Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

Как дорог мне…

Перевод А. Ибрагимова

Как дорог мне час умиранья дня,Когда струится пламень по волнамИ, грудь воспоминаньями тесня,Минувшее опять приходит к нам.

Тогда душа полна одной мечтой:В навечном отрешенье от тревогХочу пойти тропинкой золотой,Найти покоя светлый островок.

Если б Эрин к былому душою приник

Перевод А. Голембы

Если б Эрин к былому душою приник,До предательства[239] трусов презренных,Когда Молаки[240] свой золотой воротникУ захватчиков вырвал надменных.В бой под стягом зеленым вели королиАлых рыцарей в блеске багрянца,[241]Прежде чем Изумруды Закатной Земли[242]Увенчали главу чужеземца!

А теперь — предвечерней порой — рыболовВ ясных водах, где отмель Лох Нига[243],Видит башен руины, остатки валов:То былого раскрытая книга!Горделивого сердца возвышенный сон,Отсвет канувшей в море державы…Так вот можно увидеть сквозь волны временСкорбный мир увядающей славы!

Эрин, о Эрин!

Перевод М. Алигер

Как яркий светильник, озаряющий сумрачный храм,Сияющий издали людям в глухую ненастную ночь,Горячее сердце стучит, не сдаваясь скорбям,И дух победительный бедам осилить невмочь.О Эрин, о Эрин, от пролитых слез не потухЗа долгие ночи неволи твой неиссякающий дух.

Усталые нации гибли, но был твой восход молодым,Твоя восходила заря, а другие клонились в закат.Тяжелое облако рабства повисло над утром твоим,Но яркие полдни свободы вокруг негасимо горят.О Эрии, о Эрин, в тени миновали года,И сгинули все гордецы, но твоя не бледнеет звезда.

Спит белая лилия, покуда на свете зима.Дожди не остудят ее, не разбудят ветра.Наступит весна, и она встрепенется сама,Свобода согреет ее, и солнце шепнет ей: «Пора!»О Эрин, о Эрин, зимы твоей кончился срок.Надежды, осилившей зиму, наконец развернется цветок.

Молчит просторный тронный зал

Перевод А. Голембы

Молчит просторный тронный зал,И двор порос травой:В чертогах Тары[244] отзвучалДух музыки живой.Так спит гордыня прежних дней,Умчалась слава прочь, —И арфы звук, что всех нежней,Не оглашает ночь.

Напевы воинов и дамВ руинах не слышны, —Но иногда витает тамЗвук лопнувшей струны:Как будто Вольность, не воспев,Отпев свои права,Спешит сказать, сквозь боль и гнев,Что все еще жива!

Хоть в слезах я глядела на Эрин вдали

Перевод А. Голембы

[245]

Хоть в слезах я глядела на Эрин вдали,Звуки арфы твоей в мою душу вошли,А спешил ты в изгнанье мне душу пленить,Чтоб родную Ирландию мне возвратить.

Мне б вернуться на берег скалистый морской,Где тебя не настигнет чужак никакой;Я прильнула бы к прядям желанных волос,Что угрюмому ветру трепать довелось!

И не бойся, что локон — в ночной тишине —Затрепещет подобно стозвучной струне:Злобным саксам тех струн золотых не украсть,Что сумели воспеть нашу гневную страсть!

Свободного барда презреньем не мучай

Перевод А. Голембы

[246]

Свободного барда презреньем не мучай,Коль славит услады, отбросив свой меч:Быть может, рожден он для участи лучшейИ пламень святой мог бы в сердце сберечь?Струна, что провисла на лире поэта,Когда б пробудились Отчизны сыны,Могла б прозвенеть тетивой арбалета,А песня любви — стать напевом войны!

Но слава Отчизны его увядает,И сломлен ее несгибаемый дух,И дети ее на руинах рыдают:Измена и Смерть торжествуют вокруг!Нам велено доблестных предков стыдиться,Томись, и казнись, и во тьме умирай, —Спасем же огонь, озаряющий лица,Пока не погиб наш ограбленный край!

