От «Я» к «МЫ». Как быть по-настоящему вместе - Терренс Рил

Я смотрю. Мы смотрим.

— Пока, папа, — говорит Тед.

Эта беседа состоялась семь лет назад. Тед обратился в организацию «Анонимные эротоманы», и хороший наставник и товарищи по программе помогли ему все это время оставаться чистым. Он рассчитывает продержаться до конца жизни. Не вижу причин сомневаться в нем. Как обнять внутреннего сироту

Так как же преобразить свое семейное наследие? Для этого надо с состраданием посмотреть на те части своей психики, которые остались сиротами, на тех мальчиков и девочек внутри нас, которых мы заперли подальше, бросили из-за собственного стыда и предубеждений. Нам нужно принять свою Тень [3]. В третьей главе я подробно описал два пути, формирующие сознание «Я и Ты»: путь противодействия и путь подражания.

Противодействие — это реформирование себя, стремление стать таким, каким нужно, чтобы сохранить наивысший уровень свободы и зрелости, на какой вы только способны. Кто-то из родителей постоянно вторгался в ваше личное пространство? В противодействие ему вы воздвигли мощные защитные стены. Кто-то контролировал вас? В противодействие у вас теперь черный пояс по избеганию. Кто-то был беспомощным и требовательным? Теперь вы специалист по заботливости. Десятилетиями психология работала главным образом с травмами и жертвами и прекрасно знает, что такое адаптация через противодействие.

Клиницисты занимаются в основном противодействием, а социальные психологи делают упор на не менее важную роль подражания. Дети учатся жить так, как живут родители. С волками жить — по-волчьи выть. Подражание особенно важно, когда речь заходит о вопросах самовлюбленности, о чертах характера и поступках окружающих, которые делают человека жертвой, — именно такой была сила, связывающая отца и сына — Уильяма и Теда, которую один из основоположников семейной терапии Иван Бузормени-­Надь называл межпоколенческим (трансгенерационным) наследием деструктивной вседозволенности [4]. Отец нарушает нормы морали. Он бесстыдно приводит маленького сына к любовнице — это кошмарный поступок по отношению к любому ребенку. Тед, оказавшийся, в сущности, мишенью деструктивного отцовского поведения, в результате был погребен под лавиной стыда, который заставил его чувствовать себя маленьким, грязным и одиноким. Но на другом уровне отец оказывал Теду ложную поддержку, своим примером внушая, что вот так ведет себя взрослый мужчина. Именно стыд — мерзостная основа связи Теда с отцом, однако эта связь в той же степени держалась на ощущении вседозволенности. Уильям вливал в своего сына, словно в открытый сосуд, все свои извращенные представления и ментальные конструкции, которые подпитывали его собственные сексуальные «шалости». И Тед, преданный сын, обожающий отца, превратился в него.

В отличие от противодействия, подражание родителям нередко бывает бессознательным. Моя задача — вывести его на поверхность, найти эти нейронные связи и разрушить их. А когда станет очевидно, что дети проигрывают сценарии родителей, и когда это удастся признать, моя дальнейшая работа зависит от того, как клиент относится к родителю — примеру для подражания. Пробуждение

Эрнесто уже более двадцати лет славится как отъявленный скандалист — и все это время говорит, что ярость накатывает на него так быстро, что он просто не успевает себя остановить. На нашей сессии я спрашиваю его, кто в его семье был вспыльчивым, и он в ответ потчует меня историями про злую мачеху, которую он ненавидит. С моей помощью он впервые замечает, что сейчас он в собственной семье играет роль того самого человека, которого особенно ненавидел в детстве и отрочестве. Его тут же охватывает мощное желание все отрицать.

— Вы еще смеете описывать меня в таких красках? Видеть во мне… Фу! Мне даже тошно стало!

Тошнота, которую ощущает Эрнесто и которая настигает его так внезапно, — это стыд, который он должен был ощущать все это время, причем настолько сильно, что это должно было бы пресечь его дурное поведение.

