Даже если всему придет конец - Йенс Лильестранд

Разумеется, дежурные комментарии типа «Эй, красотка», или «Блииин, ну ты секси», или «Какой лакомый кусочек», или куча сердечек, и чем больше демонстрируешь неприкрытой кожи, тем больше комментариев, это стало чем-то вроде спорта – сколько мне удастся заполучить, пара новых трусиков, – и у меня пятьсот лайков, я, потная на тренировке, делаю планку в бюстгальтере, держа идеальный угол, – и вот их уже почти две тысячи. И конечно, эти сообщения с нелепыми дикпиками или видосами, на которых они сидят и дрочат, женатые и холостые, известные и ноунеймы. Если они что и писали, то в основном что-то типа: «Любишь пожестче, детка?» Или: «22 см и все твои если попросиш полутше». Лишь единицы начинали с какого-то вежливого вступления, с чего-то, что шло от души, в итоге они казались в большей степени обнаженными, чем когда выставляли напоказ одинокий пенис. Их я изучала пристальнее, и двое или трое показались мне вполне ничего, я даже написала им «привет».

И тогда у меня появилась новая цель – заставить их написать, какая я красивая, как я их возбуждаю, что они хотят со мной сделать; с помощью прозрачных намеков я давала им понять, что жду от них не грубых слов, а восхищения, поклонения, и тогда они начинали писать действительно красиво и душевно, так что время от времени я решала послать им фотографию, у меня была такая утренняя фотка, пожелание доброго утра: я лежу голая в кровати, снимок сделан сверху, груди эффектно выделяются на фоне белых простыней, вот ее я им и посылала, а еще снимок попки, там на мне розовые стринги, я могла не отвечать неделями, а потом ни с того ни с сего записать коротенькое видео под душем в качестве награды, просто чтобы посмотреть на произведенный эффект, для парней обнаженка все равно что героин.

Некоторых утомляла моя игра, и они бросали ее, подключались другие, и в конце концов у меня сформировалась стабильная команда, в которую входило мужиков пять, все работали из дома, сидя по своим коттеджам, это словно тоже был он, разные его ипостаси, я заставляла их делиться со мной своими самыми потаенными желаниями, они хотели, чтобы им полизали задницу, чтобы их отшлепали, хотели золотого дождя, заняться любовью одновременно со мной и еще одним мужчиной, в наших фантазиях это был черный молчаливый здоровяк, и при помощи пары слов и нескольких сердечек и фоточек мне удавалось заставить их ползать перед ним, сосать его член, позволять трахнуть себя, измазать, унизить – короче, позволить сделать с собой все, что они хотели сделать со мной, все, что он выделывал со мной.

Под конец остался только один. DrSverre74, владелец загородного дома на Даларё, отец двоих взрослых детей, его сексуальное влечение не имело ничего общего с горячностью или отчаянием других, описываемые им фантазии, несомненно, были жаркими и красочными, но он никогда не терял самообладания, никогда не переходил границ дозволенного. Было что-то надежное в его привычке начинать день словами: «Доброе утро, красавица Мелисса!» Или: «Привет, красотка, как жизнь сегодня?» Мы могли вдруг начать писать о другом, я рассказывала ему о том, как одиноко в квартире, он работал в интенсивной терапии и писал, что наши фантазии – единственное, что держит его на плаву все эти бесконечные часы, заполненные интубациями, респираторами и умирающими пациентами, он прислал мне свое фото в защитном экране и с медицинской маской на лице, в перчатках, пластиковом чехле поверх докторского халата, видны только серьезные темно-синие глаза. «Пришли мне фотку, моя богиня, – попросил он, – что-нибудь красивое, что не показываешь больше никому, сегодня ночью пятеро умерших, пришли то, что поможет мне дотянуть до конца этих ужасных суток». И я сделала то, о чем он просил, снялась для него, была в этом какая-то гордость, мое тело приносит пользу в момент кризиса, я помогаю обществу тем, что раздвигаю свои границы ради этого человека.

И в конце концов, несколько месяцев спустя, когда кривые пошли вниз, он спросил, нужно ли мне что-нибудь. Что-нибудь, что он мог бы мне дать. «Зуб болит просто кошмарно, – написала я. – У тебя нет хорошего стоматолога?»

«Нет, – написал он в ответ. – А ты болеутоляющее принимаешь?»

«Только то, что не по рецепту».

Прошло несколько часов. Затем он написал:

«Ты помогла мне пройти через ад. Позволь я помогу тебе. Прошу тебя, красавица Мелисса, прими мою помощь».

Я поднимаю глаза, Дидрик снова стоит передо мной, жидкие волосы дыбом, рубашка измята, на руках он держит Бекку.

– Вот черт, – бормочет он, – ничего не понимаю, ее, похоже, мошки искусали, смотри. – Он отгибает подгузник, демонстрируя мне ягодицу дочери, на сливочно-нежной коже проступает ожерелье ярко-красных прыщиков. – Никогда раньше не видел ничего подобного.

– Ой, – откликаюсь я, – как странно. Может, экзема или что-то вроде того?

Малышка попискивает, трется личиком об его плечо. Дидрик пододвигает стул и тяжело падает на него, зажав дочку в объятиях.

Укусы. Не могу на них смотреть.

– Книжный клуб, – говорю я и концентрирую внимание на дыхании. – В компании четырех или пяти друзей люди могут меняться, кто-то приходит, кто-то уходит, мы бы встречались раз в месяц и обсуждали прочитанное. Свежие книги или классику, а может, какое-нибудь захватывающее новое исследование. Долгие совместные ужины и разговоры об искусстве, интеллектуальные беседы обо всем таком.

Дидрик смотрит на меня с застывшим лицом, одна его рука все еще на автомате гладит полусонного ребенка.

– Это было бы потрясающе, – продолжаю я. – Пожалуй, об этом я всегда и мечтала. Вроде как университет, но с любовью. Или семья, но для мозгов.

– О чем ты? – Взгляд у него немного потерянный, как будто он дремал.

– О том, чего я бы хотела. Ты сам спрашивал.

Слабый блеск зажигается в его глазах, он одобрительно кивает, облизывает губы, на которых еще не высохло вино.

– Хорошо. Черт, какой хороший ответ. Книжный клуб.

Бекка хнычет, он зевает.

– Надо больше читать.

– Ты сейчас читаешь что-нибудь особенное? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня, прищурившись, словно не понимает вопроса:

– Читаю?

– Ну да…

Он широко ухмыляется, откашливается:

– Мелли, бога ради, я климатический беженец, разве я похож на человека, у которого есть время на чтение книг?

Я пожимаю плечами:

– Но аудиокниги-то никуда не делись?

Он с недовольным видом трясет головой. Совсем недавно он стоял на коленях и сосал мои пальцы. Я напрягаюсь, пытаясь вернуть это ощущение. Я должна постараться вспомнить.

– Просто интересно было, – говорю я. – Всегда классно, когда тебе советуют что-нибудь новенькое.

Он, пошатываясь, поднимается со стула.

– Думаю, мне нужно