На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

захватив только свои вещи. Конечно, она уходила со скандалом и истерикой. Повод для ухода нашелся. Дескать, в том клубе, где работал Вадим, якобы была подруга Наташи и видела, как стилист тискался в углу с какой-то девкой. Романов ее не отговаривал и не оправдывался. Он просто стоял и смотрел, как, театрально рыдая, она собирала вещи. Он так ничего и не сказал, а душа захлебывалась слезами, и сердце замирало от рвущей его боли.

Он понимал, зачем приехал Славка: затем, чтоб Вадим не передумал, чтоб не стал отговаривать свою любимую, обещая в приступе безумной страсти достать с неба звезду или даже две. Вот только, когда однажды человек уже самолично сумел оторвать от себя часть сердца и души, оторвать, невзирая на боль и на кровь, капающую из раны, перешагнуть через лживую любовь, хоть и страдая, но сможет. Смог и Вадим. После ее ухода он напился в стельку, и Славка был рядом. Подносил таз, воду, утирал полотенцем и вздыхал беспрестанно.

И вот спустя столько лет Наташка опять появилась в его жизни. И появилась совсем неспроста. Ну не верит он в случайности! Возможно, встретились они неожиданно, но это совсем не говорит о том, что следующая будет неподстроенной. Голова трещала от мыслей. Он едва не проехал строймаг, благо вовремя вспомнил. Купил всё, что планировал, потом еще заехал в супермаркет и набрал продуктов и лишь после этого поехал домой.

Глава XI. Афёра во спасение.

Вадим открыл дверь в квартиру и прокричал:

— Девчонки, я приехал! Давайте поедим, я тут столько всего привез! Девчонки! — крикнул он. — А в ответ тишина. Эй! Мороженое кто заказывал?

Он перехватил сумки одной рукой, а сам нашарил выключатель, и, когда вспыхнул свет, Вадим в который раз в жизни почувствовал липкое прикосновение страха.

Осколки разбитого зеркала из дверцы шкафа прихожей были рассыпаны на полу какой-то причудливой мозаикой. Лампочка под потолком отражалась в каждом из них, и от этого размноженного сияния почему-то мороз шел по коже. Несколько опрокинутых банок с красками — причем одна укатилась далеко в гостиную, оставляя за собой зигзагообразный след — будто бы говорили, что здесь если и не война прошла, то точно имела место драка. Причем ни пострадавших, ни спасшихся не наблюдалось и в помине.

— Аля! Инна! — крикнул Вадим в сторону гостиной.

Никто не отозвался.

Он бросил пакеты и только теперь заметил капли крови, ставшие бурыми. Это повергло его в шок. Следы от различной обуви с краской и смесью вели в гостиную и обратно. Какие-то заячьи петли, даже концов не найти. Здесь явно прошло стадо бизонов, по-другому не скажешь. Огромные мужские ботинки вдавили в пол чьи-то босые следы, рядом с которыми кто-то ходил на цыпочках, и лишь спустя пару мгновений Романов понял, что такие отпечатки могли оставить только шпильки. Вот только шпилек ни у Альки, ни у Инны нет. Тогда чьи они? И где близняшки? Что с Алей?

Он долго не мог выудить телефон из кармана брюк, тот выскальзывал из влажных пальцев и никак не давался, да и набрать номер сестры не удалось с первого раза. Наконец, соединение прошло, и в ухо полилась какая-то модная песня, а он отсчитывал секунды.

— Алло, — ответили на том конце, и у Вадима пошел озноб по мокрой спине: ответила Инна. — Алло!

— Где Алька? Где Алька? — повторил он, а горло сдавливал спазм.

— Алька? Она… тут. Она просто…, — мямлила девушка, а у него отнималась рука, держащая раскаленную трубку.

— Где Алька, черт возьми? Почему ты отвечаешь вместо нее? — заорал он, теряя контроль.

— Она здесь, со мной… мы… она за моим… я тебя… шу…, — шипело и скрежетало на другом конце.

Вадим вылетел из квартиры и машинально запер дверь на все замки.

— Где вы? Где я спрашиваю тебя? — кричал он, сбегая вниз по лестнице.

— Травма… на… проспекте! Понял?

— Где? — он прижимал трубку плечом, а сам заводил машину. — Выйди на улицу и скажи адрес!

— Я не… Алька сейчас должна… сти… и мы…

— Адрес! Скажи адрес!

— Интернет… три там… травма… Косыгина! — прокричала Инна и отключилась.

Вадим выругался матом. Он почти никогда не матерился, но бывали в жизни вот такие случае, вон из рук, как говорится, когда эмоции соответствовали только таким словам. Он тут же залез в Интернет, быстро нашел адрес и тут же вывернул с парковки, едва не зацепив в запале «Волгу» Измы Изральевны.

Вадим домчал на редкость быстро. Влетел в холл травмпункта, пробежал по белому коридору туда и обратно, не встретив ни души, и тут из кабинета вышел молоденький врач, застегивающий на себе форму. Парень схватил его за локоть.

— Алиса Романова, девяносто второго года рождения, — проговорил он сбивчиво.

Доктор вытащил из его пальцев свой локоть и посмотрел на стилиста более внимательно. Вадим сделал вывод, что его не поняли. Сдерживая себя, пытаясь говорить связно и по существу, повторил свой вопрос.

— Романова Алиса Андреевна. Девяносто второго года рождения, поступила к вам сюда…

— С чем? — тут же спросил врач.

— Я не знаю, телефон отключен, я не могу до нее дозвониться. Я знаю, что она здесь.

— Откуда вам это известно?

— Мы говорили до того, как связь прервалась. Она назвала ваш адрес.

Доктор вздохнул тяжело и заглянул обратно в кабинет.

— Вот и попили мы чаек, Марусь. Скажи, у нас есть такая Романова?

— Алиса, — повторил Вадим. Доктор промолчал, бросив на него взгляд.

Зашелестели бумаги.

— Ага, есть. Да ерунда. Вывих ноги и пальцев на правой руке. Заживет.

— Слышали? — повернувшись к нему, сказал врач. — Ерунда! Вывих ноги и пальцев, делов-то! Идите прямо по коридору, там будет последняя дверь направо. Скорее всего, она там.

Вадим чудовищным усилием воли заставил себя отвести глаза от лица эскулапа: уж больно хотелось ему врезать. Только он знал, что просто у врачей профессия откладывает неизгладимый отпечаток и на мышление, и на характер, и на чувство юмора.

Он повернулся и побежал по коридору в указанном направлении. Вадим дернул на себя тяжелую металлическую дверь и оказался в узком