На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

— Дизайнер одежды. Она хоть и левша, но шьет прекрасно, делает украшения. В общем, творческий человек. Говорит на пяти языках. Готовит, как не во всех ресторанах.

— Покладистая?

— Язва, каких поискать.

Подруга вытаращила на него глаза.

— Язва? — переспросила она.

— Борец за права трудящихся, угнетенных и военнопленных, — продолжал потешаться Вадим. Он даже забыл о Наташке, не сводившей с него глаз. Забыл о том, что Инна не его девушка, а чужая невеста. В тот миг он был уверен, что не лжет лучшей подруге, с которой не виделся столько времени. В данную секунду ему очень хотелось, чтоб его девушкой действительно была Инна.

— Она что, в партии какой-то состоит? — не поняла Тоня.

— Прям! Нет, просто всегда говорит правду, лишь правду и ничего кроме правды.

— Ну, а внешность? Красивая, маленькая и изящная?

Романов захохотал в голос.

— Ее точно не назовешь ни маленькой, ни изящной, — сказал он весело. Тоня хлопнула ресницами. — Она высокая, мне вот так, — и он провел рукой по уху.

— Ты же говорил, что никогда не будешь встречаться с моделью?

— Так Инна и не модель. Я же сказал, она дизайнер одежды и переводчик. У нее длинные волосы и удивительные глаза. Я таких глаз не видел ни разу в жизни. Словно кристаллы голубого льда.

— Льда? Бледно-голубые что ли?

Вадим покачал головой и посмотрел на подругу.

— Видела, как искрятся кубики льда на солнце? — спросил он, девушка кивнула. — Вот так у нее сверкают глаза, когда язвит или смеется. А грустит, так, словно лед мутной водой затапливает.

— О, да ты влюбился не на шутку! — сделала вывод Тоня. — Так она тебя глазами, стало быть, покорила.

Вадим усмехнулся и даже, неожиданно для самого себя, смутился:

— Не только. У нее еще есть кое-что примечательное, я бы даже сказал приметное.

— Да что ты! И что же это?

— Не скажу, — вдруг заявил он и откинулся на стуле.

— Сказал «а», говори и «бэ», — напирала подруга на него.

— Это очень личное.

— Личное, но при этом приметное? Ты что мне лапшу на уши грузишь?

Романов улыбнулся и, наклонившись к Тоне, сказал на ухо:

— У нее грудь четвертого размера.

Модель вскинула на него удивленные глаза.

— Слушай, у меня тут вопросов к тебе накопилось, даже не знаю с чего начать, — сказала она, потерев руки, словно действительно готова была приступить к трудному и долгому делу. — Она же полная противоположность твоего идеала женской красоты! Ведь как ты мне говорил…

— Тонь, когда это было, а? — перебил он. — А потом напомню тогда твои слова: главное не сосуд, а содержимое. Даже если простую воду налить в бутылку из-под дорогущего изысканного вина, она не станет этим вином. А вино останется вином, даже если будет находиться в пузырьке из-под детского питанья. Есть такая корейская поговорка: тыква не станет арбузом, даже если на ней нарисовать полоски. Инна… даже не знаю, как сказать. Просто, если мне суждено услышать марш Мендельсона, то лучше с ней, чем с копией копий. Да, она не писаная красавица, так и я не на макаронной фабрике работаю. Ты же знаешь, как я отношусь к красоте. Я не знаю такой девушки, внешность которой была бы непоправимой. Любой внешний недостаток можно исправить с помощью ножниц, расчески и косметики. Беда, если недостатки внутренние. Например, излишняя самовлюбленность или потребительское отношение к окружающим. Да мало ли недостатков у девушек, в окружении которых мне волей—неволей приходится вращаться.

— Познакомь меня с ней, — сказала Тоня.

— И меня, — встряла Наталья.

Вадим посмотрел на нее. Она как ни в чем не бывало сидела, закинув ногу на ногу и смотрела в свой бокал.

— Алкоголь с утра? Не лучшее решение, — заметил он и обратился к Тоне: — Ты когда уезжаешь?

— В следующий понедельник, так что давай встретимся на этой неделе. Я Алю сто лет не видела. Она всё такая же куколка?

— Куколка, только внешне. Такая язва стала, спасу нет!

— Ну, тебе везет на язв, — пробормотала Наташа.

Вадим даже ухом не повел.

— Вот Алькин номер, мой отключен. Лучше звони ей, — сказал он, протягивая клочок бумаги.

— А твой что, за неуплату отключили? — усмехнулась модель.

— Я в отпуске, я в заслуженном отпуске. Для всех я уехал из страны. Нет меня.

— Так, а что! Давай вместе со мной поехали! Я вернусь в Нью-Йорк работать, а ты погуляешь по Манхеттену с Инной. Аля тоже, наверно, в Америке не была, — предложила Антуанетта.

— Не могу. Загранпаспорт просрочен, да дома ремонт развезли. В другой раз, ладно? Чай, не последний раз видимся.

— Чай, не последний.

— Ну, ладно. Мне пора. Приятно было увидеть… вас обеих, — сказал он, поднимаясь.

— Уже уходишь? Посидел бы еще, — заныла Тоня.

— Позвони Альке, она будет очень рада. Ну, всё, увидимся, — в сторону Тони, и в сторону Натальи, — пока!

— До встречи, — проговорила модель.

Наташка только кивнула, но он не задерживал на ней взгляд.

Он ехал в магазин стройматериалов, а у самого не шла из памяти эта нежданная встреча с бывшей. Хотя, какая она бывшая? После этой бывшей, столько бывших было — кто б посчитал!

У него было железное правило: не спать с клиентками. Как бы не развивались отношения вне салона, он не доходил до постели ни с одной из них. Взять хоть Тоню. Познакомились, когда она еще совсем девчонкой была. Один из модельных домов пригласил Вадима как стилиста для показа. Тоня на этом показе работала ассистентом ассистента. Девочка «подай—принеси». И наверно, продолжала бы в том же духе, если бы у одной модели не случился передоз. Девчонку откачали, но ее место стало вакантным, и Романов предложил взять Тоню. У молоденького модельера едва не случился сердечный приступ, она и согласилась на подсознательном уровне.

Тоня жила в Питере на крошечную стипендию и малюсенькую зарплату. Могла спрятаться за швабру. От такой худобы у нее были глубокие синие глаза, смотрящие, казалось, в душу. Вадим пару раз взмахнул кистью, покрутился вокруг девушки с расческой и феном, и открыл ей двери в модельный мир. Однажды он вычитал это в