Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

Социальные нормы и зарождение общин

На каком-то уровне не должно вызывать никаких сомнений, что культура формирует разновидности родственных отношений, которые я описал в начале главы. Когда Кула сел рядом со мной, за его поведением пристально следили другие члены общины, которые начали пересмеиваться, стоило ему усесться. Вопрос в том, какое дело общине до того, что Кула сел рядом со своей классификационной сестрой. Если бы общие предки этой пары были сиблингами противоположного пола, а не одного, Кула мог бы вполне преднамеренно задеть спину девушки, после чего отпустить двусмысленную шуточку, и соседи не усмотрели бы в этом ничего зазорного. А теперь Кула покрыл себя позором, и вечеринка, которая должна была принести ему радость, оказалась испорчена, поскольку он почувствовал себя обязанным поскорее исчезнуть.

Такого рода социальные явления коренятся в наших способностях к культурному обучению, которые с течением эволюционной истории человечества становились все изощреннее. Как мы знаем из главы 4, мы можем перенимать идеи, верования, ценности, ментальные модели, вкусы и мотивы, просто наблюдая за окружающими. Когда растешь в Тети, как и во многих других местах в разных уголках земного шара, постепенно перенимаешь и интернализируешь идею, что достигшие половой зрелости мужчины и женщины, считающиеся классификационными сиблингами, не должны вступать в прямое взаимодействие. Культурное обучение означает, что люди могут усваивать представления о том, как надо себя вести, причем и при взаимодействии с другими людьми, и в совершенно несоциальных ситуациях. Когда человек отклоняется от “приличного поведения”, окружающие, даже непричастные к происходящему наблюдатели, испытывают к нему отрицательные эмоции. В главе 11 мы увидим, как даже очень маленькие дети отрицательно реагируют на нарушение совершенно произвольных правил.

Изучая культурно-генетическую эволюцию, мы уже начали понимать, как хорошо культурное обучение помогает перенять всевозможные привычки, требующие немалых затрат, в том числе даже пищевые предпочтения, ради которых приходится преодолевать врожденное отвращение, как мы видели на примере перца чили. Ученые-эволюционисты на основании подобных эмпирических наблюдений применяли инструменты математического моделирования, чтобы разобраться, что происходит, когда люди учатся у других через культуру, и как приобретенные навыки поведения, стратегии, верования и мотивы влияют на дальнейшие социальные взаимодействия.

Ответ, который дает на этот вопрос культурно-эволюционная теория игр, состоит в спонтанном возникновении социальных норм. Группы индивидов, участвующих в социальных взаимодействиях и обучающихся друг у друга на основании критериев вроде успеха и престижа, в конце концов нередко приобретают общие модели поведения, стратегии, ожидания и предпочтения, а отклонения от общепринятых стандартов влекут за собой те или иные наказания и санкции. Или, в некоторых случаях, общие стандарты требуют ценить выдающееся мастерство и совершенство и вознаграждать за соответствующие успехи. Так или иначе, возникающие в результате поведенческие закономерности стабильны в том смысле, что они способны устоять перед попытками одного или нескольких человек их изменить и сопротивляются этим попыткам[203].

И в реальном мире, и во многих таких математических моделях нарушители норм подвергаются санкциям из-за эффектов репутации. Когда отдельные люди нарушают социальные нормы, это не всегда влияет на них немедленно, хотя бывает и так. Но чаще свидетели нарушения рассказывают, что произошло, и эти слухи и сплетни приводят к отдаленным отрицательным последствиям в ходе каких-то взаимодействий в будущем. Что часто упускают из виду, так это то, что репутация не более чем тип культурной информации, которая распространяется посредством тех же психологических способностей, которые лежат в основе других типов культуры. Как только наши предки начали учиться друг у друга, скажем, тому, что можно есть и как изготовить орудие, мы смогли учиться друг у друга и тому, с кем не стоит строить долгосрочные отношения, чтобы, например, вместе охотиться, делить добычу, заниматься сексом и ходить в набеги. Сложный язык для этого не нужен, поскольку я могу передать другу свои чувства к нарушителю норм, запрещающих инцест, точно так же, как могу передать жене свое отношение к вегетарианским хот-догам (при помощи гримасы отвращения).

Исследования с привлечением культурно-эволюционной теории игр дают и два других интересных результата. Во-первых, оказывается, что многие поступки, основанные на тех или иных верованиях, стратегиях и мотивах, которые требуют от человека каких-то личных затрат, например отказ от вкусной еды (скажем, бекона) или от секса с привлекательной дальней родственницей, нередко подкрепляются культурной эволюцией, в том числе угрозой репутации. Нормы способны даже превратить несоциальное поведение (например, мастурбацию) в социальное, поскольку непричастные третьи лица становятся небезразличны к подобному поведению. Во-вторых, социальные нормы остаются стабильными, даже когда не помогают ни группе, ни отдельному человеку. Более того, культурная эволюция способна порождать стойкие социальные нормы, приносящие всем только вред. Этнография знает тому множество примеров, от ампутации клитора маленьким девочкам (женское обрезание) до поедания мозга умерших родственников на похоронах, в результате которого можно заразиться смертельным прионным заболеванием[204].

Социальные нормы дают людям возможность разрешать противоречия, которые без них были бы непреодолимыми, хотя часто никто не понимает, как это происходит. Социальная жизнь открывает массу возможностей для эксплуатации окружающих, но большинство из нас их даже не замечает. И чем больше люди взаимодействуют друг с другом и доверяют друг другу, тем больше шансов для эксплуатации — шансов обмануть кого-то или даром воспользоваться результатами чужих трудов. У культуры есть несколько инструментов и тайных приемов, позволяющих этого избежать, но особенно важны два из них. Прежде всего культура привлекает третьих лиц, чтобы наблюдать, награждать и наказывать за соблюдение или нарушение местных культурно передаваемых общепринятых правил. По мере необходимости она так или иначе поощряет деятельность третьих лиц и нередко награждает за санкции против нарушителей норм. Во-вторых, культура снабжает нас ментальными моделями ситуаций и отношений и тем самым отвлекает от возможностей эксплуатировать окружающих и заставляет смотреть на ситуации под таким углом, что наши инстинкты задействуются совсем другими способами, часто на пользу обществу. Различное поведение — скажем, курение, поедание конины, манера устраивать беспорядок — может превращаться из абсолютно приемлемого в отвратительное, как только возникают новые ментальные связи, передаваемые через культурное обучение. Вот как культурная эволюция за десятки тысяч лет выковала из стай приматов человеческие сообщества. А теперь рассмотрим подробнее, как социальные нормы сформировали малые сообщества.

От рода к родственным узам

Чтобы понять, как культурная эволюция образовала системы родства и формы социальной организации в ходе эволюционной истории нашего вида, я начну с других приматов — они станут для нас точкой отсчета (в дальнейшем я буду называть других приматов, не людей, просто приматами). Это имеет смысл, поскольку, если заглянуть