ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3) - Пантелеймон Кулиш

состояния. Эти пленники рассказывали, что в ту ночь такая у них в таборе сделалась

тревога, что перекопский бей и Татары,, получив какое-то нерадостное известие о

Хмелевых козаках, рвали на себе волосы и бились в землю... Не даром они так

спешили, что и йод Гуменцами бросили несколько возов, нагруженных разного рода

крупою. Пошли но следам вашей милости и, слышно, сожгли скалу. Татары, однакож,

упорствовали идти за ними, и, видно, что-то случилось у них (snac ich sain cos zapadlo):

вид-

*) На старинных кладбищах и ныне вырывают в головах у скелетов горилку в

фляжках.

ОТПАДЕНИЕ НАЛОРОССШ ОТ ПОЛЬШИ.

191

но, не хотят наступать; говорят, что пм Бог на эту войну идти не велитъ8.

Летучия козацкия чаты настигли панов римского 9 мая, у переправы через

небольшую речку у местечка Пробожной, в нынешнем Портновском округе Галиции.

Помешать переправе были они бессильны, а угнаться за их свежими лошадьми не

могли паны на своих лошадях, истощенных походами да подъездами. Одного козака

поймали таки живьем, да накануне один из панских подъездов привел к гетману

нескольких Татар.

Мая 10, переправляясь через реку Серет у Янова (въТернопольском округе

Галиции), паны, в виду затруднительной переправы, ожидали появления Козаков; но

ожидание било напрасным, потому (как это сделалось известным после от пленников),

что козацкие полковники напились через меру горилки.

Не менее трудную переправу встретил Калиновский и 12 мая у Купчипец (в

Бережанском округе Галиции), на реке Стрыне. Полковники успели опохмелиться,

догнали панов, но дали им почти совсем переправиться. На козацком берегу оставался

только полк молодого Калиновского. Козаки напали на него внезапно, так что он едва

успел построиться. Отбиваясь, Калиновский начал отступать на другую сторону,

расположив у переправы пехоту под начальством того Бутлера, который в 1680 году,

вместе с ротмистром Жолтовским, оборонил от козаков-тарасовцев тогдашнего

архимандрита Киевопечерской Лавры, Петра Могилу, и его монастырь. Здесь Бутлер

пал с несколькими десятками своих воинов. Козаки не раз истребляли наемных Немцев

до остатка. Так хотели они поступить с верными хранителями панов и теперь; а

панская копннца но могла подать Немцам помощи вб-время. Сильно теснимые Немцы

стали отступать, и в это время погиб ветеран Бутлер. Ободренные успехом, козаки и

Татары начали отважно переправляться, а переправяс, развернулись в тылу панского

войска и налегли на его арриергард и на обоз, но были согнаны с поля, и оставили

нескольких Татар и Козаков пленниками, в том числе Иетычай-мурзу, из знатной

фамилии даерских мурз, и каневского сотника, Шабельниченка. После боя, панское

войско простояло всю лочг в строю под проливпым холодным дождем. Козаки нс

отважились напасть на него.

•Между тем приехал налегке новый коронный подканцлер, Иероним Радзеевский, и

передал Мартину Калиновскому послание Николая Потоцкого, передвинувшего уже

свое войско из-под Бла-

192

димира к Сокалю (в Злочевском округе Галиции). Дело в том, что корсунское

несогласие между главами коронного войска пережило их пленение. Радзеевский,

воспитанный в школе отца, рассчетлнво щедрого хлебосола, умел говорить и с

козацкими, и с панскими своевольниками. По поручению короля, он подготовил уже в

Сокале Потоцкого к совместному служению отечеству с соперником; точно то же

должен был он сделать и с Калиновским.

13 мая переправились паны в Поморяпы. Козаки показывались на пути маленькими

чатами от 10 до 20 всадников, но приблизиться не смели. Калиновский знал, что сзади

быстро наступает Хмельницкий, чтоб отрезать его от Сокальского войска. В Поморянах

паны сожгли все возы, которых оставалось еще по 10 на каждую хоругвь; две пушки,

порох и больных оставили в поморянском замке, и спешили соединиться с королевским

ополчением, проходя по две и по три мили ежедневно. Козаки ждали их у Зборова; но

они круто повернули в другую сторону, и без дальнейших приключений, достигли

королевского лагеря.

