Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

Ты по имени Василиста да доць Викулисьня!

155. Приказал мне князь съездить да во цисто полё

А за тем же лютым зверём кабанишшом;

Я слыхом не слыхал про ёго и видом не видал;

Уш я где буду брать люта зверя-кабанишша,

Уш я как буду имать ёго во белы руки?»

160. Говорила ёму своя молода жона:

«Я даю тибе скакунка; спусти — и он о́пскацёт;

Я даю ревунка — да он вет<д>ь обревёт;

Я даю тибе товда да как шолкоф арг<к>ан:

Ты тогда потходи да посмеле к ёму,

165. Ты вяжи-ко-се ёго да на шолкоф арг<к>ан, —

Ты веди ёго ко князю да ко Владимёру!

Ты тогда не вались с им некуды же спать,

Если ты повалиссе, тибе жывому не быть!»

Тут поехал Михайло во цисто полё

170. За тем же лютым зверём-кабанишшом

И завидял люта зверя во цистом поли.

Он и тут же весьма да приужакнулса.

Он спускал скакунка — да скакун опскоцил;

Он спустил ревунка — да ревун обревел.

175. И тогда люто зверишшо ослушалось[53].

Соходил тут Михайло со добра коня,

Подходил же к люту зверю-кабанишшу,

Он вязал же ёго да на шелкоф арг<к>ан, —

Он отправилса ко князю да ко Владимёру.

180. Накатилась на ёго да сон-дрёмотоцка;

Повалилсэ он да оддохнуть на цяс.

Тут наехал Дунай да сын Ивановиц

И срубил у Михайла буйну голову;

Он и брал же люта зверя-кабанишша,

185. Он поехал ко князю да ко Владимёру

Он с тем же лютым зверём-кабанишшом.

Тут стрецял же княсь Владимёр да стольнекиевской

И того же Дуная да со лютым зверём.

Говорил тут Дунай да таковы слова:

190. «Уш ты ой княсь Владимёр да стольнокиевской!

Теперь смело поежжай да во цисто полё

И за той же за Вас(си)листой да за Викулисьней:

И теперь у ей мужа да как жывого нет,

И пойдёт же она да за тебя взамуш!»

195. Отправлял тут Дуная да во цисто полё

И за той же за Ва(си)листой за Викулисьней.

Ей омманывал Дунай да сын Ивановиць:

«Ты поедём, Василиста, да ко Владимёру,

Приежжал тут Михайло ис циста поля

200. И с тем же лютым зверём-кабанишшом!»

Засрежалась тут Василиста да на поцесьён пир

И к тому же ко князю да ко Владимёру;

Снарежаицсэ она да потихошенько,

Отправлялась з Дунаём да ко Владимёру,

205. Приежжала ко князю да к шыроку двору.

Выходил тут веть князь да на красно крыльцё,

Он стрецял Василисту да доць Викулисьну,

Он и брал веть ей да под белы руки,

Он и вёл веть ею да в грыню светлую.

210. И весьма же ёму да тут пондравилась.

Он садил же веть ей да за дубовой стол,

Угошшал ей напитками розналисьныма,

А кормил ей веть есвами сахарныма

И сам ей говорыл да таковы слова:

215. «Уш ты ой еси, Василиста да доць Викулисьня!

И я — княсь Владимёр — как холост жыву,

Я холост же жыву да нежонат слову;

Ты нонь Васи(ли)ста — да молода вдова,

Ты нейдёш ле ноньце да за меня взамуш?

220. И нету у тя Михайла живого же:

И зашып ёго люто зверишшо-кабанишшо!»

Воспроговорит Василиста тут таковы реци:

«Не поверю я словам да етим вашим же;

Вы свозите-ко меня да во цисто полё

225. А к тому же вы к телу Михайлову;

Я увижу сама да как своим глазом,

Как ёго-то жывого-то нет, я узнаю сама, —

Я тогда же иду да за тебя взамуш!»

Повезли Василисту да во цисто полё

230. И к тому же веть к телу Михайлову.

Приежжала Василиста да во цисто полё

Да увидяла тело своёго мужа.

Она фтыкала тут ножыцёк в мать сыру землю,

Она тот же веть ножыцёк булатной же,

235. И булатной веть ножыцёк — укладной же,

И сама говорила да таковы реци:

«<Г>де потухла зоря да ноньце утрянна, —

И потухай тут, зорюшка, нонь, вецерьняя!..»

Она падала белой грудью на булатной нош —

240. Придала себе Василиста да смёртку скорую.

Тимшелье

Ти́мшелье (т. е. Тимщелье или Тимщелья) лежит на правом, высоком берегу р. Мезени, на 7 верст ниже деревни Дорогой Горы, несколько в стороне от тракта, на самом берегу; оно довольно длинно, но узко; жители его, кроме земледелия и скотоводства, занимаются рыболовством и много зарабатывают на ловле семги в р. Мезени. По дороге из Мезени в Дорогую Гору я проехал мимо Тимшелья и приезжал сюда из Дорогой Горы.

Рычков Алексей Васильевич

Алексей Васильевич Рычков — крестъянин дер. Тимшелья, 57 лет, роста выше среднего, широкоплеч, умен. Он служил лет десятъ в военной службе в Петербурге, где был фельдфебелем в 8-м флотском экипаже. Со службы он вернулся в 1877 году, через 2—3 года женился и теперь имеет много детей. Живет он довольно хорошо. Я записал у него старину «Бой Добрыни с Дунаем». Пел он ее хорошо. Он знает еще старину «Дунай»; у него я не мог записать ее, так как он отправился на сенокос, но я записал ее потом у его брата Степана. Раньше он знал больше старин (кажется: «Ваську-горьку пьяницу» и «Неудавшуюся женитьбу Алеши Поповича»), но в солдатах не пел и позабыл их. Научился старинам он у отца.

341. Бой Добрыни с Дунаем

А-й ездил Добрынюшка по фсем землям

Да по фсем же землям, по фсем странам, —

А искал-де Добрынюшка поединьшыка,

Поединьшыка искал себе супротивника:

5. Не нашол он Добрынюшка поединьшыцька,

Поединьшичька сибе он супротивника.

А ехал Добрынюшка по чисту полю,

И завидял он ф полюшки черной шатёр

А черной-от шатёр да рытнобархатной.

10.