Первая чаша - Zarylene

Если же убийца сгубил жизни не одного человека из своей кровожадности, он может искупить свое преступление трудом до конца своих дней. Но если тяжесть его поступка неимоверна, людям не нужно его судить. В посмертии его осудят Высшие».

Из Свода Законов Великого Круга Гортазии. Глава «Душегубы», начало Века Перемирия.

Староста Иршаб поднялся со своего кресла, окинул взглядом совет глав родов. Все смотрели на Орея с плохо скрываемым презрением. Рядом с ним стояли стражи и священник. Вряд ли он смог бы что-то возразить им. Их пристальное внимание уже вывело монаха из себя, а его ночная медитация вовсе не принесла успокоения. Он повторил весь свой молитвенник дважды, прежде чем его достали из колодца, но это сейчас никак не помогало. Высшие не сделали ничего, чтобы помочь ему выбраться, а надежда на снисхождение со стороны жителей Шадиба стремительно таяла.

Он остался один лицом к лицу с несправедливостью — обвиняемый, не совершавший преступления, и даже плащ на спине исчез, словно и эта вещь бросила его на растерзание судьбы.

– Что ж, Арслан, – басовито начал староста, – говори перед собранием и Высшими, что узрят истину твоих слов. Ты обвиняешь этого человека? – он кивнул на измученного, еле держащегося на ногах Орея.

– Да. Я обвиняю этого человека в убийстве моих братьев! – твердо сказал селянин.

– Но совсем недавно Оттар Маас Фарек, глава вашего рода и твой старший брат, хотел отдать этому монаху Знак Судьи, уповая на его честность и святость, а теперь ты обвиняешь его в убийстве.

– Этот человек не монах, а колдун! – Арслан порывисто вскочил с места и указал на Орея пальцем. – Он хотел осквернить могилу Нарины Мас Харун, ночью, говоря, что ищет демона. Я пытался остановить его, но он меня не послушал. Сотворил какие-то чары над её могилой! Стражи видели этот свет на кладбище позапрошлой ночью!

Орей от такой столь явной и наглой лжи онемел окончательно. Он даже не понял, злится ли теперь на Арслана или просто не может осознать, в самом ли деле тот смеет произносить эти слова. Селянин, ставший главой рода Маас Фарек, продолжал выкрикивать обвинения, тыча пальцем в монаха и едва не срываясь с возвышения в центр зала.

– Он каждый вечер читал колдовскую книгу на неизвестном языке! – Арслан взял в руки знакомый Орею трактат. «Теории измерений» действительно были написаны на языке магии, и Арслан решил использовать собственное невежество для достижения цели. Никто из присутствующих не знал этого языка, и ничего не смог бы опровергнуть.

– То есть, к обвинениям в убийстве ты хочешь добавить колдовство? – сухо спросил Иршаб.

– Да! Потому что это чистая правда!

– Монах, тебе знакома эта книга? – обратился к обвиняемому староста.

– Это… это… – Орей задыхался от волнения и не верил, что селянин, который спас его, получив желаемое — богатство и влияние в своей семье — теперь перевернул всё с ног на голову. Но отрицать явное он тоже не мог.

– Это «Теории измерений». Книга… моя…

– Значит, ты сознаешься в колдовстве? – прямой суровый вопрос сбил его с толку.

– Н-нет… нет… я не...

– Он лжет! Я сам видел, как он колдует! Я уверен, он не одолел демона, а заключил с ним сделку, чтобы с его помощью убить моих братьев! – продолжал кричать Арслан, подняв над головой раскрытые «Теории измерений». – Он точно умеет общаться с ними! Говорит с ними на этом колдовском языке! Вот доказательство! Вы сами можете посмотреть и убедиться!

– И верно! – подал голос дядя Фархат, поднявшись со своего места. – Как простой человек может одолеть демона, не владея колдовством?!

Все согласно закивали, только Орей отрицательно мотал головой. Ему просто не давали оправдаться, да он бы и не смог. Монах уже чувствовал подкрадывающееся к горлу удушье, и про себя начал повторять молитвы, которые читал ночью, в надежде, что в эти ужасные минуты они принесут ему успокоение.

– Он и сам как демон перелезал через забор к Аллине Мас Рийя! В дом вдов, в сторону которого мужчинам даже смотреть не дозволено! – в негодовании взывал к суду Арслан.

– Это так, – голос женщины прозвучал с дальнего конца зала. – Он напугал моих невесток.

– Стражники остановили его после этого, – взял слово капитан стражи, стоявший возле кресла старосты. – Мы предупреждали его!

– А потом пришел в нашу часовню! И говорил, что наше писание Высших неправильное! – закричал священник, трясясь от злости. – Как он только посмел высказывать свои святотатственные мысли! Кощунство! И я помню, что он расспрашивал меня про умершую старуху!

Орей хотел провалиться сквозь землю от стыда и бессилия. Почему он не может просто исчезнуть сейчас? Умереть на этом самом месте, чтобы не переживать этот ужас?

– Он знается не только с демонами, но и с ифритами! – продолжил обличать «преступника» Арслан.

Повисло недолгое тяжелое молчание, которое прервалось хриплым голосом старика Ильдара Мас Харуна.

– Думаю, что Арслан прав. Этот монах, или кто он на самом деле, знается с ифритами. Я сам видел, как он ловко играет в карты и обманывает, – проскрипел тот. – А за осквернение могилы моей жены, он должен понести наказание!

– Значит, помимо того, что этот человек убийца и колдун, он еще и осквернитель могил? - уточнил староста у Арслана. Тот охотно подтвердил его слова.

К ужасу Орея зал разразился единодушными одобрительными криками. В каком-то смысле, монаху все же удалось принести в Шадиб покой и примирить враждующие семьи. Но видимо, ценой этого станет его жизнь.

– А ещё… – голос селянина от волнения сорвался. – Он возжелал мою жену! Гурам, мой племянник, совсем ещё ребенок, потерявший отца, пришел к нам за помощью и увидел, как