ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3) - Пантелеймон Кулиш

воскресенье и всю следующую ночь ко вреду осаждающих. В понедельник, однакож

козаки покинули первую линию палисада и сомкнулись во второй линии своих

укреплений. С наступлением ночи, на них повели приступ со всех сторон, при

непрерывной пальбе. Они мужественно защищались огнестрельным оружием, косами,

дубьем, каменьем. Борьба продолжалась до полуночи. С обеих сторон погибло много

людей. Ни та, ни другая сторона не торжествовала.

Богун повел с панами переговоры, очевидно, желая выиграть время. С панской

стороны было сделано козакамх гордое предложение—выдать пушки, знамена и

полковника Богуна. Козаки предлагали панам 4.000 волов, соглашались наконец, ио

уверению Освецима, выдать пушки и знамена, но выдать полковника, или кого-либо из

старшины отказались на отрез.

Здесь паны прибегнули к такой хитрости, которая должна была в случае удачи,

только создать новое препятствие к примирению польского элемента с русским,

панскаго—с козацким, в придачу к тысяче уже наделанных ими самими и в

особенности их руководителями, ксендзами.

Освецим пишет следующее: „Переговоры кончились тем, что козаки обязались

возвратить взятые у нас знамена и удовлетворить житомирского старосту (Тяшковича),

имущество которого они разграбили, а также возвратить лошадей, взятых у нас в

стычке у прорубей, или уплатить их стоимость деньгами. Когда эти условия были

заключены, ови требовали, чтобы войско наше очистило поле передъ

.

181

монастырем. Жолнерам действительно было приказано отступить с поля и укрыться

в замке, а также в улицах и среди домов в городе, но оставаться в строю.

Предполагалось употребить следующую хитрость: когда козаки выйдут из укреплений,

окружит их в поде со всех сторон и потребовать выдачи старшин и оружия, а если не

согласятся, разгромить их окончательно. Намерение это не удалось исполнить*....

Начались новые переговоры. Участник оеады Винницы, Гулевич, писал к приятелю,

что после неудачного покушения к ночному бегству с 12 на 13 марта, козаки, к вечеру

13 числа, просили о помиловании. Гетман (продолжал он) послал на переговоры меня и

брацлавского подстолия, Ревуского. Начали мы трактовать уже в сумерки. Трактовали

часа четыре под самими их валами, и кой в чем согласились. На утро рано—опять, и

было постановлено, что они отдадут хоругви, армату, лошадей, дадут заложников и

разойдутся по своим домам, с тем чтобы не поднимать больше руки против

королевского войска.. Отдали после того хоругви, которые мы и получили, получили

также и часть лошадей, но армату они хотели оставить на месте уходя. Заложниками

взяли мы четырех весьма хороших сотников. Сверх того, присягал как сам Богун во

всякой верности, так и войско, и когда все это было уже выполнено, козаки, неизвестно

по какой причине, вернулись к своему упорству. Опять несколько дней драка; потом

вторично просят о помиловании. Пришли мы снова под валы, я брацлавский подсудок

и стражник Замойский. Но изменники показали себя изменниками и, вместо

приветствия, убили-гетманского трубача и моего хлопца. Думаем так, что это было

делом или—чернецов, которые с ними сидят, или шляхты, которой у них 70 человек:

ибо эти— или боятся за свою шкуру, или по крайней мере того, чтоб их не узнали,

когда выйдутъ*.

То, что в этой реляции говорится о хоругвях, о лошадях, о заложниках, очевидно,

было только обещанием со стороны Козаков, но не совершившимся фактом. Освецим

пишет: „Прервав переговоры, козаки объявили, что все готовы погибнуть в бою.

Действитёльно пошли было они напролом, но были отбиты с большим уроном. Тогда

отступили за третью линию укреплений, укрепили ее, и в ней засели мужественно; при

этом часть лошадей своих выгнали, и, когда наша челядь покушалась овладеть ими,

многих перестреляли. Наши окружили козацкия укрепления валами, и постоянно

сторожили, но не могли отрезать Козаков от воды; громили осажденныхъ

182

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИЯ ОТ ПОЛЬШИ.

пушечною пальбою, бросали в их табор бомбы; но бомбы козаки успевали гасить, и

в сущности не могли ыы им ничего сделать. Между тем войско наше выбилось из сил,

так как все время .жолнеры и лошадей не расседлывали, и сами не оставляли оружия'4.

