Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография - Дж. Майкл Стражински

Это было совершенно несправедливо. Но, с другой стороны, это было чепухой по сравнению с тем, что произошло через несколько дней.

Так как некоторые из участников тех событий еще живы, я ограничусь лишь тем, что скажу, как однажды вернулся в коммуну раньше обычного (в доме не должно было никого быть) и обнаружил там Кена Пагаарда в интимной компании нескольких женщин, прихожанок нашей церкви. Это было результатом того самого пресловутого «внутреннего излечения», которое он проповедовал.

Иными словами, он встречался с женщинами и убеждал их делиться с ним самыми сокровенными секретами личного и сексуального характера. Встречи принимали все более и более интимный характер, пока наконец не переросли в тривиальный секс.

Принимая во внимание наши натянутые отношения, я не был уверен, что Ларри поверит мне, а поэтому обратился к главе Старейшин, которого звали Эмери Фраер. Я предполагал, что он примет все необходимые меры.

Вместо этого он объявил мне, что главной проблемой был я сам, что мной овладел дух бунтарства, и поэтому я начал разносить ложные слухи, порочащие Божьего человека. Он знал, что я пришел к нему, а не к Ларри из-за нашего конфликта по поводу продажи книг, и использовал этот случай как еще одно доказательство того, что я пытаюсь отомстить церкви из-за наложенного на меня наказания. Единственным способом изгнать этот мятежный дух было смирение, полное подчинение старшим и признание в том, что я все придумал.

Я давно уже забыл, как символ Супермена обжигает кожу на моей груди, но в этот раз он словно восстал из пепла, требуя справедливости. Правда, Справедливость и Американский стиль жизни были на моей стороне, и рано или поздно об этом узнают все. В качестве дополнительного наказания, дабы я признал свою вину, Фраер приказал мне заняться уборкой помещений, в том числе мытьем полов и туалетов в церкви. Это не помогло, и тогда мне открыто намекнули, что церковь может не только отказаться от благословения наших отношений с Сэнди, но и воспрепятствовать моему переводу из колледжа в Университет Сан-Диего. Я ушел в еще более глубокую оборону. В результате мне поставили ультиматум: или я признаю свои грехи, и меня оставляют в общине вместе с моими друзьями, или я отказываюсь, и тогда буду должен покинуть общину как бунтовщик, а это значило, что все мои друзья разорвут отношения со мной, чтобы не заразиться от меня вирусом крамолы и непослушания. Иными словами, я потеряю все.

Я СЧИТАЮ, ЧТО ДОСТИЖЕНИЕ ЦЕЛИ ИНОГДА ТРЕБУЕТ ОТСТУПЛЕНИЯ И ЧТО ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПОЛУЧИТЬ ЧТО-ТО, МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГОТОВЫ ПОТЕРЯТЬ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ.

Старейшины не понимали одного: всю свою жизнь я только и делал, что терял все, что у меня было, а поэтому их угроза меня нисколько не напугала. Я считаю, что достижение цели иногда требует отступления и что прежде чем получить что-то, мы должны быть готовы потерять все, что есть.

А поэтому на следующий день я покинул общину, прихватив одежду и два пластиковых пакета с научной фантастикой.

У меня не было ни друзей, ни денег, а значит, не было и выбора. Я вернулся домой. Отец воспринял это как личную победу и постоянно смеялся над моей неудачной попыткой уйти из дома и начать самостоятельную жизнь. Но я добился одного важного преимущества: я показал ему, что он больше не может управлять мной, и что я могу рассказать многим о том, что он творит дома. Это заставило отца включить инстинкт самосохранения, и он не буйствовал дома, по крайней мере в моем присутствии.

Подавленный и озлобленный на все и вся, я взял себе в привычку совершать долгие вечерние прогулки по Чула-Висте и окрестностям. Ночная темень идеально соответствовала моему настроению. Во время одной из таких прогулок я решил посмотреть «Золотое путешествие Синдбада» в кинотеатре «Фиеста».

Фильм показался мне каким-то излишне напыщенным, зловещим и временами просто скучным, но делать было нечего, и я решил досмотреть его до конца, а закончился он в половине одиннадцатого. В любой другой вечер я бы дошел по Эйч-стрит до Бродвея, а там сел бы в автобус и доехал до дома. Но после того как я ушел из общины, прошел уже месяц, я чувствовал себя одиноким, как никогда, а потому и решил пройтись до Первой баптистской церкви в надежде встретить хоть кого-то, кто хотя бы заметил мое существование. Чем ближе я подходил, тем глупее мне казалась эта затея. Никто и слушать меня не будет, все было кончено. Не дойдя один квартал до церкви, я свернул налево и по Пятой авеню дошел до Эф-стрит.

Прежде чем продолжить, я должен пояснить, что не верю в сверхъестественное. Я совершенно не суеверен и верю в то, что вижу, слышу или осязаю. Я верю в науку. Тем не менее, как говорит квантовая механика, мы воспринимаем время как прямую линию, но это вопрос нашего восприятия, а все события происходят одновременно.

Именно сейчас я падаю с крыши, откуда меня сбросила мать, именно сейчас я стою, весь засыпанный снегом и продаю шоколадки, именно сейчас я переезжаю в коммуну на Митшер-стрит и именно сейчас я пишу эту самую книгу. Хоть у меня и нет никаких доказательств этой теории, я верю, что границы между различными событиями неимоверно тонки и неустойчивы, и поэтому иногда одно событие может плавно перетекать в другое.

Это единственный способ объяснить то, что, как только я вышел на Эф-стрит, из глубин сознания неожиданно поднялся пузырик мысли: «Все правильно, пора заканчивать».

Я был так занят попытками понять, что бы это могло значить, что не заметил шестерых парней, переходивших улицу в моем направлении за полквартала от меня.

Едва я успел посмотреть на ближайшего из них, как получил удар кулаком в лицо.

Они сбили меня на асфальт и начали избивать ногами со всей силы. Я уперся спиной в забор и инстинктивно подтянул ноги к животу, чтобы защитить внутренние органы, и скрестил руки над головой. В доме напротив зажегся свет. Я закричал и позвал на помощь. В окне появилась фигура человека, который посмотрел на улицу, а потом отвернулся и выключил свет, предпочитая ни во что не ввязываться.

Избиение продолжалось. Один из них вытянул ремень с пряжкой, заточенной, как бритва, и использовал его как кнут. Перед глазами сверкнул нож и рассек мне ухо пополам. Я прикрыл рукой лицо, чтобы защитить его от ботинка со стальным носком и почувствовал, как хрустнули кости. Еще один удар пряжки обрушился на затылок.

Все вокруг было в крови. Я