Последний Инженер - Евгения Мелемина

Стоны стихли. Взгляды стали внимательнее, и теперь Кенни стал кое-кого узнавать: безымянного старика, который когда-то покорил его длинной и путаной сказкой о других планетах; женщину, которой камнями отбивали ногу, зараженную грибком, – она все еще жива, но культя замотана тряпками. Он узнал и того человека, который, поговаривали, приходился ему то ли братом, то ли… Узнал немого с рыжей бородой. Немой умел показывать фокус с пятью камешками – никогда не угадаешь, сколько камешков спрятано в его ладони.

Кенни помнил их всех. Детская память сохранила образы отчетливыми и свежими, но образов было куда больше, чем оставшихся в живых, и он то и дело искал глазами тех, кого нельзя уже было найти. Искал девушку, с которой вместе нашли и пытались вырастить котенка; искал человека, который хотел убить его и не смог справиться; искал сумасшедшего, поющего веселые песенки, калеку, умеющего добывать сладости, двух сестер с выеденными грибком лицами – они почему-то помнили его день рождения или придумали его сами и подарили однажды пачку сигарет.

Многие из тех, кто запомнился ему перед отправлением к мамочке-коллекционеру, пропали, но многие остались, и Кенни считал себя обязанным помочь им, возвести на один уровень с людьми и поставить выше.

Ему очень часто приходилось слышать о местах, где все по-другому. Старик говорил, что самые хорошие люди убрались на другую планету. Эвил говорил, что где-то существует справедливый мир. Шикан говорил, что есть мир богов, куда попадет каждый, кто верит.

Кенни долго искал пути в эти волшебные места, но в итоге пришел к выводу: ничего этого нет, и если чего-то хочешь, нужно добиваться самому.

Теперь до нового, справедливого, сказочного мира богов оставалось два шага, и пусть в топках сгорят сотни и тысячи бездомных – все ради будущего; но этих, с кем он рос и кого помнил, он сохранит и выведет в новый мир.

Осталось совсем немного.

Осталось сберечь их до конца войны, а потом привести к Шикану и сказать: вот твои новые слуги и адепты, дай мне быть над ними главным, и Шикан разрешит, он обещал…

Кенни обводил глазами зал, избегая смотреть туда, где под завалами корчились в муках погибающие бездомные, и потому не увидел, как из того же коридора, из которого появился он сам, выбрались сначала Морт, потом Эру и застыли на маленькой площадке над залом.

Эру прислонился к стене и внимательно слушал его, прикрыв глаза. Морт водил пальцем по тонкой пластинке экрана, разделив внимание пополам: он и слушал, и отдавал приказания отрядам меха, врезавшимся в оборонные линии армии.

Судя по показаниям экрана, меха хоть и отодвигали линию обороны, но несли странные, необъяснимые потери то в одной точке, то в другой, и все эти точки укладывались в дугу окружности.

– Хороша речь, да? – спросил он, когда сорванный голос Кенни умолк.

Эру неопределенно покачал головой.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжил Морт, не отрываясь от экрана. – Нам приказано беречь парня любой ценой и следить за ним, если он выскользнет за пределы своего маршрута. Так мы и сделаем. Вернем его назад в целости и сохранности. Мы не обязаны рассказывать о том, что он хотел припрятать кучу полезного сырья. Захочет – сам расскажет. Не наше это дело, Эру.

Эру поднял голову.

Кенни, стоявший на возвышении из слежавшихся черепов и костей, Кенни в разорванных джинсах и грязной куртке, со шрамом на шее и меха-рукой под изрезанной кожей – очень нужен Шикану таким, какой он есть, и Шикан, пожалуй, простит ему этот промах.

Помедлив, Эру кивнул.

Морт сунул в сумку-планшет пластинку экрана и, повысив голос, позвал:

– Эй, парень!

Кенни обернулся. Из-под подошвы его ботинка посыпались мелкие кости, покатился, подскакивая, череп с лопнувшей височной костью.

– Как? – спросил он. – Как вы меня нашли?

Морт кинул быстрый взгляд на блеклую, вялую толпу, колыхавшуюся неспешно, как старый кисель, и ответил:

– Ты чипирован.

Толпа вдруг замерла. Среди тишины слышался лишь треск оседавших и ломающихся обломков купола.

Кенни непонимающе смотрел на Морта и бледнел. Белизна сначала залила ему шею, потом поднялась выше, до скул, и кинулась в виски. Под глазами проявилась наливающаяся чернота усталости.

Морт поднял руку и показал Кенни маленький сканер.

– Ты чипирован, как и все люди. Мы нашли тебя по сигналу чипа. Возвращайся домой. Шикан очень ценит тебя. Беречь тебя – наше основное назначение. Идем.

И вдруг толпа ожила. Эффект был таким же неожиданным, как эффект от движения шкуры, расстеленной перед камином. Никто не ожидал и не мог ожидать, что лица вокруг вдруг сменят маску безразличия на маску сырой ненависти, ощерятся; что тела придут в движение, потянутся руки, зашаркают ноги, и сотни людей, собравшись в тугую волну, ударят по подножию горы, куда забрался Кенни, обрушат ее и в пыли и треске утопят отчаянный вскрик Кенни и его самого.

– Мать железна… – выдохнул Морт и огромными скачками понесся вниз, в залу. Эру кинулся за ним.

Они оба попали в липкий многорукий капкан, упруго оттесняющий назад. Кто-то молотил по их спинам и плечам, кто-то впился в предплечье Морта зубами, и он стряхнул с себя тощее тельце, с хрустом выбив зубы в мокром рту.

Они пробились вперед на пару метров, но толпа, вертясь и беснуясь над телом Кенни, собралась в такой крепкий комок, что дальше пройти было невозможно.

– Разряд! – заорал Морт и почувствовал мощный электрический удар в спину, преодолел вспышку боли и полез вперед, выставив перед собой ладони с бело-голубым импульсным щитом.

Щит раздвигал толпу, походя отрезая руки и ноги, разваливая напополам тела, попавшие в зону максимального импульсного сопротивления.

Кровь и искры разлетались дождем, Эру позади хрипел от напряжения.

Инстинкт самосохранения раскидал толпу по сторонам. Снова сжавшись, снова побелев и потеряв к происходящему всякий интерес, бездомные скулили и собирались в комочек, пряча лица.

Морт развел руки, поддерживая щит, а Эру наклонился над втоптанным в костную пыль телом Кенни. Кенни был смят и разорван. Белое, совершенно белое лицо кривилось в растерянной улыбке. Одного глаза не было – кто-то выцарапал его, оставив влажную ямку, присыпанную пылью, и длинные красные линии на щеке. Второй глаз слезился, зрачок то сужался, то расходился на всю радужку. По серым губам Кенни текла кровь.

– Кто бы знал, что эти твари на такое способны, – пробормотал Морт, совершенно ошарашенный внезапным изменением медленной трусливой толпы. – Чего это они взбеленились? Он жив? Эру!

Эру аккуратно подвел ладони под легкое тело Кенни и поднял его. Кенни выгнулся и захлебнулся. Свежая кровь толчками полилась из его рта.