Лиловый (II) - Ганнибал

Нина послушно умолкла, хотя ее все еще колотило от напряжения. Уло заставил ее опуститься на кровать и сам сел рядом.

— Почему ты не выдала меня? — негромко спросил он. Нина распахнула глаза.

— Зачем бы я стала? — почти возмутилась она, хотя лицо ее все покраснело от слез. — Они наверняка сделали бы тебе что-нибудь плохое…Отняли бы тебя у меня. Я никому тебя не отдам.

Наконец Уло улыбнулся, почти грустно как-то. Погладил ее по волосам.

— Ты не злишься на меня? — оробела Нина.

— Нет, — сказал он. — Только на себя. Кажется, я совсем потерял хватку, если слабая женщина уже в состоянии раскусить меня.

Нина несмело улыбнулась ему в ответ.

— Для чего ты… вы здесь? — спросила она потом. — Ведь не для того же, чтобы убить всех нас?

— Конечно, нет, — фыркнул Уло. — Чтоб ты знала… мы и сами вас побаиваемся. Немножко. Мы не хотим никого убивать. Если б можно было найти общий язык и быть в мире, мы бы с радостью… но, боюсь, далеко не все на Анвине желают мирного контакта.

Эти слова окончательно ободрили ее. Нина обняла его за шею, потерлась о его заросшую щеку своей.

— Хочешь, я буду рассказывать тебе, — предложила она. — Все, что сама знаю. Ведь тебе нужны сведения? Я отвечу на все твои вопросы.

Он погладил ее в ответ по затылку.

Нина и не догадывалась, сколь она была близка к смерти в тот день, но смерть миновала ее на волосок.

Он вернулся за полночь, когда, они не видели, так что наутро Волтайр даже удивилась, обнаружив, что Бел уже дома.

Он был мрачным, за завтраком вдруг посмотрел на Леарзу тяжелым взглядом и сказал:

— Завтра я уезжаю на Анвин.

Леарза и Волтайр оба ошеломленно вскинулись и уставились на него.

— …Бел? — осторожно спросила женщина. — Ты серьезно? Лекс отдал распоряжение?

— Да.

День прошел суматошно. Беленос собирался, о чем-то негромко говорил с Волтайр, пока Леарза неприкаянно шатался по дому; наконец Морвейн поймал его в коридоре, и в руках у разведчика был какой-то длинный сверток.

— Понимаю, ты не лучшая кандидатура, — буркнул он, — но мне нужно размяться перед тем, как отправляться в путь.

И развернул свой сверток; там обнаружилось два слегка кривых клинка безыскусного вида. Леарза опешил.

— Ты хочешь подраться?

— Потренироваться, — раздраженно поправил его Бел, тут в коридоре показалась Волтайр и увидела мечи.

— Бел! — воскликнула она. — Ты чего это задумал?

— Мы потренируемся, — ответил вместо него Леарза. Волтайр всплеснула руками и хотела будто возразить что-то, но они уже не слушали и пошли во двор; снег прекратился еще ночью, и остатки его жались по газонам, освободив мокрые дорожки.

— Давненько я не держал в руках оружия, — буркнул руосец, принимая боевую стойку; лезвие грозно блестело перед ним. Он ни разу даже не видел клинка подобной формы, но в целом меч казался удобным и был немного похож на ятаган, хоть и менее изогнут.

Бел остановился напротив него в расслабленной позе, опустив меч.

— Что, опять мне нападать? — спросил Леарза; холодный утренний свет выбелил его лицо, сделал еще резче и острей, а его глаза напоминали куски льда.

Бел не ответил и вдруг снялся с места; Волтайр, стоявшая на крыльце, только перепуганно воскликнула, когда их клинки сшиблись с громким лязганьем. Леарза ухмыльнулся и тряхнул головой: и сам не ожидал, что сумеет отбить первый же удар, к тому же такой внезапный. Морвейн помедлил, сделал шаг назад.

А потом на Леарзу обрушился целый шквал. Разведчик был быстрее ветра, он закрыл глаза и наносил удары один за другим, лезвие свистело в воздухе, будто змея, атакуя то снизу, то сверху, то сбоку. Леарзе пришлось туго; он отчего-то знал, что Бел сдерживаться не станет и может нанести серьезную рану. Волтайр вскрикивала и что-то говорила, но никто из них не слушал ее, — Леарзе было попросту некогда, все его существо было сосредоточено на противнике, похожем на настоящую бестию, несколько раз клинок Бела едва не настиг его, и только чудом руосцу удавалось увернуться. Он уж и не думал о том, чтобы самому попробовать пойти в атаку. Уходя от очередного горизонтального удара, Леарза откинулся назад, не удержал равновесия и шлепнулся на землю. Бел немедленно набросился на поверженного противника, готовый нанести удар сверху, но Леарза вовремя перекатился вбок и вскочил на ноги. Морвейн был позади. Все его существо кричало о том, что Морвейн сейчас атакует его. И Леарза, повинуясь неведомому инстинкту, резко подался назад, почти прыгнул.

