Испытание властью. Повесть и рассказы - Виктор Семенович Коробейников

идет своим чередом. В нее вливаются новые поколения сельских специалистов и руководителей. Сегодня я согласился рассказать о тех давних тяжелых событиях с единственной целью: чтобы эти люди никогда не увидели того ужаса, с которым пришлось встретиться нам по воле судьбы.

Кроме того, хочу еще раз почтить светлую память дорогих мне тружеников бывшего совхоза «Юрминский».

Это произошло в одно из июньских воскресений – в день выборов. Я провел его на избирательном участке. Домой вернулся уставший и голодный часам к 8 вечера. Жена собрала на стол. В это время раздался телефонный звонок, и председатель облсельхозтехники Г. Анисимов сообщил, что в одном из хозяйств Аромашевского района произошел несчастный случай – пострадали люди. Я срочно заказал междугородний разговор. К моему удивлению, соединили моментально. Ответил дежурный райкома партии. Он подтвердил, что есть жертвы, но сколько – не говорит. Разговор дословно закончился так:

– Скажите, сколько? Два – три?

– Нет.

– Пять – шесть?

– Нет.

Я сказал, что все понял, положил трубку, схватил пиджак и выбежал на улицу.

Нужно было срочно увидеть своего начальника; Н. Чернухина. Он приступил к работе недавно и не имел еще на квартире телефона. Я бежал всю дорогу. Начальник оказался уже в курсе события и сказал, что произошел взрыв. Было принято решение о моем срочном отъезде в Юрминку.

В тот год река Тобол затопила автомобильный мост в районе г. Ялуторовска и ехать пришлось поездом. Войдя в вагон, я бросил полевую сумку в купе, а сам вышел в коридор. Здесь, стоя у окна, провел всю ночь, не выпуская изо рта папиросу. Мое воображение рисовало картины – одну ужасней другой.

На рассвете поезд прибыл на станцию Голышманово. Здесь меня ждала «Волга», на которой я отправился в Аромашево. Преодолев половину пути, мы подъехали к Юрминскому совхозу. Место взрыва охранялось милицией. Предъявив удостоверение, я прошел внутрь оцепления и попал на территорию машинного двора. Мои самые смелые предположения о последствиях взрыва сразу померкли. Я ожидал увидеть остатки разрушенного здания, искореженную технику. Ничего подобного не было. Поднявшись на длинный, метров 8-10 и высотой 2-3 м гребень из выброшенной земли, я оказался на краю огромной чистой воронки. Остатков находящегося здесь ранее гаража не было совсем. Ни одного кирпича, детали от фундамента или бетонных блоков, не говоря о крыше и дверях. Вокруг воронки на расстоянии 70-100 метров – ровная поверхность, засыпанная еще не просохшей землей. Никаких, даже мелких фрагментов от стоявшей здесь техники не было видно.

Когда я сел в машину и она двинулась дальше, нас заинтересовали непонятные предметы, разбросанные по полю в пределах 150-200 метров от эпицентра взрыва. Я вышел и направился в поле. Необычные предметы оказались погибшим скотом: лошади и телята. Все увиденное казалось какой-то искусственной бутафорией. Всходило ласковое солнце, стояла мягкая деревенская тишина. Березовая роща, как обычно, вздыхала под утренними порывами рассветного ветерка. Наше сознание было еще не способно полностью воспринять и осознать всю огромную трагедию, мгновенно разыгравшуюся здесь вчера вечером. Мы продолжили путь.

Подъехав к райкому партии, я предполагал, что, явившись так рано – было чуть более семи часов утра, – произведу впечатление самого озабоченного представителя областной власти. Именно с таким чувством, свойственным молодости и неопытности, я открыл двери в кабинет первого секретаря райкома и замер от неожиданности. Комната была полна людей. Я сразу увидел второго секретаря обкома партии Г. Богомякова (Щербина был в отпуске), председателя облисполкома К. Макурина, председателя облсовпрофа Ю. Меркулова, нескольких заместителей председателя облисполкома и секретарей обкома, начальника УВД.

К. Макурин представил меня присутствующим здесь министру сельского хозяйства России, первому заместителю председателя Совмина РСФСР Васильеву и первому заместителю МВД СССР генералу-майору Викторову. К сожалению, уже не помню их имен. Мне сказали, что включают меня в состав правительственной комиссии, вкратце ознакомили с материалами предварительного следствия. Я узнал следующее: в новом автогараже совхоза «Юрминский» хранилось 160 тонн минеральных удобрений – аммиачной селитры. Она поступила поздней весной с Бийского химкомбината. Думаю, уместно будет отметить, что это было время расцвета массовой химизации полей, удобрения поступали десятками тысяч тонн. Специальных помещений для их хранения почти не было. Не раскрою секрета, если скажу, что часто они складировались под открытым небом, в лучшем случае прикрытые брезентом.

Хранение удобрений в новом, практически мало использованном гараже в принципе говорило об ответственном отношении к этому руководства совхоза. Но в дальнейшем этот факт явился главным обвинением.

Взрыв произошел из-за пожара, виновниками которого оказались четверо мальчиков. Старшему из них шел 14-й год. Они решили достать красивые белоснежные гранулы селитры. Но мешки были из крепкого, толстого, прозрачного полиэтилена, и дети не могли их разорвать. Тогда они решили расплавить мешок открытым огнем. Развели небольшой костер. Селитра горит очень плохо, но испускает при этом огромное количество едкого дыма. Не в силах справиться с огнем и дымом, дети в панике убежали в лес. Но все это стало известно позже.

Возможно, это происшествие не явилось бы столь трагичным, если бы дым и бегущих ребят не увидела пожилая женщина, окучивающая на огороде картофель. Она с криком кинулась в деревню.

А надо сказать, что день выборов по тем временам был праздничным – едва ли не народным гуляньем. Люди одевались понаряднее, да на стол выставляли что повкусней.

На крик женщины люди среагировали моментально и кто в чем был, бросились к гаражу. Но никто из них не успел до него добежать. В 16 часов 20 минут прогрохотал невероятный взрыв. Все, кто оказался от него в зоне 150-200 метров, а в некоторых случаях и дальше, погибли.

Уже в течение часа на место происшествия прибыли медики из Аромашевского, а затем из Голышмановксого района, приблизительно через три-четыре часа прилетели первые самолеты Ан-2 облсанавиации. Они садились прямо на хлебное поле.

Работа правительственной и областной комиссии началась сразу по прибытии. Уже к моменту моего появления (5 часов по московскому времени) генерал майор Викторов разговаривал с Москвой и вызывал специалистов-подрывников, военных и гражданских химиков. Во второй половине дня все они уже прибыли и начали работать на месте взрыва.