В королевском лагере представили они из себя не воинов, споривших с дикарями за

обладание возделанным ИМИ краем, а дикарей-беглецов, покусившихся на чужую

землю, которою владеть было не по их нравственным и вещественным силам.

Преследовавшие Калиновского туземцы, в числе 18.000, с прибавкою 2.000 Татар,

довели его до крайнего изнурения, в каком был некогда заклятый враг его деда, царь

Наливай, ускользнувший, „как лесной зверь®, в таинственную тогда Уманию к

мифическим Синим Бодам. Оборванные и расстроенные жолнеры Калиновского, в

глазах защитников польского отечества, представляли не больше ценности, как остатки

разбитого на голову и разбежавшагося войска.

Но калиновцы, как увидим далее, не были•контрастом среди соединившихся в

Сокале помогал.

Глава XXVI.

Воюющие стороны, неспособные к правоте.—Папский лагерь под Сокалем.—

Война Римлян с Греками посредством панов, а Греков с Римлянами посредством

Козаков.—Достоинство' московского правительства в виду зтой борьбы.—Движение

панского войска к Берестечку.—Казацкое становище и при • иод Крымского хана к

козакам.—Первая битва под Берест емком.

Несчастен был тот народ, который вверял свою судьбу колонизаторам нашей

опустелой от Татарского Лихолетья Малороссии, сколько бы ни было между ними

аборигенов, Колонизаторы прельщали этот сбродный народ, как бы новых египетских

беглецов, мечтали о земле, текущей молоком и медом, не по были способны

воспользоваться благодатною почвою нашей родины, и допаювались в ней до того, что

голодали на самих берегах молочных и медовых рек, наконец были подавлены и

изгнаны с бесчестием подражателями их самоуправства, козаками. Доверчивый и

увлеченный, .панами в обетованную землю народ оказался в ней бедствующими Но не

меньше выпало бедствий и на долю тех, которые, в качестве передовиков его,

двинулись в роскошные пустыни пз зажитых и прославленных древним русским,

литворусским, польско-русским, немецко-русским мужеством. Они сделались рабами

рабов своих, изгнанниками из земли древнейших предков своих.

И вот, изгпаппые и изгоняющие собираются перед нами на последнем человеческом

суде за содеяпиые обеими воюющими сторонами неправды, те и другие

преиеполнешше чувством правоты своей, те и другие равпо жалкие в наших глазах

неспособностью к правоте.

С такими чувствами приходится потомкам осадников и осадит старой Малороссии

проповедывать спасительную идею русского воссоединения в изображении

междусословного спора, который, с течет. ш.

25

194

нием времени, сделался междуцерковным и наконецъ—международным.

Всмотримся сперва в панское войско—главами самих потомков панских, которых

большая часть позабыла свое русское имя ради имени польского.

Предводитель папского войска, Ян Казимир, называемый Казимиром V в

воспоминание о Казимире ГГ Великом, прибыл 27 мая в лагерь, соединявший в себе

всю вооруженную Польшу. Прибыл он, великий монарх, непобедимый победитель,—и

ему (разсказывают сами Поляки) представилось поразительное, страшное зрелиице.

Польский лагерь под Сокалем (говорят они) был готовою для неприятеля добычею.

Вместо того, чтобы представлять грозный редут вольного Шляхетского Народа, опору

могущества польских королей и короля королей польских, он казался громадным

лазаретом: так ужасно разбились паны о собственных мужиков своих во всех

столкновениях за право владеть землею,—от Жедтоводского до Крупчинецкого

включительно. Голодный тиф похищал храбрых жолнеров одного за другим с большею

быстротой и беспомощностью, чем похищает голодный коршун цыплят. Вокруг

боевого лагеря, последней опоры славы и вольности шляхетской, не было ни валов, ни

шанцев. Босые оборвыпш жолнеры оставались без оружия,—-изнемогшие львы без

когтей и зубов. Квартяки Калиновского, не уступавшие в личной отваге Богуну и его

отчаянным шляхтичам, таяли здесь от всяких недугов поразительно. Они были

набраны из ветеранов Тридцатилетней войны да переформированы из старых полков

покойного короля, победителя мвогоцарствениой Москвы, готовившагося к покорению

не до покоренного македонским героем Востока. Пзнуренньте беспрестанною борьбою

с неприятелем и многочисленным, и повсеместным, уменьшенные и расстроенные

бегствомъ—сперва из-под Винницы, потом из-под Каменца, одесятствованные