Йога Таун - Даниэль Шпек

лиловый костюм, сидевший на нем ужасно, напоминал психоделический ковер эпохи 70-х. Sergeant Pepper’s Lonely One Man Band.

– Привет! А мы тебя ждем! Это моя Люси, а это Барбара. Ким… Ну, Джозефину ты уже знаешь.

– Привет, – сказала Джозефина. На ней был цветастый топик поверх спортивного бюстгальтера, живот открыт.

– Где ты пропадала?

– Что это за костюм?

– Обалдеть, правда? Скидки. Пять долларов! Завтра на вечеринку надену. И тебе что-нибудь найдем!

Поскольку я не отвечала, Лоу принялся рассказывать девицам, как я еще ребенком выполняла сложнейшие позы йоги, что идеально доказывает теорию реинкарнации. От него я это не могла унаследовать, потому что он совершенно бездарный. Называется «Лоу напрашивается на комплименты».

– Потрясающе! – вскрикивали девицы, а Лоу потягивал чай с таким видом, словно это было шампанское.

– Я была у Рахула, – сказала я.

– У какого Рахула?

Я подождала, не догадается ли он.

– Немецкий пекарь. Рюдигера теперь зовут Рахул.

Лоу отставил чашку со своим шампанским, мгновенно сделавшись серьезным.

– Почему ты меня не подождала?

– Коринна была у него, – сообщила я.

Он встал и отвел меня в сторону:

– Она до сих пор у него?

Девицы не понимали, что происходит.

– Он знает больше, чем говорит. Но говорит вещи довольно дикие.

– Он идиот.

– Почему он тебя ненавидит?

– Он всех ненавидит. Потому что неудачник.

– Если буквально, он сказал, что ты должен гореть в аду за то, что сделал с Марком.

– И что же я такого ему сделал?

– Не знаю.

Я требовательно посмотрела на него и тут же ощутила угрызения совести.

– Этому типу нельзя верить! Он же профукал свою жизнь. Неужели он показался тебе адекватным человеком?

– Нет.

Девицы поднялись из-за стола.

– Лоу, мы пошли! – крикнул цветастый топик.

– Идите, – ответил Лоу. – Мы догоним.

– Пока, Люси!

Они улыбнулись мне, как улыбаются странноватой тетушке, которая испортила день рождения, и направились в сторону зала для йоги. Я порадовалась, что мы остались одни. Лоу повернулся ко мне и тихо сказал:

– Он жутко разозлился. Из-за Марии. Но она сама так решила. Она свободный человек. Он с этим не смирился.

Что-то во мне воспротивилось. Я не могла сказать, что именно, но чувствовала, что концы с концами не сходятся.

– Или, по-твоему, я говорю чушь? – спросил он раздраженно.

– Нет, но… я не понимаю… Ты снова сошелся с Марией. Вы любили друг друга. Почему ты ей изменил?

– Я ей не изменял!

– Ты сказал, что спал с Коринной, когда вы с Марией еще были вместе.

– Да, спал. Пошли, нас ждут.

– Господи, Лоу! Скажи уже правду!

– Да какая разница, кто с кем спал!

– Есть разница. Я хочу знать, была ли я несчастным случаем!

Он молчал.

– Вы поженились, потому что она забеременела?

Я оглянулась и заметила, как последние люди, покидающие столовую, посматривают на нас. Лоу потряс головой, словно хотел сказать: ты не должна так думать.

– Я любил твою маму, не сомневайся.

– А она тебя?

– Тут я не уверен.

Я хотела спросить, почему она не сделала аборт. Но почувствовала, что ступаю по зыбучему песку.

– Послушай, Люси, ты всегда была для меня главным в жизни. С самого начала. Я о многом жалел. Но о тебе никогда.

Он попытался обнять меня. Словно защищая и в то же время хватаясь за меня. Я отстранилась.

– Лоу. Ты всегда говорил мне правду?

– Нет. Не всегда.

Эти слова больно ударили меня.

– Почему?

– Потому что я тебя любил.

– Что вы от меня скрывали?

Он растерянно смотрел на меня. В этот момент я почувствовала, что он знает или, по крайней мере, подозревает, почему пропала Коринна. И что он хочет найти ее не больше, чем она хочет, чтобы ее нашли.

– Не спрашивай, – попросил он. – Так лучше для тебя.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, что для меня лучше?

Мой голос прозвучал громче, чем мне хотелось. Лоу мучительно искал слова. И тут произошло нечто тревожное. Какой-то голос внутри меня отчетливо проговорил: стоп, дальше нельзя. Будто я зашла слишком далеко. Я не могла этого объяснить. Это была не я. Мне несвойственно сдаваться. Но я почувствовала, что этот тихий голос говорил не из страха, нет, он хотел защитить меня. Лоу вдруг показался мне очень ранимым. Если я буду копать дальше, я могу что-то разрушить. Окончательно. Что-то, поддерживающее нас обоих.

* * *

Подобное чувство я испытала ребенком, когда однажды на юге Франции заплыла далеко в море, – до сих пор помню солнце, сияющую голубизну и как я обернулась и испугалась, увидев, как далеко берег. Я плыла слишком долго и забыла о времени, все казалось сном наяву. В детстве я мало чего боялась, но в тот момент у меня началась паника. Жуткая глубина, течение, внезапно потемневшее море, когда облако закрыло солнце. Я была так напугана, что не могла даже закричать. Я развернулась и торопливо поплыла назад, но словно бы не двигалась с места. Не знаю, как Лоу заметил, что со мной неладно, но он вдруг бросился в воду и поплыл. В глазах его я увидела тот же ужас, что ощущала сама. «Держись крепче!» – крикнул он. Я обхватила его за плечи. До сих пор помню, как паника улетучилась, когда я ощутила его большое, сильное тело, которое выносило меня из бездны. Мой островок безопасности в огромном море.

* * *

Но теперь я не знала, можно ли положиться на человека, который тогда спас меня. И если я скажу что-нибудь не то, не уйдет ли он на дно, потянув меня за собой. Поэтому я прекратила расспросы. Понадеявшись, что тогда и сама перестану дергаться. Но надежда не оправдалась. Ночью я никак не могла уснуть. Укрылась двумя шерстяными одеялами, но меня все равно трясло. Бросало то в жар, то в холод. Я сделала упражнения йога-нидры, которые всегда помогали расслабиться, но тщетно. Я испугалась, что теряю контроль над телом. Что схожу с ума. Мне хотелось найти эвакуационный выход, как тогда в «ИКЕА», но сейчас я застряла в душном многоместном номере, с людьми, спокойно спавшими на двухъярусных кроватях и не ведавших, что я теряю рассудок. Я уже не понимала, где я. Кто я. И в том не было никакого освобождения, лишь ощущение ужаса – я тонула.

* * *

Мысли о том, что я зашла слишком далеко, неизбежно вызвали в памяти Аднана. Я почувствовала его присутствие. Грезила наяву. Я видела мужчину – стоя на берегу, он держал канат, привязанный к моей ноге, и я знала, что если он отпустит канат, меня