Чары любви - Пегги Уэйд

– Теперь я поняла, насколько глупо было думать, что, приехав сюда, я смогу защитить вас, – сказала Фиби, водя пальцем по темно-красной нити юбки. – Уверена, вы уже в избытке задали вопросов о проклятии.

– Я задавал вопросы, пока не понял, что не получу ответов, которые искал. Все, что я узнавал, оказывалось чем-то загадочным, но нисколько не менявшим того, что пять женщин связали свою судьбу с родом Бэдриков, и все пятеро умерли. В жизни существуют некоторые вещи, просто не поддающиеся объяснению. – Он переплел пальцы своей руки с пальцами Фиби. – И изменению.

Стивен высказался совершенно ясно, почти в точности повторив то, что говорил ей с их самой первой встречи.

Но как бы ни было глупо с ее стороны, Фиби не хотела соглашаться с ним и, отвернувшись от взгляда его шоколадных глаз, моливших понять его и подчиниться, отдалась захватившему ее ритму цыганской музыки. Музыкальные такты, как барабанная дробь, отдавались в ее теле, вливая в него энергию, и вскоре Фиби уже притопывала ногами и хлопала в ладоши в такт мелодии.

Ариана, поднявшись со своего места, легкими шагами обошла вокруг костра и остановилась перед Фиби в вызывающей позе, упершись кулаками в бедра.

– Сегодня днем ты скакала как цыганка, покажи нам сегодня вечером, можешь ли ты танцевать как цыганка.

У Фиби на мгновение от изумления приоткрылся рот, она не была уверена, что стоит принимать вызов, а это, конечно же, был вызов. Стоя перед Фиби, Ариана раскачивалась под музыку и, вытянув руки над головой, зажимала и разжимала по очереди пальцы, как будто помахивала веером.

Решительно и легко поднявшись с земли, Фиби присоединилась к Ариане, повторяя, движения цыганки; ноги Фиби двигались сами собой, все мысли куда-то уплыли; холодный ночной воздух, тепло от костра и горящий взгляд Стивена ласкали ее тело. В их танец включились еще несколько женщин, и Фиби подумала, что это самое великолепное, самое невероятное из всего, что с ней когда-либо происходило.

Стивен и раньше видел, как танцуют цыганские женщины, и восхищался их гибкостью и нескрываемой чувственностью. Но Фиби затмевала всех женщин плавным движением бедер, грациозность ее танца была ни с чем не сравнима. Она кружила вокруг костра, глубоко уйдя в себя и полуприкрыв глаза; ее волосы, каскад пламенеющих кудрей, светились, как закатное солнце на Карибах. Боже, как он хотел ее, хотел прямо сейчас. Его желание было гораздо сильнее, чем тогда, когда он в первый раз был в постели с девушкой-служанкой, совратившей его; он хотел Фиби сильнее, чем когда-либо хотел Эмили, Луизу или кого-то из своих любовниц. Его пальцы тянулись коснуться ее оголенных плеч, губы жаждали поцеловать полураскрытые губы девушки и прижаться к ее груди, которая дразнила Стивена каждый раз, когда Фиби поднимала и опускала руки. Ему хотелось – нет, он просто не мог без этого – погрузиться в ее тепло и назвать ее своей.

Музыка стала более ритмичной, более дробной; Ариана взяла Фиби за руки, и, вытянув перед собой скрещенные в запястьях руки и подняв лица к небу, они закружились на месте, а их волосы, как черный и золотисто-рыжий флаги, развевались позади них.

Прозвучал последний мощный аккорд, и музыка оборвалась, но пульс, барабанивший в висках у Стивена и отдававшийся во всем теле, продолжал стучать. Не задумываясь о том, что будет дальше, Стивен вскочил, подошел к Фиби, схватил ее за руку и, с облегчением прочтя в ее глазах покорность, повел в сторону от костра. Они оба понимали, что сегодня особенная ночь, когда можно забыть обо всем и обмануть себя.

Снова заиграла музыка, и на этот раз на лесную сцену вышли мужчины с более напористым, мужественным танцем, но Фиби перестала следить за представлением. Когда Стивен, прихватив со ступенек кибитки одеяло, повел ее еще дальше, она, не произнеся ни слова, последовала за ним. Музыка громким эхом все еще звучала в ее теле, и Фиби никогда до этого не чувствовала в себе такой полноты жизни. Это было глупостью и безумием, но она доверила Стивену заботу о себе.

Они нашли небольшую лужайку возле ручья, в котором вода, подобно ее чувствам, неслась по камням неизвестно куда.

Стивен, расстелив одеяло, встал на колени, и Фиби второй раз за этот вечер приняла его приглашение. Она не собиралась идти со Стивеном и не могла поверить, что с готовностью последовала за ним, однако она была здесь наедине с этим мужчиной; встретившись с ним взглядом после окончания танца, она уже ни в чем не могла ему отказать. Они молча изучали друг друга в преддверии того, что может произойти; его губы коснулись ее губ, усы приятно защекотали кожу, и Фиби тихонько застонала от желания.

Не думая о том, что будет через мгновение, окутанная облаком страсти, порожденным волшебной ночью и колдовской музыкой, Фиби дотронулась языком до языка Стивена, и поцелуй вспыхнул, как взорвавшаяся в небе звезда.

Страсть уже не была для Фиби в новинку, ее не удивляла ни влага между ног, ни поведение собственного тела в ответ на прикосновения Стивена, ей были знакомы голод, который невозможно насытить, неутолимая жажда и бесконечная мука желания, которую могли облегчить только ласки Стивена. Ритм недавно окончившегося танца снова захватил ее тело, вознося хвалу каждой ласке, каждому поцелую.

Оторвавшись от ее губ, Стивен дрожащими пальцами развязал шнуровку на ее блузке, его волнение поразило Фиби и воспламенило уже и до этого горевшие чувства. Руки Стивена скользнули вниз, опуская с плеч тонкую ткань и обнажая грудь и затвердевшие в ожидании соски.

– Ты представляешь, как меня влечет к тебе? – Он провел тыльной стороной руки по налившейся груди, но Фиби только покачала головой, потому что не могла не то что говорить, даже дышать. – Больше, чем пчелу к меду. – Обе руки баюкали нежные холмики ее груди, ласково сжимая их. – Больше, чем волны к берегу. – Он коснулся языком одной груди, потом другой. – Я не могу жить без тебя. – Он поцеловал левую грудь.

От всасывающих движений его рта и движений языка по груди море пламени захлестнуло ее сердце; откинув назад голову, она вцепилась Стивену в плечи, боясь упасть без чувств на землю. Его губы снова с жадностью устремились к ее губам, вобрав их в себя, словно хотели высосать всю ее душу. Сняв с плеча руку Фиби, он потянул ее вниз и положил на доказательство своего желания. Медленно, осторожно и чуть неуклюже она провела рукой по всей его длине и замерла. В ночном воздухе не раздавалось ни звука, кроме их прерывистого дыхания.

– Боже милостивый. – Выдохнув, Стивен отдался ее наивным ласкам, удивляясь тому, что обученные всему куртизанки никогда не пробуждали в нем такого огня. Он был уверен, что состояние экстаза лежит где-то между болью и наслаждением. Охваченный страстью, находясь на окутанном туманом призрачном плато между небытием и реальностью, Стивен вдруг различил шорох листьев, и первой мелькнувшей у него надеждой было, что это лисица, заяц или еще какой-то лесной зверек, вторгшийся в их уединение, потому что ни одно человеческое существо, которое он знал, не пробралось бы сквозь эти заросли.