Собрание сочинений в 4 томах. Том 2 - Николай Погодин

Большая гостиная в морозовском особняке в Трехсвятительском переулке. У одной из внутренних дверей стоят двое донельзя вооруженных часовых. На одном из столов устроен узел связи. За окном — шум мятежной толпы. Спиридонова, Попов, телефонист.

Спиридонова (диктуя Попову). «Всем, всем, всем…»

Звонок.

(Задумывается.) «Всем, всем, всем».

Попов (нервозен, груб). Мария Александровна, скажите что-нибудь еще — телеграф на Мясницкой[79] в наших руках. Там ждут.

Спиридонова. Пишите с новой строчки: «Мы…».

Попов. Что — мы? Кто — мы?! Скажите, наконец, как мы называемся.

Спиридонова. Я не сплю вторые сутки. Вы ничего не понимаете, Попов. Левые вместе с Троцким и Бухариным струсили, виляют.

Попов. Но Локкарт не виляет. Вам сказано: берите власть. Пишите прямо: «Нас поддерживает вся Европа и вся Америка».

Спиридонова. Тише!.. Вы недалекий человек. Народ таких вещей не должен знать. Я начинаю думать…

Телефонист. Товарищи начальники, с телеграфа требуют воззвания к народу.

Попов. Скажи: готовится. Мария Александровна, я не железный человек, не треплите мне нервы. Говорите, что может быть?

Спиридонова. Может быть то, что нас с вами уничтожат, к власти придет буржуазия и хозяевами будут англичане и американцы.

Попов. Об этом надо было думать еще на кладбище, когда вы говорили с мистером Рейли. За каким же чертом вы ухлопали Мирбаха? Кто мы такие? Слепые и бездарные авантюристы? Пешки в руках агентов мировой буржуазии! Барахло.

Телефонист. Господа начальники, позвольте доложить, дело не шуточное.

Попов. Докладывай без комментариев.

Телефонист. Сейчас звонил Александрович. Первый пункт — фракция левых эсеров на съезде Советов арестована. Второй пункт — Дзержинский отдал приказ арестовать самого Александровича. Третий пункт — ликвидацию мятежа Ленин взял в свои руки. Вот какая повестка дня.

Попов. Не комментировать! Я снесу пол-Кремля, пол-Большого театра, пол-Лубянки.

Спиридонова. Не впадайте в истерику.

Попов (невменяемо). Где наш ЦК, где Камков, где лидеры, что думают! (Убегает в дверь, охраняемую часовыми.)

Спиридонова (телефонисту). Вы не ошиблись? Это точно — сам Ленин?

Телефонист. Тут ошибаться страшно.

Спиридонова. Если вы хоть слово пророните… поняли?

Телефонист. Ох, все мимо смерти ходим.

Входит Шебурский.

Шебурский. Мадам, не найдется ли у вас папиросы?

Спиридонова. С кем вы разговариваете?

Шебурский. Прошу прощения. Я был под пулями, мадам, а пули не настраивают на хороший тон. Да, черт возьми, у меня дурное настроение. Вместо руководства штабом гнать каких-то скотов в бой. Я начальник штаба, я не агитатор, но те болваны, с которыми мы захватили телеграф, не понимают, зачем это делают.

Спиридонова. Если вы прошли до Мясницких ворот, то там два шага до Лубянки.

Шебурский. Мы взяли телеграф, пользуясь внезапностью. Сейчас нужен отряд, который будет стойко драться. Ценой любых жертв, любой кровью надо продвигаться к центру.

Спиридонова. Боевое ядро здесь, с нами. Идите и действуйте!

Шебурский. Как мне не нравится ваша манера воевать, мадам! Табор. Базар. Сухаревка!.. (Уходит.)

Спиридонова (пишет). «Всем, всем, всем…». (Телефонисту.) Закройте окно. Невыносимо орут.

Вбегает Попов.

Попов. Что они делают? Что они делают? Сидят и формируют всероссийское правительство!

Спиридонова. А почему вас это удивляет?

Попов. Мария Александровна, поймите, мы с вами располагаем территорией от Покровки до Мясницких ворот.

Спиридонова. А Ярославль? Вы забыли о Савинкове.

Попов. Не знаю. А что у Савинкова провалился в Москве его офицерский союз — это я знаю.

