Краткая история всего - Кен Уилбер

В.: В таком случае получается, что невроз — это улучшение!

К. У.: Да, и далее вам нужно будет работать уже с ним. Смысл же, как показал Вайян, состоит в том, что сами защитные механизмы существуют в рамках иерархии развития. Типичный защитный механизм вехи 1 — это проективное отождествление, при котором самость и другой преимущественно недифференцированы. Типичные защитные механизмы вехи 2 включают в себя расщепление и слияние (слияние репрезентаций самости и объекта и расщепление «абсолютно хороших» и «абсолютно плохих» объектов). Как таковое вытеснение типично для защитных механизмов вехи 3, и они, как утверждается, в итоге уступают место «наиздоровейшему» из всех защитных механизмов — сублимации, которая просто представляет собой психоаналитически дезинфицированное слово для обозначения трансценденции.

В.: Стало быть, защитные механизмы располагаются в холархическом порядке.

К. У.: Во многих смыслах, да. Защитные механизмы, когда они действуют в естественных и нормальных условиях, подобны психологической иммунной системе. Они помогают поддерживать цельность и стабильность границ самости и отбрасывают любых агрессоров, угрожающих системе самости.

Но, как и во всём остальном, хорошего может оказаться чересчур много. Защитные механизмы могут стать аутоиммунной болезнью: самость начинает нападать на себя же и пожирать саму себя. Армия защитников превращается в репрессивную государственную машину. Самость начинает защищаться от боли и ужаса, сажая своих же собственных граждан в тюрьму. Она изолируется от своего собственного потенциала. Зажмуривает глаза. Начинает лгать. Вне зависимости от того, на каком «уровне» образуется эта ложь (от расщепления, слияния и проекции до вытеснения, реактивного образования и вымещения), самость прячется от себя, лжёт себе и становится непроницаемой для самой же себя.

Вместо действительной самости вырастает ложная самость. Начиная с самого раннего уровня — вехи 1 (а некоторые утверждают, что начиная и с вехи 0), едва оперившаяся и растущая самость может начать дистанцироваться от аспектов собственного бытия — аспектов, которые излишне угрожающи, излишне мучительны или излишне разрушительны. Она это делает при помощи защитных механизмов, которые доступны ей на своём уровне развития. Есть психотическая ложь, пограничная ложь, невротическая ложь и так далее. «Бессознательное» в самом общем смысле есть просто место скопления лжи — слоёв обмана, слоёв неискренности, прячущих действительную самость и её подлинные потенциалы.

В.: Так что же происходит с этой ложной самостью?

К. У.: Ложная самость — на каком бы уровне она ни была — может просто сохранять бразды правления над нашей жизнью на всём её протяжении, оставляя индивида, прихрамывая, ковылять по своей наполненной внутренней неискренностью жизни. Однако чаще ложная самость в какой-то момент схлопывается под своим же удушающим весом — происходит «срыв», и человек встречается лицом к лицу с выбором из нескольких альтернатив: отдохнуть, восстановить силы и затем возобновить всю ту же траекторию ложной самости; заглушить дилемму наркотиками или алкоголем, вытеснив её из сознания; на уровне поведения закрепить действия по избеганию проблемы или же предпринять исследование, углубившись в жизненный мир лжи, обычно при содействии психотерапевта, который поможет вам более правдиво интерпретировать свои внутренние намерения.

В.: Речь идёт о толковательных, или левосторонних, психотерапевтических подходах.

К. У.: Да. В безопасной среде, погружённой в сопереживание, конгруэнтность29 и принятие, человек может начать рассказывать правду о своём внутреннем мире без страха перед возмездием. И, таким образом, ложное «я», на каком бы уровне оно ни образовалось, как правило, теряет повод для своего существования. Ложь — сопротивление правдивости — интерпретируется, а сокрытые боль, ужас и тоска раскрывают своё существование, так что ложное «я» медленно сгорает в огне правдивого сознавания. Правдивые внутренние пространства совместно разделяются в межсубъективном круге заботы и сострадания, который освобождает их из заключения в тюрьме обмана и лжи, позволяя присоединиться к протекающему процессу развития сознания. Красота действительной самости излучает сияние, и радость, неотъемлемо присущая новой глубине, сама по себе служит наградой.

