На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

ненаглядная. Самое главное, вернулась же! Девушка плакала и говорила о строгих родителях, которые узнали о том, что она вне брака живет с парнем во грехе. Отец так разозлился, что даже ударил ее. Вон какой синяк! И Вадим нянчился с ней как с ребенком: баюкал на руках, подносил чай с конфетами и утешал, утешал. В конце концов, он сделал ей предложение. Она не обрадовалась, что-то говорила о том, что, дескать, не хочет его принуждать к этому, если он сам не желает. Он уверял, что многое обдумал и понял, что без нее жить не может. Девушка от счастья прорыдала вечер.

Начался новый виток отношений. Она по-хозяйски расположилась в его квартире, Алька шмыгала по комнатам тенью и молчала. И тут вернулся Славян из Японии. Ездил осваивать новое дело, и, наконец, его обучение подошло к концу. Как и всегда он приехал без предупреждения к Вадиму среди ночи, прямо с самолета.

Наталье это не понравилось. Конечно, сразу она вида не подала, но выказала свое недовольство потом, тем более ее несколько озадачило, что Алька так обрадовалась другу брата, что остаток ночи просидела с парнями на кухне. Вадим пытался гнать ее, но она заглядывала Славке в глаза, и тот говорил, что ничего страшного не случится, если Аля один день пропустит школу. Девчонка задорно хихикала, и у брата мелькнула мысль, что, пожалуй, уже очень давно не слышал, как она хохочет.

Наталья появилась на кухне лишь раз, с просьбой вести себя потише, так как ей завтра зачет сдавать, а она уснуть не может. Славка посмотрел на нее холодно и промолчал, а когда она ушла, спросил у своего друга о ней. Вадим пел соловьем: и какая она замечательная, и какая умница, и красавица, и как трудно ей учиться и жить в чужом городе. Славка молчал и поглядывал на Алю. Та сидела, повесив нос.

Именно Славян сыграл роль вытрезвителя. Каким-то краем сознания, он прекрасно понимал, что убеждать друга, что тот ошибается и идеализирует эту дамочку, было бесполезно, поэтому он сделала проще.

Как-то раз он пришел к ним в гости, подарив по огромному букету и Наталье, и Альке, а потом, сидя за столом, как бы невзначай спросил:

— Слышь, Вадь, а ты, правда, не можешь распоряжаться имуществом?

Друг поднял на него удивленные глаза, но сам Славян не спускал взора с побледневшего лица Натальи.

— Ну, бабушка всё оговорила в завещании, — сухо ответил Вадим.

— То есть эту квартиру ты ни продать не можешь, ни разменять, — подначивал Славка.

— А зачем мне ее продавать? Нас теперь трое, со временем и дети появятся.

— А что, уже можно поздравить с ожиданием пополнения?

Романов посмотрел на Наташу, та улыбнулась ему сухо и словно нехотя.

— Нет, ты что, какие дети? Нам еще Алю поднять нужно, — сказал он.

— Подожди, а прописка Наташи? Где ты ее пропишешь? Или она так и будет без прописки жить?

Друг, кромсая ножом и вилкой котлету, махнул рукой.

— Пропишу в Колпино, но и та квартира принадлежит Але. Я могу лишь прописать туда кого-нибудь, как опекун Альки, — ответил он.

Наталья даже есть перестала. Славка, не мигая, смотрел на нее с ухмылкой.

«Вот ты и попалась, голубушка»,— подумал он. Еще немного он поговорил на эту тему, а потом перевел разговор в другое русло, но время от времени всё же поглядывал на притихшую невесту.

Спустя два дня он пригласил друга к себе заскочить и выложил перед ним несколько снимков, на которых Наталья была с разными мужчинами.

— Я не хочу, чтоб мои слова были голословными, но эта девушка тебя не достойна, брат, — сказал он, пододвинув к Вадиму фото. — Она охотница за состоянием. Я навел о ней справки. Она нигде не учится, не смогла поступить. Мать у нее доярка, живет в деревне под Тулой, отец умер два года назад.

Он говорил всё это, а сам не спускал глаз с лица названного брата, боясь и готовясь к его реакции. Тот сидел с совершенно белым лицом и просто перебирал фото в руках. Что у него в тот момент творилось на душе, по лицу прочитать было невозможно.

А у Романова земля уходила из-под ног. Как такое может быть? Его Наташка лжет? Да разве такое возможно?

— Ты говорил, что она пришла к тебе с синяком от отца. Так вот, это ее любовник отоварил, поймав на измене. Она одновременно с тремя крутит, вернее крутила. Сейчас, после того, как ты сделал ей предложение, она всё поставила на тебя, как на беговую лошадь в заезде, — продолжал Славка. — Ты ей веришь и любишь, на лжи поймать тебе ее не удастся. Она такую пыль в глаза пустит, никакой бури не надо. Я тебя как друг прошу, как брат. Скажи ей как-нибудь то, что я сейчас тебе перечислю. Просто скажи, следующий ход за ней будет.

— А если ты ошибаешься? А если всё это не так? — разлепив губы, проговорил Вадим. Сердце тяжелым камнем царапало что-то в груди.

— Я возьму все свои слова назад, и ты сможешь мне даже врезать, если захочешь.

— А если я уже хочу тебе врезать.

Слава осклабился:

— Ну, уж нет! Сделай, как я говорю. Это нужно даже не столько для тебя, но и для Али тоже. Сам подумай, что будет с твоей маленькой сестрой, если вдруг я окажусь прав.

Вадим посмотрел на него, потом на разложенные перед ним фото и вздохнул. Что он сделал, за что его так наказывает Всевышний?

«За гордыню, за тщеславие твое и честолюбие»,— тут же ответила совесть.

— Будь по-твоему, — пробормотал он, — что я должен сказать?

Вот только для очистки собственной совести он сделал еще кое-что. Он проследил за своей ненаглядной, когда она, якобы, побежала на учебу. Вузом оказался новый торгово-развлекательный центр. Он убил день, следуя в парике и бороде за стайкой девушек, которых возглавляла Наташа, а в кафе сел так, что спинка его стула касалась спинки стула, на котором сидела Натка.

— И всё-таки ты его заарканила, — проговорила одна из девушек, когда все темы для беседы, видимо, иссякли.

— Да, он такой