Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая

даже он испугался, видя, как переменилось от ярости обычно спокойное лицо Арнора.

– В-ва… – С усилием – собственное легкое заикание ему в этот раз помогло, – Арнор сдержал просившуюся на язык брань. – Ты, П-пагай, пытаешься назвать меня и моего отца ворами? Ты знаешь, как у нас принято отвечать на такое? А не знаешь – мне п-плевать! Или ты сейчас возьмешь твои слова обратно, или п-пойдешь со мной на поле! А откажешься – я прямо с-сейчас тебе твой грязный язык в задницу засуну!

– Прекратите сейчас же! Поро кугу юмо! – Тойсар, опомнившись, вскочил и замахал руками. – Молчите, оба!

Свенельд тоже встал и, крепко обняв Арнора за плечи, усадил на место. Тот не сопротивлялся, но широкая грудь его вздымалась от тяжелого дыхания, большие серые глаза горели яростью, ноздри вздрагивали. После похода на восток, где он едва не получил стрелу в голову, узнать, что его обвиняют в краже чужих даров – этого он, при всей его уравновешенности, не мог перенести. Как человек порядочный и не склонный к раздорам, Арнор почти не имел врагов и не привык к грязным обвинениям.

– Это Самуил сказал вам, что привез дары для всех, а они остались в Тумере? – спросил Велерад.

– Да, он рассказал, сколько прекрасных вещей они везли, – кивнул Тойсар. – Мы не должны ссориться на этом пиру, куда призвали богов, – он указал на очаг. – Но уж если речь об этом зашла, мы хотели бы знать – почему все дары остались в Тумере?

Свенельд на всякий сжал плечо Арнора, опасаясь, что тот опять полезет в драку. Тот слегка ударил его по руке: это лишнее. Он лишь расстегнул пару верхних пуговиц на кафтане, чтобы остыть, но в духоте покоя, под облаком очажного дыма это было бесполезно.

– Если вы хотите заключить договор с посланцами кагана только для себя, то с этим мы не можем согласиться, – продолжал Тойсар. – Мы позволили вам, русам, жить в Тумере и вокруг него, много лет наши отцы и деды были друзьями и вступали в родство. Но мы не позволим, чтобы вы одни пользовались богатствами нашей земли. У нас будет общий договор с людьми кагана, или не будет никакого. Мы имеем право… Мы требуем тех же прав в торговле, что и вы. Поэтому, если вы хотите и дальше жить в дружбе, половину даров кагана вы должны вручить нам. Я хочу, чтобы ты, Аркей, передал мои слова твоему отцу.

– Я передам эти слова моему отцу, – ровным голосом ответил Арнор. – Но н-не требуется далеко ходить, чтобы разоблачить ложь твоих гостей. Все их имущество у них было отнято на Валге, переходов за десять от Тумера на восток. Они рассказали вам, что на них напала восточная меря? Род Селезня и кто-то с ними. Они убили три четверти дружины, а оставшихся взяли в плен, чтобы потребовать выкуп. Но оказалось, что в живых не осталось никого, кто мог бы с мерей объясняться, да и посылать за выкупом пришлось бы слишком далеко. Тогда они не придумали ничего лучше, как перестать давать пленным дрова, воду и хлеб. Они уже к утру все замерзли бы нах… насмерть, осталось бы только вытащить десяток трупов и вывезти в лес, волкам и лисам на поживу. От этой участи их спас я. С моей дружиной я пришел в тот ял, где их держали, в самый последний вечер, который они прожили бы, если бы не мы. Мы дали им дров и хлеба. В том яле нашлось не больше четверти их вещей – если верить им, что другие вещи были. Может, и были, я их не видел, клянусь Кугу Юмо. Искать их я не стал, потому что не знаю тех мест, и мы были уже слишком далеко от дома. Мы вернулись в Тумер с этими пленными и с тем, что нашлось в яле. Но это уже не их дары. Мы не получили их в дар. Это наша военная добыча, мы оплатили ее кровью раненых и жизнью убитых. Я сам чуть к Могильной Матери не отъехал. Вот сюда, – Арнор показал на свою голову повыше виска, – мне попала стрела. Шлем спас мне жизнь, но шрам еще немного виден. Хочешь посмотреть, Тойсар?

