Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш

царя Василия, и Филипп «Истома» Пашков. Многие его прежние соратники погибли, другие попали в плен. Но предводителю удалось убежать, после чего он направился на юг, в Калугу.

Повстанцы смогли удерживать деревянный кремль города, несмотря на яростные атаки государевых людей. Одновременно сообщники Болотникова, князь Телятевский и Илейка Муромец, громили царские отряды на Пчельне (там, к слову, сложил голову Истома). Воеводы царя Василия IV были вынуждены признать: это дело не закончится так быстро, как хотелось бы.

Всю весну и лето 1607 года не прекращались военные действия. Болотников был отброшен к Туле, которую он оборонял несколько месяцев. Но прежнего лихого задора уже не наблюдалось: обе стороны были изрядно измотаны, потеряли множество людей. А в городе начался голод, появились заболевшие. И 10 октября 1607 года Болотников и его люди признали поражение.

Бывшего холопа князя Телятевского убили в следующем году – утопили в проруби. Лже-Петр, Илейко, был повешен. О князе Телятевском ведутся споры, поскольку его следы теряются.

Так угасло холопье восстание, в котором, впрочем, все было не так однородно: против царя Василия воевали и князья, и служилые люди. Хлопок положил начало, при Болотникове это уже было движение огромного масштаба, с политическими целями. Результаты тоже оказались совсем разными: если царь Борис Годунов пошел на уступки, дал послабление крестьянам, то Василий Шуйский, наоборот, ввел 15-летний срок для сыска сбежавших или вывезенных крестьян. Закрепощение продолжилось.

Ну а в 1649 году сыск стал бессрочным, и крестьяне превратились в «вечно крепких» для своих господ. Между ними обозначили те самые «узы», которые невозможно было разорвать вплоть до 1861 года.

Глава 18

Крепостные миллионеры

Рваные лапти, серая чиненая одежонка – такими часто себе представляют крепостных. Или же это лощеная дворня, готовая бежать по первому зову своего господина… На самом деле крепостные трудились не только в помещичьих домах, на их фабриках или на полях. Некоторые из своих деревень уходили в города, открывали дело. Это широко распространилось с конца XVIII века. В 1775 году Екатерина II подписала документ, который позволял крестьянам заниматься торговлей и небольшим производством. Чуть позже «дали добро» и на открытие мануфактур. И появилась тонкая прослойка бывших крестьян, которые умудрялись наживать состояния. Иногда – вопреки обстоятельствам.

Даниила Бокарева, в назидание другим, наказали графы Шереметевы: в 1805 году крепостного отослали подальше, в слободу Алексеевка Воронежской губернии. В чем провинился двадцатилетний парень, сказать теперь сложно. Но только его разлучили с семьей.

На новом месте приживался непросто. Был он «вещью в себе», не любил рассказывать лишнего. Однако сразу стало понятно, что Бокарев неглуп, сообразителен и очень наблюдателен. Все, что он делал или говорил, было наполнено смыслом. Даниил не тратил время попусту, а когда принимался за работу, выполнял ее старательно.

В начале XIX века подсолнухи не выращивали для массового производства масла. Росли они для сбора семечек, которые охотно лузгали все кому не лень. На урожайной земле Воронежской губернии поспевали крупные семечки… А вот Даниил Бокарев, полуграмотный самоучка, додумался до того, о чем не сообразили другие: получать из этого всего масло!

Для начала ему требовалось собственное сырье. Поэтому Бокарев выращивал подсолнечник на своем огороде. Пока расцветали большие желтые «солнышки», сооружал первый аппарат для добычи масла. Высушив как следует семена, укладывал их внутрь приспособления, с силой надавливал, и… улыбался. Продукт получался густым, ароматным и приятного цвета.

Его работа вызвала в слободе вопросы: для чего это? А когда узнали, отреагировали по-разному. Одни удивлялись и поздравляли Бокарева с придумкой, находились и завистники. Однажды огород крепостного подвергся нападению, у него срезали подсолнухи. Найти воришек удалось, и Бокарев потребовал наказания. Ему пришлось рассказать, для чего он проводит свои опыты. Тогда слух о его работе разнесся уже далеко за пределы слободы.

На следующий год Даниил посеял больше подсолнечника и получил уже изрядную партию масла. Ему удалось убедить крестьян покупать его товар. Попробовав однажды подсолнечное масло, покупатели приходили за новой порцией. Успех постучался в двери крепостного. Он владел технологией, которая могла открыть путь к богатству. Но у крестьянина графа Шереметева не было средств на собственное производство.

По счастью, нашелся единомышленник. Купец Папушин создал маслобойный завод, на котором Даниил трудился в качестве главного технолога. Потребовалось совсем немного времени, чтобы скопить деньги на свое дело. Теперь Даниил Бокарев владел небольшим предприятием, у него имелась своя клиентская сеть, и дело было просто обречено на удачу.

Ему удалось производить столько масла, что часть его вывозили за рубеж. О Бокареве начали писать в прессе. В «Трудах вольного экономического общества» в 1854 году тоже появилась заметка: «Крестьяне слободы Алексеевки… с давних пор вошли у нас в пословицу, как сметливые… Чрезвычайные льготы, даруемые от графа Шереметева… служат источником для развития их умственных и промышленных наклонностей».

Совпадение или нет, но первый партнер Даниила Бокарева, купец Папушин, упомянут в романе Федора Михайловича Достоевского «Идиот». Писатель наверняка слышал об успешном маслобойном предприятии:

«Птицын объяснил, обращаясь преимущественно к Ивану Федоровичу, что у князя пять месяцев назад умерла тетка, которой он никогда не знал лично… дочь московского купца третьей гильдии, Папушина, умершего в бедности и в банкротстве. Но старший родной брат этого Папушина, недавно также умерший, был известный богатый купец».

Роман был опубликован в номерах журнала «Русский вестник» за 1868 год. То есть спустя тридцать пять лет после того, как Бокарев и Папушин открыли в Алексеевке дело. В 1868 году подсолнечное масло вырабатывали в Воронежской губернии уже более чем на ста небольших предприятиях.

От развития производства всем было хорошо. Алексеевка богатела. В середине века в слободе начали массово строить каменные дома в два этажа: народ скопил капиталы. Приумножали доходы не только те, кто занимался выработкой масла, но и производители бочек, скупщики, доставщики готовой продукции. Дело Даниила продолжил сын, затем внук. Но вот судьбу начинателя проследить не удалось, дата его смерти (равно как и дата рождения) весьма приблизительна. Кстати, на гербе Алексеевки сейчас красуется подсолнечник. И это заслуга крепостного крестьянина графа Шереметева[76].

Многие крепостные оказывались оборотистыми и хваткими. Статистика выдачи торговых свидетельств показывает, что с 1816 по 1824 год их получили почти 8 с половиной тысяч человек! Правда, многие торговали «по-черному», не приобретая никаких грамот и не входя в гильдии (купцам, получающим «ранг», требовалось уплатить определенный сбор»). Граф Егор Францевич Канкрин[77] посетовал государю, что надобно сократить поборы. В 1824 году с подачи графа, ставшего в тот момент министром финансов, провели реформу. С купцов стали брать меньше примерно в два раза, и численность этого сословия сразу выросла. Торговцы выходили из тени и получали официальный статус.

Среди крепостных купцов и миллионеров был Савва Морозов, человек, тоже сумевший сделать себя сам. О нем нам известно гораздо больше, и эта яркая личность по-настоящему вошла в века. Морозов стал основателем целой династии промышленников.

У Николая Гавриловича Рюмина, богача и