Его спина встретила собой чужое жесткое тело. Морвейн никак не ожидал такого трюка, и они оба рухнули на землю, потому что как раз в момент этого столкновения разведчик уже пошел в атаку и не удержал баланс. Леарза шлепнулся на Бела сверху и вместо того, чтоб вскочить и обернуться к противнику лицом, нанес стремительный удар локтем; удар пришелся точно по плечу Морвейна, его рука, поднимавшаяся вверх вместе с зажатым клинком, опустилась вниз, Бел с силой стукнулся ею о землю и чуть не выронил меч. В следующий момент Леарза еще с размаху запрокинул голову, и его затылок впечатался в подбородок разведчика. Боль искрами всполыхнула у него в глазах, но и Бел был ошеломлен, так что у Леарзы было время перебросить меч в левую руку; острие искривленного клинка защекотало бок Морвейна.

— Шах, — выдохнул Леарза.

— Черт бы тебя побрал, — глухо ответил Бел из-под него. — Ты играешь не по правилам.

— Мне можно, — возразил китаб. — Ты учился владеть оружием несколько десятков лет, а я только год с небольшим.

— Вставай.

Леарза осторожно, ожидая подвоха, скатился с него на землю и поднялся на ноги. Вид у обоих был непрезентабельный: они запыхались, извалялись в грязи, хвост Бела распустился, на белой футболке Леарзы были пятна.

— А может, это я слишком расслабился, — пробормотал Морвейн и пошел прочь, не оглядываясь. Леарза недоуменно посмотрел на меч в своей руке.

— Бел, а меч!..

— Оставь его себе.

Разведчик взбежал по ступеням крыльца и, проигнорировав Волтайр, вошел в дом; Волтайр и Леарза остались стоять вдвоем и удивленно молчали, глядя друг на друга.

— Как тебе удалось? — потом тихо спросила она. — Бел — один из лучших фехтовальщиков ксенологического.

— Не знаю, — Леарза пожал плечами. — Наверное, он все-таки поддался мне. Я на самом деле не думал, что у меня получится сбить его с ног, он значительно тяжелее и выше меня.

— …Я так боялась, что он… причинит тебе вред, — сказала Волтайр, спустилась с крыльца и подошла к Леарзе; ее теплые руки принялись отряхивать его расстегнутую куртку. — Я подозреваю, все эти разговоры про тренировку и разминку были лишь предлогом.

— По крайней мере, он еще не предложил тебе опять перестать общаться?

— Нет. Это было бы уж совсем глупо, — она коротко улыбнулась. — Он сам привел тебя в дом. Сам спас тебя и привез в Кеттерле, если уж на то пошло.

Леарза попытался представить себе, если б Джарван выжила и ей было семнадцать, и если бы у нее появился ухажер; получилось не очень, у семнадцатилетней Джарван в его воображении упорно было лицо маленькой девочки, а ухажер и вовсе никак не появлялся.

— Не понимаю я его, — пробормотал он.

— Ну и ладно, — мирно сказала Волтайр и заправила ему волосы за уши. — Бел отправится на Анвин и там увлечется своей работой, и позабудет о нас. Кто знает, что будет, когда он вернется.

— И спустя сколько лет, — заметил Леарза. — Они же опять собираются только наблюдать исподтишка.

Волтайр пожала плечами.

— Не знаю.

Под утро темнота бывает гуще всего; звезды заволокло тучами, несшими в себе снег, и яблони в саду казались мрачными черными призраками, беспомощно раскинувшими руки. Усадьба была окутана первобытной тишиной, и первые серебристые звезды уже падали с неба, блестя в свете фонарей. Из окна на кухне открывалась молчаливая сказочная картина.

Он стоял спиной к двери, уже в куртке, в тяжелых сапогах, и на стуле валялся собранный рюкзак, а он натягивал на руки перчатки. Дверь открылась; он не обернулся, так и смотрел в окно. На кухне царила почти полная темнота, лишь одна маленькая лампочка светилась над столом.

— Хотел уйти, не попрощавшись? — чуть дрогнувшим голосом спросила его Волтайр. — Кто знает, когда ты вернешься.

— И вернусь ли, — буркнул Бел. Она подошла к нему и заглянула в его лицо, по-прежнему напоминавшее маску.

— Не говори глупостей.

Он промолчал. Так они и стояли в тишине, глядя друг на друга; Волтайр пришлось задрать голову. Потом вдруг он поднял руку и осторожно поправил выбившуюся прядку ее волос. Его выражение не изменилось, но один этот короткий жест сказал о многом; Волтайр вздохнула и поймала его руку в перчатке.

— Ты ведь не откажешься со мной разговаривать из-за него? — спросила она.