Последний Инженер - Евгения Мелемина

Морт наклонил голову и вышел, Эру последовал за ним.

Шикан недолго оставался один. Из боковой ниши выбрался Джон Доу, бледный и с трясущимися руками. Даже на расстоянии теперь был слышен свист, с которым работали его легкие.

– Что это значит? – спросил он, остановившись подальше от кровати и стараясь не смотреть на тело Кенни.

– Каждая эпоха оставила своего Инженера, – отозвался Шикан, нащупывая на столике розовую таблетку и закидывая ее в рот. – И Инженер Конструкта тоже все еще жив, Джонни Крэйт Доу.

Джон вздрогнул, услышав свое полное имя, никем прежде не называемое.

– Инженер Конструкта? – шепотом спросил он. – Он запустил Спираль? Он хочет нам помешать?

– Возможно, – мрачно ответил Шикан, перебирая пальцы Кенни, – а может, он просто скончался от сердечного приступа и придавил собой пульт управления Спиралью. Я не знаю точно, но не исключаю и такого варианта.

– Зачем?

– Этого нам не понять, – ответил Шикан, стирая с губ кровавую слюну. – Он мыслит категориями конструкта, а я никогда не дружил с логикой этой эпохи. Джон, я полагаюсь на тебя. Спираль оттащила клинику на несколько километров к югу, но нас все равно скоро найдут, координаты уже известны. Скорее всего я погибну, и меня это не тревожит.

Он задумчиво посмотрел на Кенни и стиснул зубы.

– Не так все это должно было случиться, но ничего выходящего за рамки не произошло… Отправляйся к Эвилу, скажи ему, чтобы заканчивал с реконструкцией Караги и ускорил работу с его зарядным устройством. Бери их обоих и отправляйся туда, куда я скажу… Управление ситуацией я передаю тебе. Ты сам поймешь, что нужно делать дальше, чтобы нанести миру последний удар, и ты знаешь, как построить новый. В конце концов, твои теории верны, и ты хороший человек. Тебе можно доверять мечты божества, правда? Ведь зачем, если не для исполнения этих мечтаний, Бог вас создал? Я давно тебя знаю и выслушал многое, и согласен с тем, что ты говорил: засилье биомассы, регресс, страх, застой… Ты сможешь это изменить. Я начал, а ты продолжишь.

– А ты? – спросил Джон, вдруг ощутив острое сожаление. Груза ответственности он еще не ощутил.

– У меня есть дело, – ответил Шикан. – Важное дело.

– Но подожди… даже если нас атакуют, то здесь полно меха, которые смогут тебя защитить.

– Они все будут обеспечивать ваш проход через Врата.

– Тебе необязательно умирать.

– Идиот! – взорвался Шикан. – Разве это для меня что-то значит? Разве ты считаешь, что я боюсь, как боишься ты или какой-нибудь жалкий Эвил? Разве ты не веришь в то, что я твой бог и эта смерть для меня – временна? Я даю тебе возможность установить новый мир и править им, а ты беспокоишься о моем теле?

– Нет, – растерялся Джон. – Прости. Я верю.

И подумал: как же ты собираешься вернуться, Шикан, если твои машины будут уничтожены?

Но спорить больше не стал. Величие жертвы Шикана, его вид, его голос, гулко разносившийся по зале, – все это подействовало на него так, как действовало всегда.

Упав на колени, он наклонил голову и замер, слыша свист и хрипение в груди.

Шикан тоже расслышал этот свист и смягчился:

– Зря волнуешься, – сказал он, – я знаю, что тебя тревожит. Я отдаю Карагу под твое командование, и ты боишься, что не справишься с ним.

– Он никогда не принимал меня всерьез, – тихо сказал Джон.

– А ты заставь его, – сказал Шикан. – Все, уходи.

Джон поднялся с колен, попятился назад и понял, что смотрит на Шикана сквозь влажную горячую дымку. Он запоминал его, пытаясь запечатлеть все: и лицо, и фигуру, и очертания опущенных плеч, и татуировки-цепи на шее и груди. Он прощался с Шиканом, как прощаются с самой сладкой и самой важной иллюзией, долгое время защищавшей от ударов реальности.

Он прощался с ним, как прощаются с отцом, братом или любимой, с горечью и надеждой.

Шикан не заметил ни его исказившегося лица, ни слез. Он задумчиво смотрел на Кенни и поправлял то ворот его свитера, то волосы.

Он взвалил тело Кенни на плечо и пошел по коридорам, держась точно по центру. Навстречу, гулко отбивая шаги, текли ряды меха, не обращая внимания ни на что. Они уже получили приказ и собирались прикрыть собой отход Джона и Караги с его новым зарядным устройством.

Уверенная, бездумная сила. Не боящаяся смерти.

Времени бы побольше, подумал Шикан, времени бы… и надо же было так повернуться: Инженер Конструкта! Откуда он вылез, чего хочет?

Джонни должен разобраться. Джонни разберется, в конце концов, это его мечта, его новый мир, а сам Шикан только лишь исполнитель его воли.

Кенни тоже хотел нового мира, но гонялся он только за одним: за собственным статусом, за собственной безопасностью. Хотелось стать человеком, вот и настаивал, ныл. Эгоист, и всегда им был.

Эгоист, с неожиданной нежностью подумал Шикан, поправляя тело на своем плече и открывая дверь, запертую на вращающееся шипастое колесо замка.

Мертвые молчали. Они давно перестали разговаривать с Шиканом, и он был этому рад. Тот, кто услышал голос Мертвых, – безумен, и слушать их – опасно для остатков рассудка.

Они способны были нагнать ужас на долгие века вперед: люди, уже забыв о них, все же раз и навсегда отказались от сохранения и захоронения тел своих умерших и не восстанавливали обычай похорон. Трупы сливали – растворяли в кислоте. Сливали, чтобы не достались они Мертвым, не прошли процесс переработки, чтобы не началось снова бездумное клонирование, обрекающее человеческую расу. Никто уже и не скажет, почему нельзя хоронить, но любой скажет, что тела нужно сливать, сливать и точка. В кровь, в генетическую память впилось это знание, уже ничем не объяснимое…

Шикан наклонился, с лязгом приоткрыл дверцу пузатой медной камеры, обшитой изнутри треугольными зубцами. Он загрузил тело Кенни внутрь, захлопнул дверцу и предупредил Мертвых:

– Растяните его по всей доступной цепи. Соответствие оригиналу минимально – семьдесят семь процентов, снижение недопустимо. Восстановление по запросу, минимальное значение срока восстановления – десять лет. Доступ к информации – сто процентов. Поддержка значимых параметров – сто процентов.

Мертвые молчали.

Шикан рванул на себя рычаг, и провернулась первая шестеренка, а тяжелые шары, висевшие над головой, качнулись и начали соединяться, легонько прилипая друг к другу боками и снова разъединяясь.

В камере задребезжало. Вращение ее нарастало, и послышался хруст, влажное плюханье, скрип. Шикан добавил оборотов.

Скрип и хруст перешли в звук тонкий, свистящий, будто внутри камеры с огромной скоростью вращался сухой песок.

Медные шары, тускло блестя, слипались в цепочки-волокна, по рисунку которых несложно было опознать складывающиеся нити ДНК.