Молот Пограничья - Валерий Пылаев

Теперь, когда у меня появилась возможность как следует рассмотреть собеседника, половина вопросов отпала сама собой.

Среднего роста, худой, но жилистый — явно привычный и к тяжелой работе, и к долгим пешим переходам по Тайге. На фоне загорелой дочерна коже волосы цвета волчьей шерсти — за которые Седой, видимо, и получил свое прозвище — казались почти белыми, добавляя узкому скуластому лицу лишние пять-семь лет возраста.

Парень у столба был заметно выше и отца, и младшего брата, но в изуродованных побоями чертах лица все же проглядывало фамильное сходство.

— Так это тоже твой, получается? — на всякий случай уточнил я. И, не дожидаясь ответа, поинтересовался: — За что его так?

— За все хорошее, — неожиданно-зло огрызнулся Седой. Но тут же взял себя в руки и пояснил: — Гридню зубовскому морду набил — вот и наказали. У Хряка с бароном разговор короткий.

— С бароном?

— Ну да. Приехал с полгода назад. Невысокий такой, горбоносый, волосы черные. Уж не знаю, кем он Зубовым приходится… На родню не похож, — усмехнулся Седой. — Но, считай, всем тут заправляет.

Я тут же навострил уши. Судя по описанию, речь шла о моем старом знакомом.

— Понятно. А имя у этого вашего барона есть? — Я старательно изобразил скучающий вид. — И где он сейчас?

— В Тайгу с дружиной укатил, где-то с полчаса назад. — Седой махнул рукой в сторону ворот. — Теперь дня два его не будет.

Я поморщился. Чернявый в очередной раз удрал прямо у меня из-под носа. Не то чтобы я собирался брать его за жабры при всей зубовской дружине, однако незаметно понаблюдать за бароном, пожалуй, не отказался бы. Ведь он наверняка знал о странных делах за Пограничьем куда больше рядовых вояк — и уж тем более вольных искателей.

— А зовут его Виктор Георгиевич. Мамаев — не иначе из татар, — вдруг заговорил младший сын Седого. — А ты сам-то кто такой?

— Игорь. — Я протянул руку. — А ты?

— Иван. Прозвища пока не заслужил, — улыбнулся парень. — Какими судьбами на Пограничье?

— Да как все. — Я пожал плечами. — Людей посмотреть, себя показать. Денег заработать.

— Здесь много не заработаешь. Обдерут Зубовы, как козел липку. Еще и должен останешься всякой падали. — Иван понизил голос и злобно посмотрел на скучавшего у ворот Хряка. — То еще местечко.

— Другого нет, — нахмурился Седой. — Хоть идти никуда не надо: князь Зубов и кресбулат, и золото, и шкуры — все покупает.

— За гроши! — Иван сверкнул глазами. — Сам-то потом в Таежном приказе полную цену, небось, требует. И ничего ведь не поделаешь — или здесь сдавай, или сам до Тосны или Орешка дуй пешим ходом.

— Подожди! Зубовы покупают? — Я на всякий случай огляделся по сторонам. — Это же незаконно… вроде как.

— Ну сходи, расскажи Хряку про государев закон, — Седой мрачно усмехнулся. — Там как раз у столба второе место найдется. Мой тебе совет, брат — не болтай лишнего. И с дружиной не ссорься.

Похоже, Николай Платонович неплохо устроился. И отыскал изящный способ набить карманы, скупая добычу вольных искателей прямо в Тайге. Те не жаловались, а от излишнего внимания со стороны чиновников его сиятельство надежно оберегали титул и репутация самого влиятельного человека на Пограничье.

— Отсюда еще до той же Гатчины попробуй доберись, — продолжил Седой. — Не зверье сожрет, так свои же сдуру подстрелить могут. А машина с охраной точно доедет… Вон она как раз стоит.

Я не сразу заметил видавший виды грузовик, стоявший прямо за «гостиницей» — так он сливался с пейзажем. Выкрашенная в темно-зеленый кабина почти не отличалась по цвету от сосен за частоколом, а колеса будто бы даже успели слегка врасти в землю. Впрочем, может, так оно и было — Тайга быстро брала свое, и наверняка без особого труда сожрала бы несколько тонн металла, вздумай зубовские бросить машину надолго.

— Дня три уже стоит. Ждут, пока груза наберет, — пояснил Седой, проследив мой взгляд. — Там и моих шкурок с десяток будет.

— Грабеж. — Иван сплюнул сквозь зубы. — За полцены берут, и еще так смотрят, будто мы им в пояс кланяться должны. Всех бы передушил…

Я усмехнулся. Парень определенно нравился мне куда больше осторожного родителя. Хоть и болтал слишком много и слишком громко — так, что Седой явно уже начал нервничать, тревожно поглядывая то на меня, то в сторону ворот.

— Тихо ты! Душитель нашелся… — проворчал он, скручивая очередную папиросу. — Выгонят отсюда — куда подашься?

— В Вельский уезд можно, — отозвался Иван. Так быстро, что я сразу понял: этот разговор случается уже не в первый раз. И, пожалуй, даже не во второй. — Там Зубовы не достанут. А оттуда и в Сибирь недалеко.

— Сибирь… Туда одна дорога в полсотни рублей на троих выйдет. — Седой тоскливо вздохнул. — А нам еще Ваську лечить. Как бы не пришлось к княжне в Отрадное везти, если его Хряк к вечеру не отпустит.

— Не отпустит — я его сам развяжу. Ночью. — Иван сжал кулаки, покосился на меня, будто пытаясь сообразить, стоит ли так доверять невесть откуда взявшемуся новичку. Но потом все-таки закончил: — А этой свинье жирной ножом бы по горлу — и в реку. Кто его искать будет?..

— А ну цыц! — не выдержал Седой. — Не дай Матерь узнает, что ты тут языком треплешь — мы все у этого столба до Осенин стоять будем! А то и застрелят дурака или…

Дальше я не стал слушать. Перепалка отца и сына явно касалась только их обоих, а у меня были дела и поважнее. К примеру — придумать, как поскорее добраться обратно, чтобы рассказать дяде с Горчаковым про форт в Тайге, из которого, очевидно, и пожаловал в Ижору таинственный Одаренный поджигатель.

Здесь же делать было уже нечего, и я собрался было откланяться… Как вдруг в голову галопом ворвалась весьма занятная идея. Почти безумная и совсем не похожая на мои обычные помыслы, но настолько притягательная, что ею тут же захотелось поделиться.

С кем угодно.

— Я вот чего соображаю. — Я легонько толкнул Седого