Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На второй день после отъезда охотников, в полдень, в стойбище прибежал Шонка, несший дозорную службу в прерии. Харка, Харпстенна и Черная Кожа видели, как он поспешил к вигвамам и стал искать брата Маттотаупы, временно исполнявшего обязанности вождя. Черная Кожа подошел к нему и сказал, что тот находится в вигваме Чужой Раковины. Шонка отправился туда, а мальчики принялись гадать, какую новость он мог принести.
Они узнали это очень скоро. Через несколько минут Шонка, Чужая Раковина и брат Маттотаупы вышли из вигвама и созвали воинов. Из их громких разговоров мальчики узнали, что Шонка обнаружил на расстоянии трех полетов стрелы[10] севернее Конского ручья следы медведя. Это были хоть и не свежие, но отчетливые следы огромного гризли.
В стойбище все пришло в движение, как в муравейнике, в который засунули прутик.
Харка позвал Молодых Собак. Красные Перья тоже собрались вместе. Воины обступили брата Маттотаупы и Черную Раковину. К ним присоединился и Желтая Борода со своим ружьем.
Харка, Черная Кожа и Харпстенна встали рядом с мужчинами, которые держали совет.
— Твой мацавакен может убить медведя? — спросил брат Маттотаупы Желтую Бороду.
Чужая Раковина перевел его вопрос.
— Если попаду прямо в сердце или в мозг. Но это — всего лишь ружье, а у гризли крепкий череп.
— Значит, твое оружие не надежнее стрелы и лука, и тебе лучше остаться у вигвамов.
— Как скажешь.
Оперенная Стрела выбрал семь воинов и повел их, вооруженных копьями и луками, в указанное Шонкой место, чтобы посмотреть на следы. Боясь случайно затоптать эти отпечатки, они не поскакали туда, а пошли пешком.
Когда они скрылись из вида и толпы любопытных рассеялись, Харка, Харпстенна и Черная Кожа поднялись на вершину песчаного холма и устроили свой собственный совет.
— Что вы думаете? — спросил Харка.
— Кажется, это был двухдневный след, — сказал Черная Кожа.
— Да, я тоже это слышал, — согласился с ним Харпстенна.
— И что это означает? — спросил Харка своих товарищей.
— Это либо тот же медведь, либо другой, — ответил Черная Кожа. — Если это тот самый гризли, которого встретили Длинное Копье и Желтая Борода, значит он тоже пришел с гор. Возможно, Маттотаупа и три его воина заметили это и по его следам вернулись к нашим вигвамам, а возможно, и не заметили и продолжают искать его в горах. Но может быть, это совсем другой медведь.
— Много серых медведей в одной местности не бывает. Но два — вполне возможно, — заметил Харпстенна.
— Хау. Это возможно. Что же нам делать?
— Надо посмотреть, нет ли медвежьих следов вокруг стойбища. Этого нам никто не может запретить, — предложил Харпстенна.
— Это хорошая мысль, — одобрил его предложение Харка. — Как мы будем действовать?
— Я думаю так, — сказал Черная Кожа, — медведь мог пройти мимо стойбища на расстоянии трех полетов стрелы, а мог где-нибудь подойти еще ближе. Надо это проверить. Давайте как следует осмотрим подступы к стойбищу.
— Давайте!
Под руководством Харки, который уже прекрасно умел читать следы, они полдня обследовали местность вокруг стойбища, внимательно изучали каждый след, а тех было немало при таком количестве вигвамов. Но к своему глубокому огорчению, они не нашли ничего, что указывало бы на присутствие серого медведя.
С наступлением темноты Оперенная Стрела и четверо из семи воинов вернулись назад. Их поиски тоже не дали положительных результатов. Они обнаружили еще два следа, оставленных, судя по всему, тем же зверем и говоривших о том, что он пошел на восток. Три воина продолжили поиск, идя по его следу.
Когда Оперенная Стрела рассказывал об этом в вигваме Чужой Раковины в присутствии детей, им показалось, что он недоволен происходящим, именно это он и подтвердил в конце рассказа, произнеся следующее:
— Наши воины рыщут по прерии — четверо ушли на запад, трое на восток, — и это не самые плохие воины нашего рода, и они бы нам сейчас совсем не помешали здесь, в стойбище…
История с медведем не давала детям покоя. Трое неразлучных друзей весь вечер провели вместе, и в конце концов Харка и Харпстенна остались ночевать в вигваме Чужой Раковины. В этом не было ничего необычного — дети иногда ночевали у соседей, друзей или родственников.
Огонь в очаге был прикрыт, и дети закутались в шкуры, тесно прижавшись друг к другу. Чужой Раковины в вигваме не было: он нес ночную караульную службу у табуна.
Харка еще бодрствовал, в то время как его друзья уже крепко уснули. До его уха донесся женский шепот, и он, прислушавшись, узнал голос Пятнистой Коровы.
— Быть беде! — прошептала старуха.
— Хуш, хуш… — испуганно откликнулись остальные четыре женщины, жавшиеся друг к другу, как потревоженные птицы в гнезде.
— Медведь накажет нас.
— Хуш, хуш…
— Его дух оскорблен!
