Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слушатели дружно фыркнули: девка, да еще мерянка, – и топоры ковать!
– Да она могла бы! Вы ее давно не видели, она знаешь, как выросла! Почти с меня!
– Ну, это еще невелика птица! – Арнор, более высокий, смерил Виги взглядом, в котором светилось привычная снисходительность старшего брата к младшему.
– Надо ей что-нибудь подарить! – заметил Велерад. – Чтобы она и дальше дружила с нами и передавала, что услышит.
– Эти ёлсы уже уехали. Гля-а-дь, Свен, как я сглупил! – честно признал Арнор, пытаясь взбить изголовье, сделанное из его собственного кафтана. – Надо было их, саатана, оставить в той куде, пусть бы замерзали к Могильной Матери!
– Ничего, поедем на Келе, встретимся с ними, может, еще чего любопытного расскажут! – утешил его Свенельд.
Наконец он улегся, натянул на себя теплую оленью шкуру и глубоко вздохнул от счастья.
– Да они оттуда уберутся еще куда-нибудь… – проворчал Арнор, тоже укладываясь и закидывая руки за голову.
– Куда? – Свен повернул к нему лицо. – Куда они денутся, ётуна мать? У них девять человек и три лошади, а всего добра – та шелковая шапка. До Киева им отсюда не добраться и в Итиль не вернуться. Едва ли у Атлитыка их так полюбят, чтобы снабдить людьми, лошадьми и припасами на пару месяцев пути. Там они сидят, тролли рогатые. И я не уйду, пока не возьму их за жабры.
– Самый крупный – мой, – проворчал Арнор. – Я старому хрену не спущу, что он меня вором выставил.
– А Медный-то язык в задницу засунул, – хмыкнул Виги.
– Ну он же не хотел, чтобы это сделал я.
Все слишком устали, и разговор затих. Закрыв глаза, Арнор уже привычно устремился мыслями к Снефрид – к ее серебряным глазам, нежным и смелым губам, к ее рукам, ласкающим его шею в манящем объятии… В ней ощущался пыл и такая любовная отвага, с какой Арнор еще не встречался, и от воспоминаний об том загоралась кровь. Нахлынула досада на хазарских шайтунов, из-за которых он сейчас за два перехода от нее, когда мог бы…
Прежде чем Арнор заснул, ему пришла еще одна мысль: за все двадцать три года его жизни Силверволл и Арки-Вареж не были так близки к крупному раздору, как в этот вечер. Никогда он ранее не слышал, чтобы его отец или еще кто-то из видных русов Бьюрланда обещал засунуть в какое-нибудь нехорошее место язык кого-то из кугыжей, и не грозил поединком. Отец будет недоволен, думал Арнор, ворочаясь на старом примятом тюфяке. Очень. Рано они обрадовались, выпихнув посланцев «уважаемых людей» из Силверволла.
Глава 8
Утром, когда русы проснулись, в очаге уже горел огонь и несколько женщин сновали вокруг него, выпекая лепешки и кипятя воду в котле, чтобы варить ржаные алябыши. Открыв глаза, Арнор обнаружил, что место Виги уже пусто, шкура откинута. Из-за спора с Пагаем Арнор вчера не так уж и много выпил, голова не болела. Он вылез из-под шкур и сел на краю помоста, разгребая пальцами волосы. Вспомнилось, как четыре зимы назад они волокли укладывать спать на это самое место тогдашнего старшего в дружине, Боргара Черного Лиса. В Силверволле тот все присватывался к Арнэйд, а она говорила, что при виде Боргара ей хочется взять материн «гладильный камень» и разгладить его мятое лицо. Вот разве что камнем. А на пирах в Силверволле и Арки-Вареже Боргар в ту зиму так набирался каждый раз, что утром до полудня храпел, а потом бранил каких-то троллей за то, что не может встать. Будто тролли в него насильно медовуху заливали…
Женщины у очага гремели глиняными сковородами. Арнор узнал ту, что угощала их вчера – невестку Тойсара. Оглядевшись, он заметил, что возле двери белеет голова Виги. В нижней сорочке, тот шептался с какой-то девушкой, почти одного с ним роста, прижав ее к стене. Вот они разошлись, и Арнор узнал ее: Илика, вторая дочь Тойсара. Но узнал с трудом: четыре зимы назад она была совсем девчонка, а теперь уже в таких годах, что у русов ее сочтут взрослой женщиной. Она сильно выросла и окрепла; глядя на нее, Арнор уже не хотел смеяться при мысли, что она могла бы научиться ковать топоры. Лицом не особо-то хороша, но руки сильные, глаза умные, а широкие черные брови придают лицу основательность.
