Голод. Одержимые - Любовь Попова

То ли в мыслях спросил, то ли в слух.

— Вы у дедушки. Мы живем здесь с мамой.

— И… — смотрю на пацана лет четырех, что в проеме двери раскачивается на пятках. — Кто у нас мама?

В комнату буквально вплывает похудевшая Настя Чернышевская, шугает сына и ставит на тумбочку поднос с шикарно пахнущей едой.

Смотрю на кашу с кофе и сырниками, перевожу взгляд на красотку. Свежа, хороша. Зарекомендовала себя крутым фитнес-тренером.

Вася вообще тренировки забросила. Все силы только на зачатие. Бл*ть.

— Чему обязан? — еле шевелю губами, но поднос ставлю на ноги и принимаюсь за еду. Как волк.

— Ну вообще-то ты у меня в доме.

— У твоего отца, — замечаю с усмешкой. — Так какого х*ра я здесь делаю.

— Данил вчера позвонил мне. Я взяла отца, и мы вытащили тебя из какого-то притона, где ты чуть не убил трех человек.

Весело. Надеюсь в соцсети еще не попал.

Жую фантастический сырник, политый сгущенкой, блюдо, с которым я познакомился в России.

Смотрю исподлобья. Знает интересно, что с Васей сделал? Улыбается вроде, руку к моему животу прикладывает, проверяет, и меня как током. Наверное, впервые за много месяцев. Смотрю на плоские соски через ткань домашнего голубого платья.

Значит пока только меня пробрало.

— Что у вас с Васей произошло? — задает она вопрос и все возбуждение как ножом отрезает. В голове тут же встает любимый голос: «Зачем ты это сделал?» Хотел отвадить, или просто не смог сдержаться. Достало строить из себя монаха.

— П*здец. У нас произошел п*здец.

— Подробности? — спрашивает она, а я хочу задать вопрос о Васе. Только толку-то. Все равно ничего не исправишь.

— Не думаю, что готов говорить об этом с бабой.

— Думаешь не пойму?

Я пожимаю плечами, выпиваю кофе и отставляю поднос.

— Спасибо за помощь. Вася ребенка потеряла. Наверное, ты в любом случае скажешь, что я дерьмо. А я это и так знаю.

— Любые отношения — это командная работа. Если кто-то тянет одеяло на себя или сдает позиции, задание не выполнить.

— Учитывая твой недавний развод, мне сложно верить в рациональность твоей философии.

— Это аксиома. Я не хотела тех отношений и ничего не делала, чтобы их спасти. Зато весьма легко вступила в новые, хотя могла и сдержаться.

Проблема в том, что даже желание сдерживаться однажды не помогло нам с Васей. Мы как два наркомана получали друг другом дозу и бились в ломке, когда не вместе. А теперь все. Словно кто-то закодировал. Только вот надолго ли хватит нас. Меня в частности.

Одеваю футболку, замечаю взгляд Насти на своем торсе. Вот баба так баба. Мудрая, сексуальная. И меня даже тянет к ней. Только вот как выкинуть из головы голос, взгляд, касание горячих рук.

— Как Артем? — спрашивает она меня, когда иду на выход. Загостился что-то. Как бы еще на генерала не нарваться.

— Я не знаю, Насть. У меня в голове такая каша, что мне не до твоего солдата.

Ухожу. Возвращаюсь очень скоро. Но не к ней в дом. А в клуб. Почему-то здесь все опять Васю напоминает. И она просто везде. В каждой мелодии, в каждой блондинке. А может это все Джек Дэниелс, что стал моим вечным спутником.

По крайней мере драться перестал, вот только мозг все равно, как желе. Хочется встряхнуться, что-то делать, куда-то бежать, а не сидеть как идиот с документами, и сводить расходы с доходами, которых почти не осталось.

Как офисный планктон, а еще сильно отвлекает телефон. С него я так и не убрал фотку Васи. Полностью обнаженную на черном постельном белье. Одна она меня заводит сильнее, чем реальная девушка, которая последнее время одевалась только в треники, майки и забывала мыть голову.

Настя улыбается клиенткам, прощается с ними и не сразу, но замечает меня.

Просто попробовать. Просто ощутить вкус женских губ. Желание. Похоть.

— Вот ты настоящая баба. Сиськи, жопа как надо, готовишь, ебёшься, как богиня.

Откашлявшись, она складывает руки на груди и выгибает бровь.

— Очень изысканный комплимент, Макар, спасибо, конечно, но я…

— Мы расстались. Окончательно. Она вынесла мне мозг, я… сделал ей больно. Конец игре! — вою я и делаю глоток спиртного, а она с тяжелым вздохом подходит и ведет к стулу. Усаживает, отбирает бутылку и гладит волосы.

— Со временем все наладится. Вася ходит к психологу….

— Настька, — перебиваю я её, толкаюсь головой в плоский живот, обнимаю за упругие бедра.

— Макар, отпусти, — замирает она и тут же пытается сделать шаг назад. Интересно, настолько я немощный, как мужчина. Или еще чего-то стою?

— Давай трахнемся, Насть, — касаюсь я открытого участка кожи губами. И член уже упрямо шепчет о своем желании. — Один раз, по-дружески.

Глава 46. Макар

Я почти ее дожал. С ума сошел, когда ощутил, как в трусах влажно.

— Такая мокренькая кисуля, кайф, — говорю, пальцами потирая половые губки, как вдруг она замирает. Каменеет.

— Стой, хватит.

Она решительно перехватывает мои пальцы, что уже стремились растянуть для члена влагалище. Ну, что опять не так? Впивается ногтями в кожу, почти оставляя следы, уже начиная сопротивляться всем телом.

— Макар, хватит, я сказала!

— Неа, — хрипло рыкаю я и присасываюсь к нежной коже шеи. — Сучка вскочила, кобель тут как тут.

— Дебил! Все, отпусти! — она резко напрягает руки, царапает кожу, ногой пнула голень и, сучка, умудрилась все-таки вырваться из моего захвата.

— Ты чего творишь, сука? — рычу я и вскакиваю за ней, нависая.

Член уже ноет от нетерпения, а его жестко обломали.

— Я не хочу, — говорит Настя, не сводя с меня настороженного взгляда и бочком, бочком пробирается к своим вещам. Наклоняется, поднимает футболку и прижимает к полу обнаженной, часто вздымающейся груди.

Но я привык делать