Итак, мы обсудили лишь первые три вехи и патологии, которые развиваются на этих этапах, — психозы, пограничные расстройства, неврозы. Однако в общем виде это явление действует на протяжении всего развития, в том числе и включая высшие, надличностные, или трансперсональные, измерения. На любом уровне развития мы можем существовать в качестве действительной самости, излучающей искренность, или же в качестве ложной самости, заключённой в темницу обмана. И различные уровни данной лжи — суть различные уровни патологии. Ранние мировоззрения: архаическое, магическое, мифическое

В.: Таким образом, мы рассмотрели уровни вплоть до вехи 3. Первые три основные сферы, или уровня, развития сознания, каждая из которых имеет своё собственное мировоззрение, отличающееся от мировоззрений на других уровнях.

К. У.: Да. Мировоззрение, как мы упоминали, есть то, каким предстаёт перед индивидом Космос на определённой ступени развития сознания. Когда у вас имеются только ощущения и импульсивные побуждения, каким предстаёт перед вами Космос? Мы называем получаемое в данном случае видение мира архаическим. Когда же появляется способность формировать образы и символы, каким в таком случае предстаёт Космос? Магическим. Если же добавить сюда правила и роли, то каким мы видим Космос? Мы видим мифический мир. А когда образовывается способность к мышлению посредством формальных операций, что мы видим? Рациональный мир. И так далее.

В.: Почему бы вам вкратце не описать ранние мировоззрения, чтобы мы затем могли перейти к рассмотрению более высоких форм развития.

К. У.: «Архаическое» — это нечто вроде всеобъемлющего термина, который крайне обобщённым образом указывает на все предыдущие стадии, вплоть до уровня человекообразных обезьян. Архаическое мировоззрение — это общее видение мира на вехе 1. По сути, это сенсомоторное мировоззрение.

В.: А магическое?

К. У.: По мере того как начинают возникать образы и символы примерно в период вехи 2, данные ранние образы и символы ясным образом ещё не дифференцированы от объектов, которые они олицетворяют. Так, кажется, что манипуляции с образом реально изменяют сам предмет. Если я сделаю фигурку в виде вашего образа и проткну её иголкой, то с вами действительно произойдёт нечто плохое. Ребёнок живёт в этом мире магического замещения и уплотнения. Очень «первичный процесс». Очень магический.

Аналогичным образом, поскольку самость («я») и другой не дифференцированы должным образом, ребёнок заселяет свой мир объектами, которым приписываются качества одушевлённости, — магическое мировоззрение анимистично. Я не имею в виду какую-то продвинутую философию панписихизма. Нет, это очень примитивное и эгоцентрическое мировоззрение. Облака движутся потому, что они следуют за тобой и хотят за тобой наблюдать. Идёт дождь потому, что небо хочет тебя умыть. Гром грянул потому, что небо на тебя лично злится. Разум и мир ещё отчётливо не дифференцировались, так что их качества и свойства, как правило, сливаются и смешиваются «магическим образом». И внутреннее, и внешнее эгоцентричны и нарциссичны.

В.: А что же насчёт мифического мировоззрения?

К. У.: По мере того как развитие продвигается к вехе 3, ребёнок начинает понимать, что он не может магически повелевать миром, отдавая ему приказания. Он продолжает прятаться под подушкой, но люди его всё равно находят! Что-то больше не работает. Магическое воззрение более не срабатывает. «Я» не может на самом деле диктовать миру свою волю с позиций магического всемогущества. Но ребёнок начинает думать, что, быть может, кто-то другой может. И тогда на сцене появляется пантеон богов и богинь, демонов, фей и особых сил, и все они способны чудодейственным образом отменять законы природы по различным, зачастую весьма банальным и тривиальным причинам. Ребёнок просит родителей превратить отвратительный шпинат в конфету. Он не понимает, что материальный мир так не работает.

Но, как бы то ни было, ребёнок развивает очень комплексное мифологическое мировоззрение, которое населяют самые разные эгоцентрические силы. Они в его воображении управляют деятельностью мира и все сфокусированы на эго ребёнка. Тогда как на предыдущей, магической, фазе ребёнок считал, что сам он может изменить мир, лишь произнеся волшебное слово, а теперь ему приходится тратить время на то, чтобы удовлетворять богов, демонов, силы, способные изменить мир нередко к худшему. Эгоцентрическая власть уступает место эгоцентрической молитве и ритуалу. Постоянно наблюдается попытка «договориться» с этими силами: если я доем ужин, то какая-то благоприятная сила избавит меня от зубной боли.