Ола и Отто. Выбор - Александра Руда

Неверный возлюбленный довольно долго не выходил из кабака. Ну что он там делает, а? Сгорая от любопытства, я попыталась заглянуть в окна, но стекла были такими грязными, что я ничего не увидела. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я заставила себя оторваться от бесплодного подглядывания и притаилась за углом. Хоть бы не пропустить некроманта, уже темнеет!

Вот, Ирга, наконец, вышел, и не один, а с… каким то гномом! Они вдвоем засмеялись какой то шутке, после чего некромант наклонился, чтобы пожать коротышке руку. Вполне довольные друг другом, мужчины разошлись. Только вот куда направляется Ирга? Явно не к своему дому! Крадучись, я направилась вслед за возлюбленным, который скрылся в маленьком переулке. Где же он? Где? Ай!

К моей шее прикоснулось что то холодное и острое, царапая кожу.

– Кто? – раздался из темноты знакомый голос.

– Я, – просипела я, старясь не дышать и не двигаться. – Ирга, ты с ума сошел?

– Ола? – недоверчиво спросил некромант, убирая клинок от моей шеи. – Что ты здесь делаешь и что на тебе за тряпки?

Я ощупала себя – мокро! А, у меня кровь! Он перерезал мне шею!!! Вот так избавляются от невест!

– Ты убил меня, – прошептала я, падая на колени.

– Милая? – испугался Ирга. – Милая!

Он аккуратно меня перевернул и с шумом выдохнул.

– Ола, кончай придуриваться! Я тебя не убил, а только поцарапал!

– Да? – уточнила я, открывая один глаз и рассматривая лицо Ирги в свете зажженного им огонька.

– Да, – сердито сказал некромант, помогая мне подняться. – Что это за маскарад? В каком мусорнике ты валялась? И почему ты вообще за мной следила?

– Это не маскарад, – с достоинством ответила я, отряхивая юбку Лиры. – И не на мусорнике я валялась, а на кладбище, я же не виновата, что там так редко убирают. И я за тобой… Да! Я за тобой следила! Ты мне изменяешь!

– Что? – поразился Ирга. – Я тебе изменяю? А почему я об этом ничего не знаю?

– Да, ты мне изменяешь! – глухо сказала я, борясь со слезами.

На лице возлюбленного отразилось отчаяние.

– Такое ощущение, – сказал он тоскливо, – что я бьюсь головой об стену. Пойдем домой, и ты мне все расскажешь.

Я побрела вслед за Иргой, стараясь придумать что нибудь в свое оправдание так, чтобы я была бедная несчастная, а он – кругом виноватый. Но ничего толкового в голову не приходило.

Доведя меня до квартиры, некромант очень настойчиво предложил мне выпить, достав из буфета маленькую и отправил в душ.

Я стояла под горячей водой, наслаждаясь этим блаженным ощущением, которое поймет только тот, кто был вынужден обходиться для мытья одним ведром воды, которое еще и нужно было нагреть, и отнести в закуток, и успеть помыться прежде, чем замерзнешь и прежде чем вода остынет. Я стояла и стояла под водой, мне не нужно было никуда спешить, более того, впереди ждало объяснение с Иргой, а я так и не придумала, что ему сказать. Наконец, почувствовав, что еще немного воды и я превращусь в русалку, я закрутила кран и осторожно выглянула в комнату.

Некромант валялся на кровати и читал какую то книжку. На дверь он повесил чистое полотенце и свою рубашку, в которой я особенно любила ходить, когда оставалась у него. Переодевшись, я забралась на кровать с ногами и свернулась в уголочке. Ирга ласково потрепал меня за волосы и сказал:

– Я читаю книгу, называется «Особенности женской психологии». Все равно ничего не понимаю.

– Сомневаюсь, что там есть раздел, про девиц, которые сутки едут в тесной карете для того, чтобы поваляться в грязи и быть чуть не прирезанной собственным женихом, – сказала я, избегая смотреть на Иргу.

– Да нет, тут есть глава про ревность, – задумчиво сказал некромант, листая страницы. – Только у тебя ревность какая то странная, периодами.

– Она есть всегда, – объяснила я, – просто она растет, растет, и созревает. Я – бац – и вдруг понимаю, что ты мне изменяешь.

– Я понял, – сказал Ирга таким тоном, которым обычно разговаривают со смертельно больными.

– А мне Варсоня сказал, что ты мне должен изменять, потому что мужчина долго без женщины не может, – постаралась оправдаться я.

– Не может, – согласился Ирга, – но понимаешь, вот какая штука – у меня, кроме мужских органов, есть еще мозг. И вот он может обходиться без женщин долго, особенно, если ему нужна только одна.

– А у меня нет мозга, – повинилась я, потихоньку придвигаясь к возлюбленному. Ругать он меня не будет, высмеивать тоже, значит, можно и подластиться.

– Есть, – обнадежил меня Ирга. – Только он работает периодами. Но я привык.

Я виновато вздохнула.

