Колонна и горизонты - Радоня Вешович

Крагуевчане, которые привели к нам сотню пленных домобранов, сообщили, что атака началась, но из-за сильного мороза в винтовках многих бойцов загустела смазка, что приводило к осечкам. Закутавшись в одеяла и шали, домобраны старались согреться. Они дышали в ладони и подпрыгивали то на одной, то на другой ноге возле кучи винтовок, из которых были вытащены затворы. Якша, приняв данные от корректировщика, снова открыл огонь. Мин он не жалел: в Ливно мы захватили их огромное количество.

Среди убитых было несколько далматинцев. Только что вступили в бригаду и в первом же бою погибли! Не стало Анте Бакотича, Якова Петковича, Мате Живковича, Йозо Чулара и Владо Джукича. Наши уже приблизились к окопам на расстояние броска гранаты. Войо Мичкович, замаскировавшись на пустыре и укрываясь за щитом своего пулемета, обрушил на противника свинцовый дождь, но и сам погиб. Пуля попала в него через прорезь щита. Смертельно раненный в голову, Войо, не издав ни единого звука, оперся на плечо своего помощника.

После полуночи бойцы 2-го батальона начали нервничать. Им казалось, будто все остальные уже выполнили свои боевые задачи и дело теперь только за ними. В моей памяти сохранился не один яркий пример отваги и мужества наших людей. Вот некоторые из них. Байо Прелевич, разгоряченный боем, снял свой пулемет с треноги и, встав в полный рост, начал поливать противника огнем. Стево Роглич умудрялся перебрасывать во вражеские окопы брошенные противником гранаты. Медсестра Ольга Бешич, сама получившая ранение, оказывала помощь раненым недалеко от вражеского блиндажа. Молодой Неджо Милич, увидев, что погиб командир, взял командование ротой на себя. Добривое Цветич и Бубало в рукопашном бою разоружили нескольких немцев.

20 ноября 1942 года в бой вступили три свежих батальона — крагуевацкий, белградский и 2-й черногорский, и сопротивление противника было сломлено. С винтовкой за спиной и только что захваченным автоматом в руках Милан Попович, бывший подофицер из Даниловграда, поднялся на крепостную стену и автоматной очередью уничтожил всех солдат противника, засевших в окопе. Вражеская пуля оборвала его жизнь.

Блиндажи и подвалы вокруг мечети были завалены телами убитых и раненых немцев, усташей и домобранов. Всюду царил хаос. Только у немногих из оставшихся в живых хватило силы поднять руки в знак капитуляции. Между мертвыми лежала женщина в немецкой форме.

Это была жена четнического вожака Дреновича. Это о ней пели в Крайне:

Из подвала доносился детский плач. Там обнаружили завернутого в пеленки сына четнического главаря Дреновича. Младенца немедленно передали в местный народно-освободительный комитет. Об обещанном воле и пиршестве забыли. Не до веселья было. Эта победа обошлась нам слишком дорого. В числе погибших оказались Милодраг Урошевич (Артем), пулеметчик 3-го батальона, и Драган Симич, командир молодежной роты, а тяжелораненый Любомир Живкович (Шпанац), заместитель командира 6-го батальона, вскоре скончался в петровацком госпитале.

Утром следующего дня батальоны выстроились у большой братской могилы, с трудом вырытой в мерзлой земле. Мы похоронили здесь больше двадцати погибших товарищей. Коча безмолвно стоял у могилы. По лицу его текли слезы.

ЯЙЦЕ

После трехдневного ускоренного марша сквозь вьюгу мы оказались в горном селе Барево, а оттуда ночью по ущелью вдоль реки Врбас двинулись в направлении города Яйце, который предстояло взять. На подступах к городу противник встретил нас сильным заградительным огнем, и мы вынуждены были остановиться. Одновременная атака не удалась, поскольку остальные части опоздали выйти на назначенный рубеж.

Убедившись, что оставаться здесь дальше совершенно бесполезно, мы, уставшие и продрогшие, на рассвете вернулись в Барево. Из-за этой неудачи штаб батальона подвергся острой критике со стороны бригады.

Два месяца назад после тяжелых боев город Яйце был освобожден. Потом мы потеряли его вновь, и теперь в нем, со всех сторон окруженном блиндажами, сосредоточились крупные силы противника: около двухсот гитлеровцев, триста усташей и четыреста домобранов. Весь гарнизон подчинялся немецкому командованию.

В повторном штурме города кроме нашей дивизии участвовали части 3-й дивизии. 1-я и 3-я крайнские бригады, усиленные подразделениями 5-й черногорской бригады, наступали через Царево-Поле, а 1-я далматинская с одним батальоном 3-го крайнского партизанского отряда атаковала опорный пункт Чусин. Две бригады 3-й дивизии — 5-я черногорская и 10-я герцеговинская — наступали на город, а остальные части вместе со 2-м батальоном 3-го крайнского отряда обеспечивали наступление со стороны шоссейных дорог Яйце — Дони-Вакуф и Яйце — Травник.

Серая, будто волчья шерсть, студеная ночь. Холмы поминутно освещаются сигнальными ракетами. Вместе с крагуевчанами мы ползем по глубокому снегу. Близость противника заставляет более четко работать сознание. В атакующей цепи — ни малейшего шепота. Над городом поднимается волна странных звуков и растворяется в долине. Вражеские мины не причиняют нам никакого вреда, так как большинство бойцов уже находится в безопасности под самыми блиндажами противника. В промежутках между пулеметными очередями и разрывами гранат слышатся уже привычные уху ругательства усташей. Усташи кичатся своим бесстрашием и даже пытаются подтрунивать над нами. Судя по тому, как они предлагают нам ром и сигареты, хорошую обувь и одежду, невольно делаешь вывод, что эти вещи составляют для них смысл жизни.

Враг судорожно вцепился в свои укрепления. Видя, что силы атакующих на исходе, Саво Бурич, наш новый командир батальона (Перо Четковича незадолго до этого назначили командиром 3-й дивизии), приказал взводу бригадных противотанковых орудий выдвинуться на передний край и «усмирить» один блиндаж… Казалось, что время, как и наше продвижение, застыло на морозе. Командир 1-й роты Василий Пейович, столкнувшись лицом к лицу с гитлеровцем, вступил с ним в рукопашный бой и одолел его. Дважды раненный Милош Вучкович остался на поле боя и только утром, когда город был освобожден, явился на перевязочный пункт. Слышались крики крагуевчан. Кольцо все больше сжималось. Наступил тот решающий переломный момент, когда все подключились к атаке. Раненые лежали спокойно: ледяная стужа оказывала обезболивающее действие.

Стрелковые цепи снова двинулись вперед. Люде, как кроты, зарывались лицом в снег. Темные отверстия блиндажей, покрытых дерном, демаскировались языками пламени стреляющих пулеметов. Мертвое пространство, возникшее в результате того, что бойцы вплотную приблизились к блиндажам, значительно снижало эффективность огня противника. Чирович, Масловарич, Недович,