Первая чаша - Zarylene

жажда отмщения… Это на самом деле то, что ты чувствуешь! Ты способен уничтожить эту решетку, сломать её, и лететь… но прежде… ты должен отомстить! Убить Арслана за его предательство! И старосту, и его мать, и вдову! И Зариме… Хотя нет. Она может быть полезна. Станет твоей женой, когда Арслан умрет!»

Монаха трясло от холода и волнения.

– Кто ты? – выговорил он.

«Я — это ты. Твоя истинная сущность, о которой знал твой отец, иначе зачем он оставил оружие мирному монаху?»

– Это неправда, – Орей не хотел принимать это, попытался заглушить этот голос, сконцентрировался на внутренних ощущениях.

Он прикрыл глаза и облизнул разбитую губу. Все-таки пропустил пару ударов. Внутри снова что-то отозвалось, разум нарисовал странный образ, недостижимую мечту, как он встает и выбирается из колодца.

«Ты способен на это!» – настаивала непознанная тьма внутри него.

– Я ни на что не способен, и крыс отогнать не могу без плаща, – Орей потряс головой, отгоняя эти жуткие мысли, сплюнул кровь и прислонился к стене колодца. Просто шевелиться стало невыносимой пыткой.

А выбраться, наверное, было бы возможно, если бы его так не избили.

Надо было сразу уходить и не пытаться никому помочь. Даже Зариме. Не верить её слезам, игнорировать её мольбы, как он того и хотел изначально.

Но он же хотел как лучше, поступал честно, как следует поступать тем, кто чтит заветы Высших. И что в итоге? Его бросили на съедение крысам в ледяной колодец. Лучшая награда за чистосердечные намерения!

Орей не знал, сколько просидел. Завернувшись в плащ, он заснул. Боль милосердно отступила, подарив монаху сладкие часы покоя. Но проснулся уже от крутящего живот голода, когда небо начало темнеть. Плащ оставался на месте, согревал и утешал Орея.

– Наследие, – буркнул он. Никакой еды, само собой, вокруг не было. Только немного воды, скопившей в круглой луже на дне колодца.

Монаху и раньше приходилось терпеть лишения. Были дни полного поста, и дни наказаний в далекой юности. Сутки без еды и воды в молитвах и некотором роде медитации, позволяющей не думать о нуждах плоти.

Сейчас он решился умыться и хоть немного утолить жажду из лужи.

У Орея все еще нестерпимо болело тело. Он тяжело перевернулся, встал на колени и подполз к воде, зачерпнув немного в горсть и выпив. Вода была грязная и горькая, с землистым привкусом. Монах больше выплюнул, чем выпил.

Поняв, что жажду утолить не удастся, выпрямился, глядя наверх, в переплетение кованых прутьев решетки. Монах прикрыл глаза и зашептал:

– Высшие, сохраните свет в моей душе, да не позвольте мраку пролиться на землю, да изгоните зло, что смотрит на нас из глубин Межмирья… – голос эхом разнесся и усилился, отражаясь от стен колодца.

– Высшие, укажите мне верный путь, по которому я пройду, не страшась ни потерь, ни испытаний, ни предательства друга, ни клыков чудовищ!

Он немного помолчал, набираясь сил, и его голос звучал громче и четче с каждым произнесенным словом священных писаний.

– Высшие, наделите меня силой духа, что сломает преграды, вставшие предо мной…

– Высшие, позвольте заглянуть в глаза правде и не сойти с ума…

Времени было много, и Орей стал читать по памяти весь заученный наизусть молитвенник, чтобы пережить это ужасное испытание и не утонуть в накатывающем отчаянии.

Пока на рассвете с первыми лучами солнца решетка над ним не открылась с пронзительным скрипом, и многочасовая литания Высшим не прервалась. Ему скинули веревку. Монах насилу узнал лица стражников, склонившихся над колодцем.

– Хватайся! – скомандовали ему.

Орей медленно встал, с удивлением отмечая, что поврежденная нога уже не доставляет неудобства, ухватился за веревку, и его вытянули наверх. Монах оказался позади ратуши, во дворе которой, помимо тропинок и цветущих деревьев, был и этот жуткий колодец.

– А где крысы? – спросил один из стражей, заглянув вниз.

– Ушли, – тихо ответил ему Орей.

– Молчи, убийца, – шикнул тот. Видимо, вопрос был адресован не монаху.

Его снова подцепили под руки и куда-то повели. Он узнал ратушу, к которой походил с другой стороны. Его ввели внутрь не через главную дверь, а через неприметный боковой вход. Несколько шагов по темному затхлому коридору, и скоро он оказался прямо посреди зала. Сверху, сквозь отверстие в куполе, падал рассеянный солнечный свет, как небесный перст, указывающий на подсудимого — перед старостой и главами родов, сидящими в своих креслах и кажущимися безликими опасными тенями. Место Оттара занимал теперь Арслан, и Орей отчетливо понял, что все пропало.

18. Истинные судьи наши - Высшие

«Великий Круг постановил следующее:

За убийства назначать наказания равные тяжести совершенного убийства.

Если мужчина ненароком или с умыслом убил скотину, принадлежащую другому роду — он должен выплатить полную стоимость этой скотины и взамен купить новую.

Если в порыве ревности муж убивает уличенную или заподозренную в неверности жену — он должен предстать перед судом для выяснения обстоятельств. Если он утверждает, что жена действительно была неверна ему, нужны свидетельства двух глав родов о том, что им известно, тогда мужчина невиновен, ибо очистил себя и свой род от позора. Род жены должен выплатить ему издержки в размере приданного.

Если доказательств нет — лишить душегуба всего приданного и обязать выплачивать роду жены пятую часть от доходов или урожая на протяжении стольких лет, сколько было его невинно убитой жене.

Если в драке убит другой мужчина — суд решает судьбу убийцы. При Священном Праве Мести за нанесенное оскорбление, суд должен отпустить доказавшего свою правоту с миром и позволить двум враждующим семьям самостоятельно решить спор. Если убит мужчина из ненависти или жадности — суд приговаривает душегуба к работам батраком на