– Я тебе верю, – ответил тот, несколько растерянный. – И благодарю Кугу Юмо и Юмалан-Аву, жизнь тебе сохранившим. Но все же… если те вещи предназначались в дар всем нам…

– Ты хочешь получить часть моей добычи? Ты уже ее получил. Вот эту шубу мы нашли в одной куде, у нее уже был другой хозяин. Сурабай-кугыж. Весьма упрямый старик, который за свое упрямство и вздорность чуть не повис на суку, будто огромная еловая шишка или мешочек муки в приношение Духу Лебедя. Эта шуба тоже была моей добычей. Я сам отдал ее Самуилу, чтобы старый человек не замерз по дороге. Теперь вижу, что зря был таким добрым. За мою доброту, за хлеб моего отца он отплатил нам самой гнусной клеветой. А тебе, за твое гостеприимство – обманом. Хорошо хоть, шуба осталась!

– Шапку, надо думать, уже носит Аталык или Егинчак, – шепнул Виги.

– Я думаю, Пагай хочет извиниться за свои слова, – настойчиво посоветовал Свенельд. – Он не знал, как обстоит дело, и теперь жалеет.

– Иначе я уже сказал, что будет, – на северном языке добавил Арнор.

Пагай с раздосадованным видом отвернулся.

– Мы все просим прощения у Аркея, – Тойсар взглянул на родича, – и у его отца, раз уж мы были… всей правды не знали. Но было бы уместно… раз уж вы так или иначе получили…

– Разве тебе мало даров, Тойсар, которые мы тебе каждую зиму привозим от Олава? – мягко упрекнул Велерад.

– С Олавом у нас свой договор. Но если уж мы договор с людьми кагана хотим заключить…

– Тойсар, послушай меня! – убедительно произнес Свенельд и даже встал. – Ты ошибаешься. Мы не хотим заключать никакой договор с людьми кагана. И никакого договора не будет. Ни у нас, ни у вас.

– За нас ты не имеешь права решать, – вставил еще один кугыж, старый Мантур. – Мы не дети вам и сами за себя решаем!

– Вы не дети и поэтому не станете верить тем, кто уже один раз вас обманул, – ответил ему Велерад. – Эти люди кагана обманули вас, едва ступив в ваш дом. Чего вы ожидаете от них в будущем? Чего можно ожидать от таких людей, кроме обмана? Ведь они потому и убрались на озеро Келе, что не хотели дождаться, пока их тут уличат во лжи!

– А теперь те же лживые песни поют в уши Аталыку и Егинчаку, – добавил Арнор.

– Мы… должны в этом деле как следует разобраться. – Тойсар явно был смущен и не знал, как поступить. – Теперь мы оставим вас отдыхать, а завтра еще поговорим.

– Благодарю тебя, мы и правда очень устали, – ответил Свенельд. – И нам еще есть о чем поговорить.

Он не сказал и половины того, что собирался, но зато стало ясно: положение дел в Мерямаа более запутанно и сложно, чем думал Олав, отправляя его сюда.

* * *

– Ты знал, что эти ёлсы про нашу добычу тут насвистели? – спросил Арнор у Виги, когда меряне разошлись.

В длинном покое еще витали разнообразные запахи пира, младшие отроки прибирали остатки еды в горшки – пригодится утром. Остальные готовились ко сну: раскладывали на широких помостах вдоль стен свои овчины, делали изголовья из снятой верхней одежды. Одеялами служили кожухи, плащи и шкуры, которые, вместе с тюфяками, набитыми пухом рогоза, давали хозяева Арки-Варежа.

– Знал. – Виги кивнул, стаскивая башмак.

– А что не сказал?

– Не успел.

– Что же ты сам-то им не ответил? – спросил Свенельд. – Ты был в том вашем походе и знал, откуда что взялось.

– Так я не знал, саатана! – Виги бросил второй башмак и всплеснул руками.

– Ты ж сказал, что знал, ётунова кочерыжка!

– Я не то знал, глядь! – Виги сам засмеялся этой путанице. Несмотря на все сложности, его лицо с более тяжеловесными, чем у старшего брата, чертами, оставалось оживленным и веселым. – Я ж с ними не сидел при этом. Я потом узнал…

– Как – не сидел? – не понял Арнор. – Как они без тебя объяснялись?

– А с Хравном они объяснялись. Я их привел, один день с ним побыл, а потом смотрю – за столом Хавард уже с Хравном болтает, будто с родным дядей. Потом думаю – что же меня на беседы не зовут? А Илика мне и говорит: им Хравн переводит. Я от нее и узнал, о чем они там толкуют.

– От Илики?

– Да. Она им пуре подавала и все такое, им не приходило на ум ее прочь гнать. Она все и слышала.

– И тебе передала?

– Ну да. Мы с нею подружились. Она девушка хорошая.

– Да она ж еще козявка, – недоуменно ответил Арнор.

– Сам… Не козявее других! – возразил Виги. – Ей уже семнадцать, ума не занимать. Ты бы видел, какие она