Так мы все устроены. Вы не подвергаете любимого человека вербальному абьюзу, потому что каменеете от одной мысли об этом, это противоречит всей вашей системе ценностей. Здоровое чувство вины — вот та сила, которая пресекает агрессивное поведение. Когда мачеха Эрнесто мучила его, она открыто стыдила его, но при этом оказывала скрытую ложную поддержку. Вот что она ему внушала: «Когда ты вырастешь, ты тоже сможешь срываться и поступать так с другими, это нормально». Очень многие терапевты не могут ни работать с этим, ни даже признавать. Велика вероятность, что клиницисты выявили бы стыд Эрнесто и стали бы с ним работать, но обошли бы его чувство превосходства, хотя именно его агрессивные нападки на жену и детей с позиции собственной привилегированности едва не стоили ему брака [5].

Первую фазу RLT я называю пробуждением клиента. Терапевт «протыкает воздушный шарик» самовлюбленности, и внезапно и терапевт, и клиент видят эту самовлюбленность одновременно, словно сидят бок о бок. Повторяю, покажите мне отпечаток пальца, и я расскажу вам все об этом пальце. Мы усваиваем свои отношенческие позиции — измены, скандалы, тревожную зависимость — из отношений с другими людьми. И мы возрождаем эти отношения всякий раз, когда встаем в эту позицию. Хотя тогда Тед этого не понимал, но он никогда не чувствовал себя ближе к отцу, чем в те минуты, когда занимался своим сексуальным отыгрыванием.

Я бы предложил вам немного подумать, возможно даже сделать запись в дневник. Если вы не отличаетесь от большинства из нас, прежде всего и легче всего вам будет вспомнить детские впечатления, вызвавшие у вас стыд, вспомнить, как вам делали больно. Теперь посмотрите, не удастся ли вам выявить какие-то конкретные случаи или какую-то постоянную тему в отношениях, связанные с ложной поддержкой, когда в детстве кто-то из родителей ставил вас на пьедестал (говорил «Никто не понимает меня так, как ты») или служил примером вседозволенности и привилегированности («Мне сейчас больнее, чем тебе»).

Если отношения, в которых вы изначально усвоили свою характерную реакцию, свою отношенческую позицию, вызывали отрицательные эмоции, как в случае Эрнесто, результатом будет мгновенная встряска, которая может принести огромную пользу. И тогда последуют перемены — быстрые, радикальные, а при должной поддержке еще и необратимые. RLT-психотерапевты постоянно видят, как люди вроде Эрнесто раз и навсегда зарекаются вести себя по-прежнему, хотя практиковали деструктивное поведение годами. Когда они покидают ваш кабинет, все остается в прошлом. Мы задаем нашим клиентам высокие стандарты. Мы ожидаем от них стремительных радикальных изменений — и получаем этот результат неожиданно часто.

Спросите себя, какие именно детские ощущения, связанные с явной или скрытой вседозволенностью, вы заново проигрываете сейчас. На чье поведение вы ориентируетесь — разъяренного отца, обиженной матери, жестокого брата или сестры, которых никто не пытался обуздать?

Если вы, как и Эрнесто, пытаетесь сорваться с крючка бессознательного подражания тому из родителей, кого вы презираете, вы можете сделать это быстро, как только заметите за собой такую тенденцию — либо с помощью терапевта, либо самостоятельно. Человеку вроде Теда, чья сексуальная распущенность укоренена в отношениях с любимым родителем, вырваться будет сложнее. Повторение родительской дисфункции, нередко бессознательное, для такого человека способ быть в отношениях с ним. Для многих моих клиентов стать духовным спутником любимых родителей, из-за которых у них столько трудностей, — единственная возможность почувствовать себя ближе к отцу или матери.

Повторение родительской дисфункции — это форма привязанности, иногда единственно доступная.

Но если вы освобождаетесь от этой формы привязанности к отцу или матери, вам необходимо позволить себе оплакать утрату. Когда кто-то вроде Теда стоит на пороге вечного отказа от своей дисфункции, горе из него так и изливается: «Прощай, папа. Теперь ты один. Я больше не буду составлять тебе компанию».

Можете ли вы выявить в себе какую-то черту или особенность поведения, которая опирается на ложную поддержку в детстве?