– Скажи ка милая, а это ты мне ночью подослала милого ребенка?

Я постаралась изобразить на лице раскаяние.

– И сколько тебе это стоило? – заинтересовался Ирга.

– Довольно дорого, – схитрила я.

– Да уж, такого в моей жизни еще не было, – вздохнул некромант. – Сплю спокойно в своей кровати, вдруг кто то ломится в двери, открываю – стоит такой бледный, дрожащий, глаза бегают. Говорит, хочу посмотреть, как спят некроманты. Я сразу решил, что это чей то розыгрыш и не стал особо бедного мальчика мучить.

Я в очередной раз почувствовала себя глупо. Ирга молчал, бездумно перелистывая страницы.

– Я чувствую себя такой виноватой перед тобой, – призналась я наконец.

– О, – некромант закатил глаза, – совесть заговорила? Она у тебя только от спиртного просыпается?

– Не знаю…

– Ну, тогда я буду поить тебя чаще, ты тогда будешь идеальной женой.

– Не буду я идеальной женой, – призналась я.

– Ну и ладно, – весело сказал Ирга, – с идеальными скучно.

– Как мне с тобой? – не удержалась я.

Некромант засмеялся и кинул на пол книжку.

– Узнаю мою несносную Олу, – сказал он. – Иди ко мне. Я так по тебе соскучился. И мне действительно не помешает женщина, раз уж ты настаиваешь та том, что целитель сказал, что нужно.

– Я тут, – с готовностью отозвалась я, вытирая остатки слез и ныряя в его объятия.

13. Умереть и встать

На город нападает нежить. Оле и Отто приходится защищать жителей не щадя живота своего.

Зима в этом году, в соответствии с предсказаниями, была на удивление мерзкой. Мокрый снег сменялся колючим дождем, замерзшие с ночи лужи уже после завтрака норовили заляпать юбку и затечь в ботинки. Я придушила свою жадность и мы замостили дорожку к туалету, но самое обидное, что зря. Первоклассная и дорогая плитка, достойная лежать на пути у короля, а не на дорожке к маленькому домику, вскоре покрылась слоем грязи и мокрой глины и совершенно скрылась из виду.

Сегодня, во время утренней пробежки туда обратно, я поскользнулась, шмякнулась на землю со всего размаха и вернулась в дом в крайне грязном и злобном настроении.

– Стой, где стоишь! – завопил Отто, стоило мне зайти в гостиную. – С тебя грязь ручьями течет!

– А то я не знаю, – огрызнулась я, пытаясь снять юбку максимально осторожно, чтобы не заляпать пол, только вчера мною вымытый.

– У тебя не только юбка грязная, – обрадовал меня полугном. – И пальто тоже. И волосы. А я говорил тебе, не бегай, ходи осторожно!

– Как же тут не бегай, – проныла я, – когда дождь идет, холодный!

– Не сахарная, не растаешь, – сказал Отто, помогая мне снять грязную одежду.

– Надо было весь двор замостить, – сказал Варсоня, отрываясь от помешивания каши в чугунке на печке.

– На весь двор у нас денег не хватит, – возразил полугном. – А простыми досками мостить поздно, они размокнут.

– А кто мне воды из колодца наберет? – спросила я, разглядывая в зеркале то, что получилось из моей прически. – Надо голову помыть.

– Он, – сказали хором мои мужчины, указывая друг на друга.

– Я завтрак варю! – заявил Варсоня.

– Я вчера воду носил, – пожаловался Отто в пространство. – И на купание, и на стирку, и на мытье полов!

– Значит, я буду ходить грязной? – возмутилась я.

– А нечего было бегать, не глядя под ноги, – невозмутимо сказал полугном, усаживаясь за стол.

Я злобно схватила ведро, и направилась к выходу.

– Ты так полуголой и пойдешь? – спросил Отто.

– И пойду, – сказала я, одергивая рубашку, чтобы она прикрывала бедра. – Если упаду, то меньше стирать будет!

Потоптавшись около двери, я поняла, что никто из моих мужчин не собирается мне помогать.

– Простужусь, заболею, и умру, – пробурчала я, нерешительно берясь за ручку.

– Не заболеешь, – отозвался целитель, – а если заболеешь, то не умрешь.

– А если умрешь, то оживят, – подхватил Отто, и парни, довольные собой, весело заржали.

Дверь резко рванули с внешней стороны и я влетела в объятья Рона ня Буя.

– Ох, – сдавленно сказал он, сгибаясь.

– Извини, – смутилась я, пряча ведро за спиной.

– Ничего, – прошипел он, добираясь до лавки и откровенно рассматривая мои голые ноги.

Барон ня Буй в последнее время зачастил к нам в гости. Он приезжая якобы за заказами, сидел тихонько на лавке в углу мастерской, и я постоянно ловила на себе взгляд его темно зеленых глаз. Мои друзья, значительно подобревшие после визита в «Лесную фею», относились к барону весьма дружелюбно, а я старалась хранить нейтралитет.