Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш

грамматики. И это в корне изменило его жизнь. Он читал книги, заучивал произведения наизусть, а потом рассказывал неграмотным своим «коллегам». Трудился Алипанов на заводе, и его же назначили отвозить чугунные изделия в Петербург. В пути он развлекался тем, что… сочинял стихи.

И это было еще одно счастливое совпадение. В столице Алипанов узнал о Федоре Слепушкине и с жадностью прочел все, что опубликовал крепостной поэт. Появилась цель и замечательный пример: было к чему стремиться! Алипанов начал искать полезные знакомства, которые помогли бы ему войти в литературный мир. Настойчивости ему было не занимать, поэтому в 1830 году в журнале «Отечественные записки» появились его первые произведения. Он пробовал себя в разных жанрах, но больше всего нравились Алипанову басни. На казенные средства в 1831 году была издана его книга басен. Конечно, налицо было влияние Крылова, но сюжет-то крепостной придумывал сам!

Российская академия похлопотала о вольной. Занятно, но помещик Алипанова отдал его на свободу без выкупа: не каждый раз удается открыть дорогу настоящему таланту! Все происходило так быстро, что у Алипанова кружилась голова: публикации, восторги публики, а потом визит к самому императору, в точности как было со Слепушкиным (не зря он взял его за образец!). Во дворце крестьянин получил в подарок… золотые часы. Это стало почти традицией.

С тех пор поэт служил управляющим дачами у графа Мордвинова (уже как вольнонаемный работник за приличную зарплату) и продолжал писать. Его сельский водевиль «Ханский чай» был даже поставлен на сцене Александринского театра. И хотя спектакль выдержал только одно представление, этот момент можно считать историческим: на сцене Александринки до той поры крепостные своих произведений не ставили!

А личное знакомство со Слепушкиным тоже состоялось. И еще какое! Два крепостных поэта отлично поладили, а спустя время Егор Алипанов взял в жены… дочь Федора.

Крепостным по происхождению был и украинский поэт Тарас Шевченко. Он принадлежал семье Энгельгардт, а точнее – племяннику светлейшего князя Григория Потемкина. Мальчишкой его отдали в услужение дьячку, а тот так изощренно издевался над Тарасом, что ребенок не выдержал, убежал. Его взяли в барский дом, помощником повара, и поручали отвозить письма по соседям, если требовалось.

А он мечтал о живописи… Это оказалось так захватывающе, так необычно – воплощать фантазии на чистом листе… У него был дар, но, чтобы его развивать, Тарас начал учиться. Павел Энгельгардт, его хозяин, был крайне удивлен, обнаружив в крепостном пареньке такие склонности и таланты. По счастью для Шевченко, его способности оценили и позволили им совершенствоваться – Тараса отправили в Вильнюс, чтобы брать уроки мастерства, потом он учился в Петербурге…

Возможно, он так и остался бы «придворным» живописцем барина, выписывая бесконечные портреты членов его семьи да красоты усадьбы, если бы не случай. В 1836 году Шевченко писал с натуры в Летнем саду. Проходивший мимо художник Иван Сошенко полюбопытствовал и ахнул: да ведь это работа настоящего мастера! Состоялось знакомство, крепостной коротко поведал свою историю и рассказал, как он мечтает превратиться в подлинного живописца. Сошенко пообещал помочь, и вскоре Тараса представили знаменитостям первого эшелона – Карлу Брюллову (которого почитатели называли не иначе как Великий Карл), поэту Василию Жуковскому и бесподобному Алексею Венецианову. Все трое, рассмотрев работы Тараса, сделали одинаковый вывод: это бесспорный гений. Ему бы немножко удачи, и о нем заговорят.

Но откуда удача у крепостного? Зависимый статус не позволил бы Шевченко развиваться. В любой момент хозяин мог потребовать его к себе, запереть в поместье, как редкий бриллиант (вспомним, как прятала графиня Салтыкова своего талантливого парикмахера), а потому было просто необходимо, чтобы Тарас получил вольную. Но Энгельгардт не торопился с ответом. Как рачительный хозяин, он подсчитал, во сколько ему обошлось обучение Шевченко. И теперь не хотел потерять ни одного рубля.

Переговоры шли трудно. Внучатый племянник Григория Потемкина упрямился много месяцев. Наконец был предложен компромисс: состоится лотерея, и все вырученные средства пойдут на выкуп Шевченко. Специально для этой акции Карл Брюллов написал портрет Жуковского, который и был выставлен в Аничковом дворце в 1838 году.

«Жуковский, с помощью графа Виельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода 22 апреля 1838 года», – впоследствии написал поэт.

Нужно ли говорить, что после этого Шевченко поступил в Академию художеств? Стал учеником Брюллова? Впрочем, не только учеником – преданным другом. А Жуковскому, сыгравшему большую роль в его освобождении, недавний крепостной Тарас Шевченко посвятил поэму «Катерина». Эти люди дали ему шанс выстроить совсем другую жизнь. Свободную и счастливую!

Василий Жуковский помог освободить не только украинского поэта, но и русского Ивана Сибирякова. И это еще одна удивительная судьба! Иван мог остаться кондитером или актером домашнего театра (некоторое время он играл в спектаклях), слугой Дмитрия Маслова, которому был продан в 1812-м… Но о нем узнали и услышали, его стихи попали к тому же журналисту Павлу Свиньину, который разглядел Федора Слепушкина. Была написана статья о тяжелой жизни крепостного поэта, и вот уже именитые люди Петербурга готовы помочь его выкупить.

Маслов запросил невероятные 10 тысяч рублей. И эти деньги собрали, но потребовалось почти два года. Потом, с помощью Александра Тургенева, свободный Сибиряков устроился в департамент духовных дел, а потом поступил на сцену – снова сцена, только теперь настоящая, столичная… Однако ни поэзия, ни драматургия, ни служение сцене не удержали Сибирякова от безудержного пьянства. Говорили о проблемах в семье, о безденежье – поэтическое творчество Сибиряков забросил и пригодиться на воле не сумел. Он умер в 1848 году, и это событие осталось почти незамеченным.

Ах! Кручина, ты, кручинушка!Ты зачем в меня вселилася?Ты зачем сушишь ретивое?Уж я выйду ли в чисто поле,И рассею ли кручинушку.

Далеко – вдоль по чисту полю! – написал поэт Михаил Суханов[69], современник Ивана Сибирякова, из государственных крестьян. Его взлет был не таким ярким, но конец настолько же безрадостным – умер в полной нищете в 1843 году. Словно поэтам отмерили строго определенный запас удачи.

Дело не только в востребованности и плодовитости авторов. Даже у маститых литераторов XIX века сочинительство не всегда было главным источником дохода. Наследственные имения, предприятия, доходы от занимаемых должностей и даже карточная игра – все это позволяло Толстому, Тургеневу, Фету, Тютчеву или Некрасову держаться на плаву. У крепостных поэтов, отпущенных на волю, не имелось такой «подушки безопасности». Жить на средства от продажи поэтических сборников было практически невозможно, отсюда материальные проблемы Суханова и Сибирякова и отчаянье, которое привело к ранней смерти обоих.

В 47 лет умер Тарас Шевченко. Его витиеватый жизненный путь тоже был очень непрост. Блестящее начало сменилось множеством терзаний – его обвиняли в сочинении пасквилей на императора и императрицу, и, как было сказано в докладе Третьего отделения: «Возглашал о славе гетманского правления и прежней вольнице