Пускай наслаждений полны его вежды,Он жаждет избыть беспредельную боль, —Оставь песнопевцу хоть проблеск надежды,Во мраке скитаться ему не позволь!Прости ему сладость любовных мелодий,Лишь только б он сердце высоко держалаНе так ли Аристогитон и Гармодий[247]Цветами увили отмщенья кинжал.

Пусть слава прошла и надежда увяла,Жив Эрин в словах его гневных стихов;И, пусть в них веселье порой ликовало,Певец не забыл его бед и грехов!Мила чужеземцу тоска наших жалоб,Грянь, арфа — укором живым прозвучи,Ведь робость презренная вас не сковала б,Коль не были б сами себе палачи!

Перед битвой

Перевод А. Голембы

Вестник завтрашней суровойБитвы здесь; он тут как тут!Ждут нас вольность иль оковы?Жизнь иль смерть заутра ждут?Только ведайте, друзья,Что в неволе жить нельзя!Как звезда во мгле сырой,Так в могиле спит герой, —

И народ его приютОросить слезой готов:Люди будущих годовО судьбе его поют.Кто опочил в победный час,Тот жил не зря, погиб за нас!

Озарен костром багряным,Враг — он нынче бел, как мел;Здесь сражались мы с тираном,Чтоб тиранить нас не смел!Не скует нам больше онЗлую цепь былых времен!Громкий рог звучит войной:Победив, мы мед хмельнойВ рог нальем — и пустим вкруг!

Тот, в ком ярость горяча,Может сгинуть от меча;Что — для мертвых — горна звук?!Но блажен, кто пал в боюЗа Ирландию свою!

После битвы

Перевод А. Голембы

Захватчиков укрыла ночь,Зарницы блещут на холмах,И мы не отступили прочь,И чужд нам был презренный страх.

Надежды воинов в пыли,Тяжка для патриотов весть, —Но что утратить мы могли,Коль с нами наши жизнь и честь?

Исчезли вольности мечты,Что жили в череде веков;Блистает солнце чистотыНа стягах гибнущих полков.

И пусть мы все обречены,Что ж, значит, такова судьба, —Смирятся ль Эрина сыныС позорной участью раба!

Происхождение арфы

Перевод А. Голембы

«Знаешь, арфа моя, что звенит под рукой,В незабвенные дни была Девой Морской,И вечерней порой, беспредельно нежна,В молодого скитальца влюбилась она.

Но, увы, не пленился певец, в свой черед,Тщетно плакала дева всю ночь напролет,И пришлось, чтоб терзанья ее прекратить,В сладкозвучную арфу ее превратить.

Вот как сжалились древле над ней небеса:Стали струнами арфы ее волоса,Но еще воздымалась блаженная грудь,Чтобы чары любви в перезвоны вдохнуть.

Так любовью и скорбью звенит под рукойАрфа в образе дивном наяды морской:Ты о ласках любви ей вещать повелиИ о муках разлуки, когда я вдали!»

Восплачьте, цепи душат вас

Перевод А. Голембы

Восплачьте, цепи душат вас,Позор всего больней:Увяла в некий день и часГордыня прежних дней.Мудрец вас предостерегал,А Храбрый пролил кровь,Но факел Воли отпылалИ не зажжется вновь!

Восплачьте… Впрочем, в некий день,Блюдя любви закон,Пусть сгонит внук позора теньС поруганных имен.И спросит в храме, где покойВкушают раб и князь:«Чьей святотатственной рукойОтважный брошен в грязь?

Тиранов ненависть дика:Они в ней заодно,А вам в любви еще покаСплотиться не дано:Один, в неведенье своем,Святыню осквернил,Когда другой — пред алтарем —Колени преклонил!»

Спит избранник ее где-то в дальней земле