуляции, когда противник всего лишь поставлен перед фактом бессмысленности дальнейшего сопротивления, но не утратил еще к нему воли и физических возможностей, переговоры будут идти долго, нудно, зачастую концентрируясь на мелочах, отличающих почетную капитуляцию от непочетной. После подписания таких соглашений стреляются только люди с обостренным восприятием чувства собственной важности, а плен для подписантов больше похож на проживание в трехзвездочном отеле, или они вообще остаются на свободе с ограничением передвижения…
Но вот, когда солнце уже клонилось к закату, двери заколдованного замка распахнулись и появились главные действующие лица. При этом товарищ Жуков сиял, будто только что отчеканенный пятак – и было от чего. В этом варианте истории его тоже не миновала доля стоять у колыбели германской капитуляции. И хоть переговоры вели совсем другие люди, он уже ухватил свой кусок бессмертной славы. Победоносное и кровавое Смоленское сражение – это Жуков. Разгром 29-го мотокорпуса танковой бригадой полковника Катукова – тоже Жуков. Операция «Меркурий», когда стремительными ударами в степях Днепровского правобережья, по линии Киев-Одесса советско-российские войска сначала ампутировали, а потом и ликвидировали группу армий «Юг» – тоже проходила при участии Жукова, как и случившийся двумя месяцами позже рывок подвижной группы генерала Катукова на Варшаву. И сегодня он тоже, образно говоря, «держал свечку» все то время, пока Сергей Борисович и генерал Василевский в особо извращенной форме насиловали своих германских коллег. Этих свершений, как мне кажется, будет вполне достаточно для того, чтобы назвать Жукова, как и многих других, одним из маршалов Победы.
Но сегодня главный тут не он. На первый план выходит Сергей Борисович Иванов и, сияя стокиловаттной «фирменной» улыбкой, сообщает «граду и миру»:
– Товарищи, а также пока еще господа и некоторые дамы, должен вам сообщить, что в ходе переговоров с германской стороной нами достигнуты вполне определенные соглашения по поводу окончания советско-германской войны. Коллега Гальдер, ваше слово.
Тот самый злобный старичок в пенсне вышел вперед и, пригладив седеющий ежик волос, принялся что-то говорить на немецком, зачитывая с бумажки, а переводчик повторял за ним по-русски.
«Мы, нижеподписавшиеся, исполняющий обязанности рейхсканцлера и начальник главного штаба германских сухопутных сил генерал-полковник Франц Гальдер, а также исполняющий обязанности рейхсминистра иностранных дел Эрвин фон Вицлебен, действуя от имени правительства Германии и Германского Верховного Командования, признаем поражение, которое нанесла нам Красная Армия и ее союзники по Второй Антигитлеровской коалиции. Мы соглашаемся прекратить сопротивление всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех прочих сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, и подвергнуть их разоружению и интернированию. Мы соглашаемся с правом Советского Союза, как страны, подвергшейся внезапной, неспровоцированной и вероломной агрессии со стороны германских вооруженных сил, требовать низложения нынешнего германского правительства и установления на территории Германии советского оккупационного режима. При этом мы выражаем надежду, что победители будут гуманны к немецким женщинам и детям, а также к прочим лицам, не замешанным в преступные действия правившей в Германии национал-социалистической партии. Мы признаем право советского командования арестовывать, вести следствие и судить лиц, совершивших на территории Советского Союза и других стран преступления против мирного населения, военнопленных, а также тех, кто нарушал законы цивилизованной войны, установленные Гаагскими конвенциями. Мы признаем право советских оккупационных властей преследовать в судебном порядке тех лиц и организации, которые призывали к ненависти на основе расовых, национальных и политических мотивов. Мы признаем, что окончательное решение судьбы немецкого государства должно быть произведено самим немецким народом после окончания процессов денацификации и позитивной реморализации на основе здоровой части германской культуры. На основании всего вышеизложенного:
Во-первых – Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23:01 часа по центрально-европейскому времени 6-го сентября 1942 года и оставаться на тех местах, где они находятся в данное время. Процесс полного разоружения и передачи под контроль Красной Армии всего германского оружия, военного имущества, а также оккупационных и иных властных полномочий представителям советского командования будет проходить по мере продвижения Красной Армии на территории Германии и других стран, занятых в настоящий момент германскими войсками. До момента подписания местных актов о полном разоружении и передаче оккупационных и прочих властных полномочий, германские войска и администрация продолжают исполнять свои обычные обязанности.
Во-вторых – Германское Верховное Командование издаст приказы не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны и гражданской инфраструктуре.
В-третьих – Германское Верховное Командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным Главнокомандованием Красной Армии и с настоящего момента являющихся обязательными для германских вооруженных сил и органов власти.
В-четвертых – в тех случаях, если немецкое Верховное Командование или какие-либо вооруженные силы, находящиеся под его