18

марта, в субботу, коронный обозпый, сын полового гетмана отправился в

Кальник, полковой город Багуиа, на рекогносцировку, с целью разведать, где находится

Хмельницкий, и не подходит ли какое подкрепление на выручку Богуну. Он дошел

только до Липовца, лежащего в 5 милях от Винницы, и отправил оттуда для разведок

пана Кондрацкого по направлению к Кальнику. Но едва Кондрацкий выступил в поле,

как наткнулся на козацкий передовой отряд, и заметил в стороне большое войско. В то

же время другой конский отряд напал на молодого Калиновского, расположившагося в

Липовцах, и привел жолнеров его в большое замешательство. Только выскочив из

местечка в поле, удалось папу обозному привести в порядок СБОИ хоругви, но все

расседланные лошади были потеряны. Притом же козаки, прежде, чем напасть на

Липовец, заняли дорогу в Кохановку, и потому та часть отряда, которая сопровождала

возы с припасами, также потерпела значительный урон. Пав Кондрацкий едва успел

спастись, потеряв много жолнеров, посланных с шим из разных хоругвей. Но молодой

Калиновский, вернувшись к отцу 20 числа под вечер, все-таки привел несколько

захваченных в плен Козаков. Опи показали, что Хмельницкий был в Белой Церкви, и

уже выступил навстречу панскому войску.

Коронный полевой гетман решился отступить в какую-нибудь местность, более

удобную для продовольствия войска: ибо лед на реке Боге уже тронулся, а по сю

сторону реки не было возможности добыть фуража. Но прежде он хотел попытаться, не

посчастливится ли ему взять приступом осажденных. Приступ начался с рассветом.

Козаки сделали тотчас вылазку, но несколько человек их попало в плен; зато и они

увели к себе двух пленников. „Вообще козаки сражались храбро44, пишет Освецим.

Было очевидно, что панам с ними не совладать, и тем более, что в панском стану знали

о наступлении большего козацкого войска. Напротив козаки с каждым днем и часом

ожидали помощи.

Помощь пришла к ним во время самого приступа, спустя несколько часов после

восхода солнца. На выручку Богуна подоспел уманский полковник, Глух, с 10.000

Козаков. Для панов это .было неожиданностью: не рассчитывали они так скоро

столкнутсяь

183

с превосходными неприятельскими силами. Козаки, с ужасающим криком, заняли

новый город, отделенный от старого, занятого панами, только мостом, на расстоянии

выстрела из лука.

„В нашем войске" (пишет Освецим) „произошло страшное замешательство.

Жолнеры не слушали распоряжений и разорвали боевой строй. На трубах играли

тревогу, что еще больше усиливало страх и смятение. Наконец наши, бросившись на

лошадей, выскочили в поле к Якушинцам, и здесь построились в боевой порядок; но

часть хоругвей осталась на прежнем месте, перед фронтом монастыря, в котором

заперлись козаки. Пан воевода, с несколькими козаками (легко вооруженными, по-

козацки) хоругвями, бросился к мосту, за которым стоял неприятель, и завел с ним

перестрелку. Вся эта тревога была совершенно папрасна, хотя бы козаки явились и в

большем количестве: Бог уже тронулся, и они не могли пере» правиться на сю сторону.

Но челядь, бившая у обоза, не обратив на это внимания, побросала возы, лошадей и

обратилась в бегство. её примеру последовали и товарищи из разных хоругвей; другие

же, видя, что возы оставлены без присмотра, бросились к ним, и свои стали грабить

своих. Дело вышло похожее на Пилявецкую битву, с тою разницею, что пехота и часть

хоругвей, оставшаяся в строю, сомкнулись, и в порядке отступили по направлению к

Бару. На прощанье, козаки, взбежав на валы, провожали наших обычными криками,

прилагая к Ляхам разные оскорбительные эпитеты Цыгане! утикачи! безмозглые!

пилявчики! кричали они. Утикайте дйлыие за Вислу! не тут ваше дило! *) Гетман был

очень смущен от этого беспорядка и слишком поспешного отступления. Жолнеры

негодовали на него за отсутствие распорядительности. Они сами были страшно

изнурены, лошадей измучили и, в заключение, лишились возов, запасных лошадей,

челяди, съестпых и боевых припасов. В большом смятении, усилившем

самоуверенность неприятеля, отступило войско от Винницы, прекратив осаду, и

направилось в Бар, куда пришло 24 числа".