Класс. История одного колумбайна - Павел Алексеевич Астахов

Артем спокойно смотрел на него, и молодого человека поразило ровное и безмятежное выражение его лица. Казалось, адвокат наблюдает за приливом где-то на морском побережье, а не стоит в запертом классе под прицелом ружья.

– Надо же… честно признаться, не ожидал, что ты решишься. Думал, все адвокаты смелые только в зале суда, когда всяких отморозков за бабки отмазывают, – не удержался Свободин от ехидной реплики.

– Наверное, для обсуждения моей адвокатской деятельности выбрано не совсем удачное время и место, – ответил Артем.

– Это ты сломал дверь к лестнице? Я про запасной выход из актового зала.

– Мне пришлось это сделать. Окажись на моем месте, ты поступил бы иначе?

Свободин пожал плечами.

– Я так и не попал в актовый зал, – хмыкнул он. – Ни сейчас, ни тогда, когда шел за аттестатом… Ни на выпускной. Но это дело прошлых лет.

Он заметил, как Артем смотрит на Настю, которая, в свою очередь, с любопытством разглядывала новое лицо в помещении.

– Отпусти их, Дмитрий, – сказал адвокат. Его взор устремился на трупы учеников, лежащих на полу. – Хватит агрессии. Непоправимое уже случилось, этих ребят уже никогда не дождутся родители. Сделай так, чтобы остальные вернулись к своим родным. Прояви милосердие.

Лицо Свободина перекосилось.

– Снова-заново, – усмехнулся он. – Вон, Юра уже пытался меня разжалобить, не вышло. А знаешь, почему я настоял, чтобы со мной говорил именно ты? Нет?

– Почему же?

– Этот жирный индюк из Росгвардии…

– Котляр, – подсказал Артем. – Петр Геннадьевич.

– Да мне по фигу, как его зовут. Он говорил со мной, как с дерьмом. Понимаешь, Павлов? Типа, он вроде как вляпался случайно и стоит, ногу об газон вытирает. А в мыслях – «поскорее бы эта пакость с меня слезла!»

– Дмитрий, давай начистоту.

Свободин хихикнул, усаживаясь на учительский стол. Ствол «Маверика» был наведен на Колышева, который прижался к стене, завешанной стендами.

– Давай, адвокат.

– Ты убил несколько человек. Взял в заложники целый класс, среди которых есть малолетние дети. Как, ты считаешь, к тебе должны были обращаться? «Ваша светлость»? Делать реверансы?

– Я не убивал этих двоих, – помрачнел Дмитрий. – Я предупреждал, но парень решил сыграть в героя-спасителя и бросился на меня. Во время возни произошел случайный выстрел, которым и была убита девчонка. Это все нелепое стечение обстоятельств.

– Это будет устанавливать суд.

Лицо Свободина потемнело.

– Никакого суда не будет, Павлов, – прошептал он. – Мне нужны три подонка. Как только они будут здесь, все будут отпущены. А вы заказывайте четыре гроба.

– Почему четыре? Ты собираешься покончить с собой, когда разделаешься со своими обидчиками? – прищурившись, спросил Артем.

– А это уже мое дело, – буркнул Дмитрий. – А пока записывай фамилии.

– В этом нет нужды, я знаю, кто тебе нужен. Это Лаликян, Черкашин и Ковальчук, – перечислил адвокат, и у Свободина от изумления отвисла челюсть.

– Удивлен? – спросил Павлов. – Что ж, адвокаты не только в судах отморозков спасают.

– Значит, вы все знаете, – протянул Дмитрий.

– Кое-что.

– Тогда условия тебе известны. Мне нужна эта троица. Никаких миллионов, никаких вертолетов с полными баками мне не требуется. Только три жизни в обмен на двадцать. Ну, на двадцать одну – включая тебя, – поправился он. – Считаю, это выгодный бартер. Двадцать один человек против кучки зловонного дерьма.

Лицо Артема было словно высечено из камня.

– Дмитрий, ты взрослый человек, – сказал он, когда тот умолк. – И мы оба отлично понимаем, что никто никогда не пойдет на эти условия. Потому что это невозможно в принципе. Сам подумай: кто возьмется притащить силой на убой трех законопослушных граждан?

– Я даю вам час, – предупредил Свободин. – Если через час их тут не будет, я начну стрелять и сожгу класс. И ты умрешь тоже, адвокат. Разве это стоит того?

– Дмитрий, то, что ты предлагаешь, равносильно выбору приговоренного между повешением или гильотиной.

– Ты ничего не знаешь, Павлов, – Дмитрий покачал головой. – Ты бы не говорил так, зная, что они делали.

– Ты выбрал очень неудачный способ отомстить.

– Я… я не хотел мстить, – вымученно произнес Свободин. – Я просто хотел, чтобы моей бабушке обеспечили достойные проводы…

Голос его дрогнул, и он торопливо вытер глаза.

– У тебя умерла бабушка? – задал вопрос Павлов.

– Умерла, и что с того? – огрызнулся Дмитрий, но Артем уже и сам обо всем догадался, сопоставив известные ему факты. Парень наверняка пришел к отчиму за деньгами, но тот, скорее всего, послал своего пасынка куда подальше, и Дмитрий в припадке ярости убил его…

– Вика сказала, что вы не ладили с отчимом.

Свободин искоса посмотрел на адвоката.

– Пытаешься заставить меня исповедоваться? Поздно, Павлов.

– Я пытаюсь разобраться, что привело тебя сюда, с ружьем и сумкой, набитой коктейлями «Молотова». На психа ты непохож. На религиозного фанатика тоже. Ты вроде умный парень, Дмитрий. И должен понимать последствия своих поступков. Там, внизу, еще не застыли лужи крови. Это кровь тех, кого ты, не задумываясь, расстрелял. Охранник Егор, ваш бывший трудовик. Он просто сидел на своем посту, выполнял свою работу. Ты убил его, разнес голову. В результате семья лишилась мужа, отца и деда. Потом ты напал на физрука. Он сейчас в реанимации и неизвестно, выживет ли. Когда я видел бедолагу, у него рука висела на обрывках кожи и мышц.

– Этот «бедолага» постоянно донимал меня на уроках, – произнес Дмитрий. – Мразь он, а не бедолага. Физрук унижал меня перед всем классом, и его уж точно мне не жаль. А вот с Егором я погорячился, признаю. Хороший и добрый был мужик.

– Дмитрий, я не вчера родился. В моей жизни бывали периоды, когда я тоже испытывал сильные эмоции, и мне хотелось сделать больно человеку, который, как мне казалось, поступил несправедливо со мной. Но со временем я понял одну важную вещь. Пожалуйста, послушай внимательно. Не надо думать о тех, кому ты хочешь отомстить. Прежде всего подумай о себе, парень. Зла в этом мире, к сожалению, очень много. И оно все равно никуда не исчезнет. Зло будет всегда, а вот твоя жизнь у тебя одна. Как ты думаешь, может, разумнее прилагать усилия для того, чтобы сделать ее лучше? А не стремиться ухудшить жизнь другим, как сейчас хочешь сделать ты?

– Все это мы уже проходили, – проворчал Свободин.

– Я хочу рассказать тебе одну историю, – сказал Артем, выдержав небольшую паузу. – Ты готов послушать?

Похоже, Дмитрию польстило, что Павлов спрашивает его разрешения, и даже слегка приосанился.

– Валяй.

– Может, тебе уже доводилось ее слышать, и тем не менее, – продолжил адвокат. – Однажды молодой американец по имени Роналд решил покончить с собой. В предсмертной записке он