Спиридонова. Дайте же мне наконец написать воззвание. Что вы пьете?

Попов (у стола, пьет из какой-то банки). Спирт. Вини с Н2О. Теперь мы все во власти исторических событий. (Уходит в ту же дверь.)

Спиридонова. Нет, надо спрятаться… Я, кажется, заболеваю. (Берет бумаги, собираясь уйти.)

Входит Шебурский.

Шебурский. Мадам, простите, я ничего не понимаю… Но там Дзержинский.

Спиридонова. Как — Дзержинский?!

Шебурский. В шинели и фуражке.

Спиридонова. Вы с ума сошли.

Шебурский (жестко, зло). Увы, в своей памяти.

Спиридонова. Надо принять меры… самые решительные… (Уходит за дверь с часовыми.)

Шебурский. Боюсь, что ничего решительного вы не сделаете. (Подходит к телефонисту.) Как же он их презирает, если сюда пришел.

Телефонист. Вон вы как! По-старорежимному. Не пройдет у вас эта повестка дня. (Уходит.)

Шебурский. Пошел вон, болван. (У телефона). Господин Локкарт?.. Очень рад, что вы у телефона… Да, сам Шебурский… Но я не умею говорить по-английски. На любом языке — дело дрянь… Мистер Локкарт, на меня кричать не следует, я не являюсь подданным британской короны. Я пригласил бы вас для личных переговоров с господином Дзержинским… Представьте себе, что он здесь. Финита ла комедия, мистер Локкарт. (Кладет трубку, уходит.)

Следом появляются Спиридонова и Попов.

Попов. Все должен делать я?! Я один за всех, как Наполеон.

Спиридонова. Не время для дурацких шуток. Что вы пьете?

Попов (бросается к окну). Митингуют! Сейчас порядок будет восстановлен. Я приведу сюда Дзержинского со связанными руками. (Уходит в ту же комнату.)

Спиридонова. Зачем здесь Дзержинский? На соглашение с большевиками мы не пойдем.

За дверью слышны голоса.

Голос анархиста. И где здесь находится председатель ВЧК? Имею желание с ним разговаривать.

Голос Дзержинского. Я явился сюда затем, чтобы арестовать убийцу германского посла и всех лиц, которые хотят спровоцировать войну с Германией.

Голос анархиста. Дзержинский! Я хочу иметь диспут по программным вопросам анархии.

Голос Попова. Разговор будет короткий.

Голос анархиста. Взять его!

Гул толпы. Входят Дзержинский и Попов.

Попов. Вы у нас в руках, Феликс Дзержинский.

Дзержинский. Предатель.

Попов. Прошу без этого… без комментариев. Я честно подчинялся вам по службе, пока наша организация не приказала мне порвать с большевиками.

Дзержинский. Предатель, не смейте говорить о вашей честности.

Попов. Феликс Дзержинский, именем…

Дзержинский. Каким именем, негодяй! Кроме предателей и врагов России, за вами нет никого! Отдайте пистолет, я вам пущу пулю в лоб.

Попов. Караул! Поставить караул, я говорю! (Матросу.) Булыга, действовать без колебаний.

Булыга (усмехнувшись). Есть без колебаний. (Солдатам.) Бляхин, Остроухов, Красношапка. Арестованного окружить.

Попов (у окна). Продолжают митинговать! Кто там призывает! Всех перевешаю! (Уходит.)

Спиридонова. Сейчас, Дзержинский, мы объявим вам наше решение.

Дзержинский. Лжете! У презренных изменников нет своих решений. Справьтесь у Локкарта, у Пулла.

Спиридонова уходит.

Дзержинский. А вы, Булыга, как здесь очутились? Я помню вас хорошим командиром.

Булыга. Как? Купили.

Дзержинский. За деньги! Уйдите прочь, я все равно вас первого прикажу расстрелять.

Булыга. Какие деньги? Что вы! Агитацией против германского посла купили. Расстреливайте, я скрываться не хочу.

Черноморец. Ты какую политику проводишь, Булыга?

Булыга. А ты какую, черноморец?

Черноморец. Я тебя первый спрашиваю.

Булыга. Первый и ответ получишь в случае необходимости.

Черноморец. Сам качаюсь…