– Пура валгаж![44] – Кивнув ему, Илика прошла к очагу и стала там помогать.
Виги присел возле Арнора.
– Ну, что там у них?
– Старик разругался с Медным, – отвечая на языке русов, Виги не называл имен, чтобы не привлечь внимание женщин, – дескать, не надо было вылезать с этим разговором про дары, пока не выслушали от вас, как все было. А теперь, мол, выставил его жадным дураком перед родичами. А тот: мол, еще неизвестно, кто солгал.
– Нет, не миновать оторвать ему язык и засунуть, куда я сказал.
Позади них что-то заворочалось и зарычало.
– Саатана! – Виги подпрыгнул, прикидываясь напуганным. – Это откуда было?
– Из самых глубин Нифльхель… – значительно протянул Арнор.
– Сами вы… из глубин!
Оленья шкура сдвинулась, Свенельд сел на тюфяке, убирая волосы со лба:
– Плохо, что Медный предпочитает верить тем ётунам.
– Да и чему тут удивляться. – Велерад тоже сел и потянулся. – Если одни люди рассказывают, что хотели подарить тебе пять серебряных чаш и пять шелковых шуб, а другие говорят, что ничего такого не было, любой поверит первым!
Свенельд тихо выбранился, разбирая пальцами волосы. Дело, с которым он приехал к мере, и так было достаточно сложным, а эти хазары, выскочившие, как тролль из мешка, уже заморочили мерянам головы и сделали все еще сложнее. Конечно, он до них доберется. Но как быстро исправить причиненный ими вред, он не мог придумать.
Хорошо, что с ними сейчас нет Годо. Тот бы просто вытряхнул Тойсара из той ётуновой шубы и без стеснения объяснил, почему никто из подвластных Олаву людей не будет иметь никаких соглашений с хазарами, никогда! Но Годо нет. И по той причине, по которой его нет и не будет, Свен точно знал, как ему поступать со всеми предложениями дружбы, исходящими из Итиля.
– Там нет чего-нибудь, сыворотки, что ли? – окликнул он, потирая шрам на груди. Тот давно зажил, но привычка осталась.
– Виги, поищи! – Арнор толкнул брата плечом.
– Илчиви! – крикнул тот, не двигаясь с места.
К ним подошла другая девушка – на год моложе, ниже ростом и более хрупкого сложения. В ее тонких чертах и немного раскосых, лукавых светло-карих глазах проглядывало явное сходство с Илетай, которого Илика была совсем лишена, плетеный кожаный пояс с подвесками-лапками обвивал тонкий стан поверх мешковатого кафтана из бурой шерсти, на конце русой косы тоже звенели бронзовые подвески. Подавая небольшой горшок сыворотки, она бросала на мужчин боязливо-задорные взгляды: перед русами она робела, а к тому же ее учили их избегать, но любопытство к чужакам, довольно молодым и недурным собой, было неодолимо. Именно эти люди похитили ее старшую сестру и теперь казались какими-то небесными витязями из преданий.
– Не боишься подойти? – спросил Виги, пока Свенельд пил. – Мы же и тебя похитим!
При этом его лицо оставалось неподвижным, а взгляд серых глаз – почти единственное, что было у них общего с Арнором, – так выразительно скользил по изгибам ее тела, будто он примеривался, за что лучше ухватить.
– Похищайте Илику, – игриво шепнула Илчиви, поглядывая, не слышит ли невестка, которая сейчас была в доме за мать. – Она ждет-не дождется.
– Мы еще не решили, – задумчиво сказал Виги. – Но я бы вам обеим не советовал считать себя в безопасности.
Фыркнув, Илчиви ушла. На самом деле Виги она не боялась: уже дней десять они постоянно виделись и девушки привыкли, что он тайком от старших все время их поддразнивает.
– Я смотрю, ты крепко с ними подружился, – хмыкнул Арнор. – С девчонками.
Но Виги не улыбнулся в ответ. Он выждал, пока Свенельд вылез с лежанки и ушел в сени умываться, а потом придвинулся к брату вплотную.
– Слушай, Арни! – Он явно колебался. – Ты… только не смейся.
– Над чем я должен смеяться? Давай, расскажи что-нибудь смешное. А то такие дела, что никак не смешно, пургален!
Арнор начал перематывать обмотки – при походных ночлегах это одно из первых утренних занятий, как умывание, но куда более долгое.
– Тут дело такое… – Виги придвинулся к нему и заговорил полушепотом. – Мы как приехали, нас сразу сюда Тойсар поселил…
* * *
Неожиданных гостей Тойсар отправил
