Чары любви - Пегги Уэйд

Фиби не представляла себе, что ее подруга может настолько образно выражаться, но их выбор сократился так, что дальше некуда, и, сжав руку Элизабет, она повернулась лицом к этому давящемуся от смеха неотесанному варвару, чье поведение в глазах Фиби было ничем не лучше поведения Арианы.

– Ну и что же именно вы задумали?

– Фиби, – воскликнула Элизабет, – вы же не собираетесь…

– Я не хочу ничего иного, кроме как задать несколько вопросов и убраться отсюда. Но мы можем полагаться лишь на самих себя, так что нам остается только договариваться.

– Лошадь моя, – подбоченившись, заявила Ариана, нагло подтверждая свое требование, – и только я буду заключать сделку.

– Ха! – возмущенно хмыкнула Фиби. – Ты воровка, и я не дам тебе ни гроша за мою собственную лошадь.

– Спокойно, Ариана, – удержал девушку Райс.

– Это почему? Потому что она леди в красивом платье?

– Для твоей ревности нет причин. Предупреждаю, веди себя прилично. Пойдемте со мной, мисс Рафферти.

– Не надейтесь, что леди Пейли или я пойдем куда-нибудь с вами. Мне нужна моя лошадь, и я хочу получить ее немедленно. Вы сказали, что есть способы разрешать подобные споры. Что это за способы?

– Цыгане очень ревностно относятся к своим ценностям. Они обладают достоинством и гордостью, которые проявляются везде, будь то какие-либо сделки, драки или бега, особенно если это бега. Уверен, что они не очень, симпатизируют таким, как вы. – Он стоял, сцепив пальцы рук, и смотрел на всех трех женщин так, словно готов был их задушить.

– Что это за гонки? – Фиби едва сдерживала возбуждение; правдами или неправдами, но она отвоюет свою Флэш, а если он думает, что напугал ее, то пусть подумает еще.

– Мы скачем на лошадях, глупая англичанка! – выкрикнула Ариана с победоносной улыбкой.

– О-о-о, – прошептала Фиби, поблагодарив небеса за существующее мнение, что леди совершенно беспомощны за пределами гостиных. – И насколько это трудно?

– Они обе совсем спятили. Клянусь, я… – От ярости Стивен не закончил фразу; то, что они с Уинстоном нашли брошенный экипаж со сломанным колесом, мало способствовало успокоению.

– Тут я полностью с тобой согласен, дружище, – поддержал его Уинстон, пнув ногой разлетевшуюся вдребезги деревяшку. – Элизабет и Фиби – это пара, с которой не соскучишься. Единственное утешение, что Райс не причинит им вреда и не допустит со стороны цыган никаких выходок, пока дамы находятся в его владениях.

– Верно, но что собой представляет сам Райс? У него черт знает какая репутация. Бог мой, я видел, как этот человек ведет себя. Ему достаточно сказать пару фраз по-цыгански, и женщины, теряя голову, прыгают к нему в постель.

– А, теперь я понял. – Глаза Уинстона насмешливо блеснули. – Никогда не думал, что снова замечу в тебе чувство собственности по отношению к женщине.

– К черту чувство собственности, я просто слишком зол, чтобы думать о таких вещах. А кроме того, я дал ей взаймы деньги и беспокоюсь о своем капитале.

– Правда?

– Ну конечно. Хильдегард мало волнует благополучие Фиби, но кто-то же должен оберегать ее.

– Не исключено, что Райс был бы счастлив взять на себя эту обязанность. Я слышал, он окончательно решил вернуть себе свой титул. Вероятно, ему потребуется и жена.

– Проклятие, – снова выругался Стивен. Он знал Райса с тех пор, когда им было по четырнадцать лет, и считал его порядочным человеком, одним из немногих, кого он мог назвать своим другом. Райс, безусловно, будет хорошим мужем для любой женщины, но, черт бы его побрал, пусть он найдет себе другую женщину. Эта внезапная волна ревности еще больше разозлила Стивена, но он постарался быстро оправдать ее затянувшимися поисками дам и, без особой радости уловив насмешку в голосе друга, пустил Кавалера в галоп, оставив Уинстона в облаке пыли.

Поднявшись на холм, они, не останавливаясь, легким галопом направились в лагерь, где кипела бурная деятельность. Разглядывая кибитки в поисках признаков присутствия Фиби или Элизабет, Стивен увидел Райса, который стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

– Где они, черт возьми? – заорал Стивен, спрыгнув с лошади.

– Это так-то ты приветствуешь старого друга? – Райс усмехнулся и крепко обнял Стивена. – Из твоего вопроса я делаю вывод, что ты приехал за рыжеволосой. Какая жалость! Она загадочное воплощение женственности, заключенное в совершенно восхитительном теле.

– Полегче, Стивен защитник этой девушки, – предупредил Уинстон, тоже обнявшись с Райсом.

– Ты опять женишься? – Райс приподнял бровь.

– Да нет же, черт возьми. Ты лучше всех знаешь мое положение. Это просто… ну да ладно.

– Я понял. Она твое «наказание». Я познакомился и с твоей женой, Уинстон. Должен сказать, друзья, день был интересным. Я думал преподать обеим леди урок, но шестилетние дети были бы лучшими учениками, чем эти дамы.

– Где Фиби?

– В данный момент она готовится к скачке.

– Она – что?

– Советую рассказать все сразу, – покачал головой Уинстон.

Выслушав всю историю, Стивен не мог решить, наградить ли Фиби медалью за храбрость или прочитать лекцию о ее глупости; скорее всего она заслужила и то и другое. Но одно Стивен знал совершенно точно: он хотел ее видеть, и сейчас же.

– Фиби Рафферти! – Его голос громом прокатился над долиной, и собаки попрятались под повозками, дети уткнулись в материнские юбки, а Райс и Уинстон молча забавлялись происходящим.

Выглянув из-за ближайшей кибитки, Фиби быстро спряталась, но Стивен успел ее заметить.

– Фиби Рафферти, нет смысла прятаться.

– И тебе тоже, дорогая, – поддержал друга Уинстон.

– Тьфу, – буркнула Фиби. Разумеется, она была рада видеть Стивена, даже счастлива, но его свирепый вид не предвещал ничего хорошего.

– Что будем делать? – спросила ее Элизабет.

– Перейдем в наступление. – Фиби подбежала к Стивену, ответив на его взгляд таким же твердым взглядом. – У меня был неудачный день, Стивен Ламберт, и я сказала бы, что в этом есть и ваша вина, так что не смейте на меня кричать.

– Это относится и к тебе, Уинстон. – Элизабет, стоя позади Фиби, старалась сохранить достоинство, пуская в ход все свое искусство, потому что ее лодыжка уже была похожа на бревно.

Из уст Райса вырвался звук, подозрительно похожий на смех, и молодой человек, хлопнув друзей по спинам, отошел от них, качая головой, а Фиби почувствовала себя так, словно швырнула камень ему в голову; точнее сказать, она чувствовала себя так, будто поколотила вообще всех мужчин на земле.

– Элизабет, ты отдаешь себе отчет, что могла серьезно пострадать?

Фиби никогда прежде не слышала, чтобы Уинстон говорил таким тоном. «Гром и молния, и он тоже сердит», – сделала вывод Фиби.