Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

И не знаю какой ответ хочу услышать. Пытаюсь понять себя. Но как ни стараюсь, не получается. Я клялся, что сделаю все для нее, и нихрена не выполнил обещание. И сейчас узнать, что у меня будет ребенок это сродни пуле в лоб.

– Да, – выстреливает ею Даша.

Меня оглушает и отбрасывает назад.

Ментально конечно. Размазывает в пыль. На деле я просто сижу, пришибленный и контуженный.

Встречаю голубые глаза, которые наконец, она решает на меня поднять и беззвучно агонизирую.

Глава 41

– Но ты не переживай. От тебя я не буду ничего требовать.

Каждое слово даётся мне с трудом.

С того самого момента, как позвонила Ася, мое сердце живет не своей жизнью. Оно бедное дрожит, панически боясь быть снова разбитым. Я только—только подлатала его. Не ради себя. Ради малыша, что живет внутри меня. Заставила биться и жить дальше. И вот Руслан снова здесь.

Выглядит слегка растерянным, настороженным, но при этом как всегда сдержанным. Губы плотно сжаты, дышит тяжело.

Он от меня на расстоянии метра, а мне кажется, что между нами даже не пропасть. Между нами бетонная стена, которую не пробить и не снести. Стена из всего того счастья, которым я жила, и которое в один момент потерпело изменений, затвердело и застыло. Его собственноручно закатал в бетон Руслан, вместе с моими надеждами на наше будущее. С ожиданиями и мечтами.

– Если ты пришел, чтобы сказать, что тебе нечего нам дать, то не старайся. Я и так все знаю, – изо всех сил звучу как можно ровнее.

Но Руслан перебивает меня одним коротким:

– Даш, не надо.

– Что "не надо"? – не могу сдержаться я, чувствуя, как эмоции пытаются выбраться наружу. – Я говорю, как есть. То, что я забеременела – это моя ответственность.

– И моя тоже.

– Нет. Ты снял с себя любую ответственность, когда пошел выбранной дорогой, Руслан. Я совершила ошибку, когда решила, что значу для тебя ровно столько, чтобы выбрать меня в любой жизненной ситуации. Ты мне показал, как есть на самом деле. Больше такой ошибки я не совершу, – встаю с постели, потому что сидеть вот так напротив него в жалком метре, катастрофически сложно. Отхожу к окну и оборачиваюсь, сложив руки на груди, дабы хоть как—то защититься от его присутствия. – Живи свою жизнь, как тебе хочется. И не думай ни о чем.

Мне даже удаётся выглядеть категоричной. Несмотря на всю внутреннюю дрожь то ли от температуры, то ли от того, что Руслан смотрит на меня исподлобья, но я стоически выдерживаю этот взгляд.

– Почему ты живешь здесь? – спрашивает он, внезапно меняя тему.

– А ты как думаешь?

– Отец?

– Ну видишь. Ты сам всё знаешь.

Руслан опускает взгляд на свои сцепленные пальцы, а я думаю только о том, чтобы он скорее ушел. Не хочу его видеть. Не могу. Когда человек, ради которого готова была положить сердце на алтарь, отдал мне его обратно, находиться с ним не просто сложно. Это невыносимо. Чувствуешь себя жалкой и ненужной. Как подарок, который вернули дарителю. Открыли, рассмотрели и поняли, что не такой уж он и желанный.

– Как ты себя чувствуешь?

Очередной вопрос застает меня врасплох.

Он серьезно сейчас? Пытаюсь понять по нечитаемому выражению лица, но как и обычно проигрываю.

– Это вопрос с издёвкой? – дергаю нервно плечом.

– Нет. Хочу понять, как твое самочувствие, – снова смотрит на меня, а я невольно издаю истерический смешок.

– Прекрасно, Руслан. Я просто прекрасно, – развожу руками, а потом поддавшись напряжению, что витает в воздухе, дергаю пояс на халате и развожу полы в стороны. – Видишь, я великолепно.

Знаю, что он видит. Майка, что когда—то сидела на мне в облипку, сейчас свободно висит на груди, демонстрируя нездоровую худобу. Кости на бедрах торчат, как у дистрофика, а ребра просвечиваются сквозь кожу. И да, это слабость показывать ему все эти прелести, но мне хочется уколоть его. Загнать под ноготь иглу, чтобы он увидел к чему привел его выбор. И пусть я буду эгоисткой, но мне отчаянно хочется увидеть вину в его глазах.

Потому что всё это он со мной сделал. Довел до такого состояния, что я с трудом могу запихнуть в себя еду, а по ночам вместо сна думаю о том где и как он черт его раздери. Вместо того, чтобы отпустить я все равно мыслями возвращаюсь к нему и только и думаю о том, чтобы его не посадили. Дура. Да, я полная дура.

– Нравится? Или уже не так, как раньше? – дергаю подбородком. – Ах да, я и раньше не особо тебе нравилась, а сейчас и подавно.

Не успеваю договорить, как Руслан встает на ноги, двумя шагами преодолевает между нами расстояние и запахивает халат обратно.

Но не отстраняется, а остаётся стоять в жалких паре сантиметров.

– Не надо, Даша. Ты сама всё знаешь, – цедит сквозь зубы, а мое желание исполняется.

В зеленых глазах таки отражается не просто вина. Там ее целый вал, которым меня и придавливает. Стало ли мне легче, увидев то, что я так хотела? Нет. Ни капли. Наоборот, добило окончательно.

Вырвав из его рук ворот, я запахиваю халат обратно и отступаю на шаг.

– Я не хочу ничего знать, – говорю, в момент обессилев, – Я хотела одного. Чтобы мы были вместе. Но наши желания не совпали.

– Это не так.

Грустно улыбаюсь.

– Так.

Руслан выдыхает, проводит пятерней по растрепанным волосам, а потом опирается ладонями на подоконник.

– У меня не было выбора.

– Был, – говорю спокойно. Я столько раз произносила это в своих мыслях, что озвучивать оказывается намного проще, – я нашла тебе деньги. И тебе бы не пришлось снова окунаться во всю эту грязь. Подвергать себя опасности. Связываться с криминалом. Нужно было просто взять и постепенно отдавать моему отцу. Без страха сесть за это в тюрьму. Ты думаешь, я не видела, что с тобой происходит? Не поняла, что именно ты ограбил склад? Я ведь не настолько дура, Руслан. Я просто смолчала, наивно надеясь, что ты снова оступился. Или что тебя заставили. Я приняла это, проглотила. Закрыла глаза, ожидая, что всё. Дальше только ты и я. Но ты снова выбрал не меня. Тебе намного проще опуститься вниз, а не подняться вверх. Через трудности и сложности подниматься выше.

– Да ты блядь не знаешь через какие трудности сложности я прохожу каждый день, – со всей дури Руслан ударяет кулаком по подоконнику, а я вздрагиваю. – Ты думаешь