Класс. История одного колумбайна - Павел Алексеевич Астахов

Ему повезло – мама была в гостях, Вика смотрела мультики, а отчим еще не вернулся с работы, так что никто его не видел. Закрывшись в ванной, Дима принялся отмывать лицо. Чего он только не перепробовал, проклятая зеленка никак не хотела сходить, но он все равно остервенело тер щеки и нос. К непрекращающейся боли в ноге добавилась резь в коже, которая уже буквально начала слезать, словно кожура с апельсина.

Нога не проходила, и к утру лодыжку раздуло так, что она стала похожа на бревно. Мама наконец обратила на него внимание, и Диму отвезли в травмпункт, где ему озвучили неутешительный диагноз – перелом. После чего поставили титановый штифт и наложили гипс.

Потом мама, конечно же, нашла время и сходила в школу за аттестатом. На выпускной вечер Дима, понятное дело, не попал. В то время как его одноклассники вовсю отрывались на теплоходе, он лежал в постели и тупо смотрел в потолок. Правда, ближе к одиннадцати вечера его телефон оживленно пикнул, принимая сообщение.

Это было селфи от Лаликяна. Три ненавистные рожи на фоне ночной Москвы ухмылялись прямо ему в глаза.

«С праздником, Шланг!» – гласила подпись под фотографией.

За этим было еще несколько изображений, и на одном из них была даже Аня, где ее обнимал Черкашин… Это было уже слишком.

Подвывая от беспомощной ярости, Дима слез с кровати и, прихрамывая, поплелся на кухню. Там он взял столовый нож, затем включил горячую воду в раковине и, всхлипнув, с силой полоснул себя по запястью. Потом еще раз… и еще…

Его успели откачать. Но едва ли Шлангин был рад этому, когда открыл глаза после того, как пришел в себя.

Встреча одноклассников

Когда у Павлова в кармане пиджака затрезвонил телефон, Дмитрий дернулся, как от удара хлыстом. Глаза его сузились, словно у дикой кошки, он тут же прицелился в грудь адвоката. Артем медленно поднял руки, всем своим видом показывая, что ничего не намерен предпринимать.

– Я могу ответить? – сдержанно спросил он.

– Если это какая-то ловушка, я пристрелю тебя на этом месте, – пообещал Свободин.

– Это всего лишь телефон. Ну же, Дмитрий. Вдруг это какое-то важное сообщение для тебя?

– Достань его. Только очень медленно.

Сохраняя спокойное выражение лица, Артем размеренным движением извлек из кармана смартфон. Мельком взглянул на экран и сказал:

– Это полковник Котляр. Тот самый, с кем ты не смог найти общий язык.

– Узнай, что ему нужно.

Кивнув, Артем прислонил телефон к уху.

– Да. Да, я понял, – лаконично произнес он и сунул его обратно в пиджак. Свободин с подозрением смотрел на адвоката, пытаясь уловить в его глазах или мимике хоть какой-то намек на фальшь.

– Ну? – проговорил он требовательно. – Чего хотел этот великий специалист по освобождению заложников?

– К тебе идет гость, Ковальчук Виталий. Ведь именно его ты хотел видеть?

Дмитрий провел языком по сухим губам – только сейчас он понял, что хочет пить. Последний раз он выпил чашку чая вчера за ужином с бабушкой. Сегодня же его желудку вообще ничего не перепало.

– Хотел. Только мне нужны все трое, – напомнил он.

– Ну, не все сразу. Я тебя специально предупредил, чтобы ты был готов увидеть своего бывшего одноклассника. Надеюсь, ты не убьешь его?

– А это уже не твое дело, адвокат, – оскалился Дмитрий. – Это ты подсуетился, чтобы их нашли?

Артем словно ждал этого вопроса.

– Да. Я посчитал, что ты, возможно, захочешь услышать кого-то из тех троих. Правда, решение Ковальчука прийти сюда было его собственным. Никто не заставлял его.

В дверь постучали, и Свободин махнул стволом:

– Иди, открой, Павлов. Только делай все предельно осторожно и плавно. Никаких резких движений.

Артем неторопливо подошел к двери и впустил в класс Виталия. Несколько секунд все молчали. Ковальчук не решался поднять глаза, а Дмитрий беззвучно шевелил губами, словно повторяя сложный текст перед экзаменом. Лицо было бледным, но невозмутимым. Засохшая кровь, которой он вымазался еще днем, перемешалась с кровью из разбитого носа и превратилась в черно-багровую коросту.

Виталий первым нарушил паузу. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Свободина.

– Привет, Дима, – просто сказал он.

Губы Свободина тронула грустная усмешка.

– Ты ошибся, Виталик. Я не Дима. Я Шланг. Забыл разве?

На лице курсанта проступила бледность, но он держал себя в руках. Артем внимательно смотрел на Дмитрия, следя за каждым его движением.

– Ты не Шланг, – произнес Ковальчук. – Мне очень жаль. Все это в прошлом. Мы были не правы…

– Для тебя прошлое похоронено. А для меня – нет, – заявил Свободин и стукнул себя кулаком в грудь. – Вот мое прошлое. Оно поселилось у меня в самом сердце, как голодная крыса.

– Поверь, мне очень жаль, – повторил Виталий.

– Я ждал вас, – сказал Дмитрий. – Если бы не лекция Павлова, уверен, мы бы встретились и было бы очень весело.

По спине Ковальчука, между лопаток, потекла струйка ледяного пота, и он поежился, только на секунду представив, что могло бы произойти, если бы вооруженный дробовиком Дмитрий заявился на долгожданную встречу выпускников.

– О том, что встречу перенесут, стало известно только вчера вечером, – объяснил он Свободину. – А сообщение об этом отправили в чат сегодня утром.

– Да, было что-то, – наморщил лоб Дмитрий. – Только я не прочитал это важное послание. Слишком занят был – у меня под ногами мертвый отчим лежал. Ну да ладно.

– Отпусти заложников. Тебе ведь нужны мы.

– Ну да. Только почему-то у тебя одного хватило смелости подняться сюда. Где остальные?

– Арсен внизу, он отказался составить мне компанию. Черкашин в Германии. Боюсь, сегодня ты их не увидишь.

Дмитрий засмеялся скрипучим, надтреснутым голосом. Казалось, что это смеется выживший из ума старикашка с пожизненным стажем курения.

– Павлов, что скажешь? – спросил он. – Твое мнение, как адвоката?

– Виталий пришел к тебе сам, безоружный. Для начала, полагаю, все-таки следует отпустить заложников.

– Да не вопрос, – Свободин подмигнул Юрию Александровичу. – Смотри, Юра, как быстро процесс пошел, да? Баш на баш, как говорится… Итак, все свободны, спасибо за внимание.

Оставшиеся шесть школьников, не веря в свою удачу, с изумлением уставились на стрелка.

– На выход, – скомандовал Павлов.

– Да, на выход, – повторил Дмитрий. – Эй, Юра!

Колышев обернулся.

– Речь шла о ребятах. Ты остаешься.

Учитель застыл как вкопанный.

– Да, ты не ослышался, – сказал Свободин. – Не обессудь, я так привязался к тебе, что не хочу тебя отпускать. Без тебя мне будет скучно.

– Дмитрий, можно дать тебе хороший совет? – заговорил Павлов. – Ты освободил почти всех