Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

поднялась немного выше, потому что меня знобит сильнее. В горле пересохло и першит, будто я съела кусок наждачки, а голова продолжает кружиться, хоть и меньше.

И вот, когда мы делаем шаг от кабинета, в моем воспаленном сознании откуда—то появляется ОН. Руслан.

Я застываю, не в силах отличить реальность от бреда, которое выдаёт мне сознание.

А оно выдаёт картинку того, как Руслан встает со скамейки в коридоре, придерживая за локоть тётю Марину. На нём черный свитер и джинсы, волосы как всегда, растрепаны. Он переводит взгляд от женщины и …. замечает нас. Застывает, точно так же как и я.

И вот меня продолжает кружить. Только теперь уже сильнее. Как будто центрифуга внутри набирает обороты.

Осознание, что это не бред моего температурящего сознания, а реальность, выбивает почву из—под ног.

Рука, что находится в цепком захвате пальцев Славика вздрагивает, но он ее не выпускает. И я даже благодарна за это. Потому что кажется, сделай он это, и я тут же упаду.

Видеть Руслана оказывается больнее, чем я ожидала. Его глаза, глубокие, полные чего—то такого, от чего мне хочется спрятаться, пронзают насквозь.

Он изменился. На лице щетина, скулы заострились и впали. Похудел килограмм на десять, не меньше.

– Ребятки, здравствуйте, – ласково, но с хрипотцой говорит тётя Марина, вырывая меня из этой бешеной воронки чувств.

Сквозь одуревший пульс перевожу на неё взгляд и замечаю, как она быстро запахивает длинную кофту, прикрывая прозрачный пакет с медицинской трубкой.

Всегда улыбчивая сегодня она буквально выжимает из себя эту улыбку. Болезнь сильно сказалась на ней. Цвет кожи очень бледный, губы синюшные, и она тоже выглядит сильно истощенной.

Грудь обдает острой болью за нее, и на глаза наворачиваются слезы.

За своими эмоциями в адрес Руслана я совершенно забыла о его матери. Слышала только от Славика, что ее выписали, и она идет на поправку. Но даже не задумывалась, через что ей приходится проходить.

– Здравствуйте, – стараюсь звучать тепло, но получается с жалостью.

Чёрт… не думаю, что жалость это именно то, что ей сейчас нужно, поэтому стараюсь завуалировать тон улыбкой.

– Как ваши дела? – женский взгляд цепляется за наши со Славиком сплетенные руки, и вот сейчас я разжимаю свои пальцы.

А он нет. Слава наоборот крепче их стискивает.

Не знаю, как Руслан трактовал ей наш разрыв, и наверное, не удивилась бы осуждению. Но его нет. На женском лице скорее непонимание.

– Нормально, – отвечает за меня Славик. – Даша чуток приболела, водил вот к врачу. А вы как?

– По тихоньку, – женские глаза снова возвращаются к нашим лицам. В глубине их зияет немой вопрос, но конечно, будучи воспитанной она его не задаёт. И это хорошо. Потому что ответить на что –либо я сейчас не способна, – Мы вот тоже на плановый осмотри пришли. Руслан меня одну не отпускает, – сипло смеется.

Моё сердце грохочет, как бешеное. Слов её почти не слышу. Только гул в ушах, как у самолёта на взлёте. Руслан всегда был прекрасным сыном и опорой, я знаю это. Она может гордиться, что у неё такой сын.

Не в силах больше выдерживать кома, что раздирает горло, опускаю вниз взгляд.

– Поправляйтесь быстрее, – бросаю, не глядя, и почти волоком тащу Славу к выходу.

На Руслана больше смотреть не могу. Он относительно в порядке. Вероятно, работает на Тихого, и живёт выбранную им жизнь.

Меня жжёт изнутри. Обида, разочарование, гнев и изнурительная тоска. Я вдыхаю резко, носом, через силу, чтобы эти эмоции не поглотили меня с головой. Потому что, если сдамся сейчас – тогда я снова сломаюсь. А мне нельзя ломаться. Нельзя, черт возьми!

Сажусь в машину, когда Слава открывает для меня дверь, и сразу захлопываю её за собой – будто хочу отсечь от себя весь мир. Спрятаться в домик, чтобы никто не видел. И я никого не видела.

Через пару секунд Белозёров занимает водительское сиденье.

Заводит двигатель, кладет руки на руль, но не едет.

Каждый зависает в своих мыслях. Я в том, чтобы побороть приступ слез, а он…

– Ты будешь ему говорить о ребёнке? – спрашивает спустя несколько секунд, смотря прямо перед собой.

– Нет, – разглядываю свои пальцы, чувствуя, как дрожит подбородок.

Я не ожидала его сегодня увидеть. Почти два месяца мы не пересекались и было бы лучше, чтобы так продолжалось и дальше.

– А если узнает? – Слава поворачивает в мою сторону голову.

– Тогда скажу. Первой просто не буду. Он не заслуживает.

Кивнув, Белозёров, наконец, отъезжает от парковки больницы.

– У тебя есть парацетамол? – меняет тему, за что я ему благодарна.

– Неа. Давай заедем в аптеку.

– Я тебя отвезу, а потом принесу тебе. И чай липовый. Будешь себе заваривать.

С нежностью смотрю на него. И ком, который казалось бы отступил, возвращается снова.

– Что бы я без тебя делала? – рвано произношу.

Славик отводит взгляд от дороги, и стирает большим пальцем с моих щек слезы.

– Сам не знаю. Цени меня, Дашка.

– Я ценю, – обхватываю его ладонь и сжимаю. – Спасибо тебе за всё.

– Будешь должна, – хмыкает он с ухмылкой.

А я и правда уже обязана ему по гроб жизни. За внимание, заботу. За то, что несмотря на все разногласия, что были между нами, Славик остаётся рядом и поддерживает, как может.

Отворачиваюсь к окну, а перед глазами снова непрошено встаёт образ Руслана. Темно—зеленые глаза, смотрящие будто не на меня, а сквозь меня, и я зажмурившись, пытаюсь отогнать его.

Зачем мы вообще пересеклись, я ведь только более—менее начала дышать.

Глава 40

– Показатели анализов уже значительно лучше, – говорит врач. – а как самочувствие?

– Тоже лучше, – отвечает мама. – хоть слабости уже такой нет. Ем по—прежнему мало. Ну не могу я заставить себя есть больше, как ни стараюсь.

– А надо, Марина Петровна. Организму силы нужны. Вы конечно, большая молодец. Исправно пьете все таблетки, приемы не пропускаете. Но есть очень надо.

Они ведут диалог, а я мысленно остался там, в коридоре. Пришибленный к месту встречей с Дашей.

С Дашей, которая сама на себя не похожа.

В прошлом алые пухлые щеки впали и кожа приобрела бледный оттенок. Взгляд … черт, какой у нее был взгляд.

Сердце сжало и не отпускает с момента как мы встретились глазами.

Еще эта ее рука в руке Белозерова. Настал его звездный час. Он так долго его ждал.

И надо бы его ненавидеть, но за то, что он рядом с Дашей, когда ей нужна поддержка у меня не получается