Молот Пограничья - Валерий Пылаев

заросшая мхом и травой колея мало походила на трассу, но здесь хотя бы не было поваленных деревьев и ям по середину дверей кабины. И, что куда важнее — мы двигались в нужную сторону.

Правда, к сожалению, не мы одни.

— Следы свежие. — Седой, прищурившись, посмотрел на дорогу в свете фар. — Не иначе барон тут со своими проехал.

— Понял, — вздохнул я. И уже в полный голос скомандовал: — Сворачиваем! Давай к реке.

Иван недовольно огрызнулся из кабины, но спорить, конечно же, не стал, и через полсотни метров нашел подходящее место и убрался с грунтовки. Грузовик перевалил через небольшой холм и дальше покатился вниз со скоростью от силы в десять-пятнадцать километров в час. Впрочем, спешить нам было уже некуда, так что я просто устроился у борта и смотрел по сторонам, пока не заметил, что вижу не только силуэты деревьев, но и что-то чуть дальше.

— Светает уже, — проговорил Седой. — Надо бы фары погасить. И Ваську в кузов переложить, а то в кабине голову расшибет.

Я не стал возражать, и через пару минут Иван остановил грузовик на небольшой полянке. Седой беспокойно оглядывался по сторонам чуть ли не две минуты, но потом, видимо, признал место подходящим и спрыгнул из кузова в мягкий мох. И почти сразу же ему навстречу из кабины выбрались сыновья.

Оба. Василий, хоть и обзавелся парой свежих ссадин, уже кое-как стоял на ногах — видимо, тряска привела беднягу в чувство. Я протянул ему руку, чтобы помочь забраться в кузов, но в ответ получил только полный недоверия взгляд. Парень, в отличие от брата, явно искал во мне какой-то подвох.

Но вопросы задавать не спешил — как и остальные. Вся троица, как по команде, скрутила папиросы, и через пару минут я начал тоскливо высчитывать, на сколько километров ветер разнесет запах табака — и как быстро сюда сбегутся зубовские дружинники и местное зверье.

К счастью, ритуал продлился недолго: как только я спустился размять ноги, Седой затоптал окурок во влажный мох и полез обратно в кузов — изучать добычу. Иван последовал за отцом и зашуршал, закапываясь в мешки и шкуры.

— Игорь! — позвал он, выглянув через борт. — А где, говоришь, эта заимка?

— Точно не скажу. — Я пожал плечами. — К реке выберемся, потом вдоль нее. До Великанова моста отсюда километров пятнадцать будет. Может, десять, если через лес срежем. И потом еще на север семь с половиной. Вот там она и стоит.

— Бывал я в тех краях… кажется, — задумчиво отозвался Седой. — Там еще ручей по пути. В него бы грузовик загнать и проехать хоть с полкилометра. А то следов столько оставили, что даже слепой найдет.

— Загоним. — Я зацепился пальцами за край кузова и забрался наверх. — Ну что, судари, какой у нас улов?

— Богатый… даже очень.

Иван отпихнул шкуры и не без усилия подтащил мешок, в котором что-то позвякивало. Несколько мгновений возился с завязками, но потом не выдержал и взялся за нож. Грубая ткань покорно расступилась, и в лучах утреннего солнца заблестел до боли знакомый серебристый металл.

— Кресбулат! — вытаращился Василий. — Сколько ж его там? Килограмм на двадцать будет?

— Как бы не побольше. — Иван радостно оскалился и пнул ногой соседний мешок. — Тут еще два таких!

— Матушка всеблагая… — простонал Седой. И тут же нахмурился, глядя на сыновей. — Чего обрадовались, головы бараньи? Это вам не шкуры с рогами. За такие железки Зубовы нас по всей Тайге искать будут. И потом подвесят за одно место!

— Ма-а-ать… А ведь правда. — Иван тут же помрачнел, но через мгновение с надеждой уставился на меня. — Игорь, а этот твой князь… Может, он и кресбулат купит, а? Без лишних вопросов?

— Ага. Хоть бы за треть цены, — кивнул Седой. — Ты вообще как, хорошо Костровых знаешь?

— Да как бы вам объяснить, судари, — усмехнулся я. — Тут такое дело…

Глава 21

— Стой там, кому говорят! — Здоровенный ствол в окне шевельнулся. — У меня тут холландовский штуцер — твою развалюху насквозь прошибет, от бампера до бампера!

Я усмехнулся, узнав голос. В утреннем полумраке между полуоткрытыми ставнями виднелось только оружие и блеск оптического прицела, но я уже сообразил, кто взял на мушку появившийся среди деревьев грузовик с выключенными фарами. Не знаю, как Жихарю удалось выпросить у дяди драгоценный штуцер, но радовался он, как ребенок новой игрушке.

Однако пускать ее в ход не спешил — видимо, уже успел пересчитать головы и стволы в кузове, и осторожничал.

— Свои! — Я поднялся над кабиной и помахал. — Сюда смотри! Узнаешь?

Пауза драматично затянулась, но через несколько мгновений ствол «холланда» исчез, ставни распахнулись, и в окне показалась знакомая физиономия с копной рыжих волос.

— Ваше сиятельство! — Жихарь вытаращился, свешиваясь наружу чуть ли не по пояс. — Игорь Данилович, да откуда?..

— Оттуда. — Я махнул рукой в сторону Невы. — Давай, открывай. И скажи, куда грузовик поставить, чтобы не видно было.

Вряд ли в караулке форта держат что-то вроде радиостанции — дядя рассказывал, что связи в Тайге почти нет из-за помех. Однако Хряк вполне мог отправить гонца прямиком в Гатчину, и если у Зубовых есть свой алтарь в поместье, его сиятельство Николай Платоновича наверняка уже вовсю «летает» по всей округе в поисках грузовика или хотя бы его следов. И даже если он не обладает умением с легкостью пробивать местную магию на сотню километров, рисковать не стоит.

— А я тебе говорил — это и есть сам князь Костров, — тихо прошептал Иван за моей спиной. — А ты не верил.

Я усмехнулся. Слухи по Пограничью разносились быстро, и даже самые обычные вольники уже и так были в курсе, что у Гром-камня снова появился законный хозяин, а у рода — наследник. По пути Иван сам вспомнил, как я лихо продырявил череп зубовском дружиннику в Тосне. Правда, в его пересказе история оказалась еще более дикой и кровавой, чем на самом деле.

Впрочем, так даже лучше: чем больше по округе гуляет легенд, тем быстрее они обрастут сказочными подробностями. И тем проще будет спрятать в них правду. И даже если кто-нибудь в Гатчине догадается искать