Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

иностранцев, участвовавших в развязывании этой войны? Вот что меня беспокоит, яотлек. Она со станции Лсел, а Лсел – это небольшой независимый субъект, который первым и сообщил нам об этих инородцах…

– И пролоббировал снятие Один Молнии, – сказала Девять Гибискус.

– Один Молнии и министра Девять Тяги вместе с ним.

Министр Девять Тяга была патроном Девять Гибискус, ее наставником и политическим защитником. Шестнадцать Мунрайз намекала, что Девять Тяга не ушла в отставку по собственному желанию, а была втянута в заговор, уволена, заменена в министерском кресле.

– Уверена, что экс-министр наслаждается своей отставкой, – сказала Девять Гибискус. Очень трудно было представить, что Девять Тяга участвует в чем-то, связанном с попыткой узурпации власти. Она всегда была так осторожна, бдительное око в Городе, ее положение казалось вполне надежным, и Девять Гибискус считала, что может идти на определенные риски, а в случае неудачи получить поддержку министра.

– «Отставка» не самое подходящее слово для данного случая, – сказала Шестнадцать Мунрайз. – Половину министерства перетряхнули, яотлек, хорошенькая отставка.

Это было подстрекательством. Она пыталась вывести Девять Гибискус на разговор, в котором та стала бы сетовать на нового императора, на нового министра войны Три Азимут, на тех самых людей, которые дали ей нынешний пост…

Кто отправил ее сюда победить невероятную силу всего лишь шестью легионами, половина из которых подписалась под письмом о неподчинении, составленном Шестнадцать Мунрайз? Из чего, к сожалению, следовало, что Шестнадцать Мунрайз права и ее наказывают за то, что она была протеже Девять Тяги, а Девять Тяга участвовала в заговоре узурпации власти…

Скажи она хоть несколько слов из всего, что было в голове, и она стала бы подыгрывать Шестнадцать Мунрайз в политической игре, которую капитан Флота привезла с собой из министерства на передовую. Она бы призналась, что ее собственная преданность, возможно, принадлежит вовсе не империи и даже не министерству войны. Нет уж, она не имела намерений попадать в такую ловушку.

– У нового императора новые военные приоритеты, а Три Азимут заслужила повышение. Сказать вам по правде, капитан Флота, я последую примеру Девять Тяги, когда мое время на передовой истечет.

Пусть лучше Шестнадцать Мунрайз думает, что Девять Гибискус не поняла ее намеков на предательство Девять Тяги. Пусть думает, будто яотлек в разы проще, чем она сама.

– Зная ваш послужной список, я и мысли иной не допускаю, – сказала Шестнадцать Мунрайз, и в ее словах слышалось столько злонамеренности, что Девять Гибискус могла ее возненавидеть. Если бы та не была нужна для победы – она и ее Двадцать четвертый легион.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала она Шестнадцать Мунрайз и улыбнулась, показывая кончики зубов.

Шестнадцать Мунрайз ответила ей тем же: серебром зубной кости, сверкнувшим угрозой.

– Забудем о министрах, яотлек. Я пытаюсь донести до вас, что не верю ничему, приходящему со станции Лсел. А в сочетании со шпионом мое недоверие только усугубляется.

В ее словах был некоторый резон, более глубокий и неприятный, чем соперничество между капитанами Флота. Шестнадцать Мунрайз хотела сотрудничать с Третьей рукой, вовлеченной в эту войну, очень-очень хотела. А это означало, что кто-то в министерстве или из другой группировки дворца хотел привлечь внимание политического офицера к тому, что делает Девять Гибискус.

– Я весьма ценю ваше откровенное мнение, капитан Флота, – сказала она. – Можете не сомневаться, за шпионом будет приглядывать столько глаз, сколько необходимо. Давайте посмотрим, какого рода работу она выполнит для нас. Я пока повременю со своим окончательным мнением.

– Как вам угодно, – сказала Шестнадцать Мунрайз. – Надеюсь, яотлек, ваш медик уже извлек фистулу. Прежде чем отдать ее шпиону, наполните ее воздухом и послушайте, будет ли она кричать для вас.

С этими словами она отдала честь, развернулась на каблуках и оставила Девять Гибискус в одиночестве с растерзанным трупом врага, который уже начал разлагаться и вонять.

* * *

Адъютант Двадцать Цикада не стал провожать Три Саргасс и Махит в приготовленные для них комнаты. Вместо этого он упомянул на этакий грубоватый манер, знакомый Три Саргасс во всех подробностях, что отведенное им жилье переоборудовано с одной кровати на две и они могут сразу же приступить к работе. Точно такой вид напускают на себя люди, которым по меньшей мере четырежды в день приходится иметь дело с гораздо более сложными логистическо-управленческими проблемами, чем эта.

– Уполномоченный, – сказал он, когда они шли по кишащим людьми и содержащимся в идеальном порядке коридорам «Грузика для колеса», под взглядами не скрывающего любопытства разнообразного флотского люда, – теперь, когда вы на борту, на вашей облачной привязке должна быть карта корабля. Рабочая комната связистов в вашем распоряжении до двадцати двух часов ровно, и яотлек хочет получить от вас к этому времени какие-нибудь результаты. – Он оглянулся через плечо, посмотрел на них с хитроватой улыбкой, при этом его глаза и уголки рта слегка двигались. Улыбка на лице без бровей и волос выглядела странно. Три Саргасс никогда не имела дела с человеком, который с такой серьезностью относился бы к практикам гомеостаза; большинство людей, исповедующих необычные религии, не имели особого желания оповещать о своих нетрадиционных взглядах окружающих. Ее это заинтересовало. Заинтересовало, каким образом человек, имеющий столь нецивилизованную внешность, достиг таких высот власти. Но с бровями он или нет, Три Саргасс подозревала, что Двадцать Цикада знал своего начальника Девять Гибискус достаточно хорошо, чтобы вкладывать в сказанное именно тот смысл, который они и несли: яотлек к концу вечерней смены ждет от них доклада, когда бы эта их смена ни кончилась или насколько это время ни будет вписываться в расписание сна яотлека.

– Она получит наш доклад, – сказала Три Саргасс и очень низко поклонилась, когда Двадцать Цикада воспринял ее обещание как достаточный залог, чтобы кивнуть им обеим и, заложив крутой вираж, тут же исчезнуть по своим собственным делам – он, мол, не какой-то мальчик на побегушках, никоим образом. Не какой-то мелкий чин, обычно сопровождающий по кораблю заблудившихся агентов министерства информации. Совсем не то что обычный адъютант…

И да – посверкивая различными хитросплетениями линий поверх ее облачной привязки, появилась карта. Четыре палубы вверх по направлению к носу корабля. Все очень просто.

– Иди за мной, – сказала она Махит, которая не издала ни звука. Это было необычно для нее, в особенности после того как она в медицинской части демонстрировала такое пылкое рвение. Не напугала ли ее капитан Флота Шестнадцать Мунрайз? Три Саргасс не помнила за Махит особой пугливости. Но испугалась Махит или нет, теперь она шла почти вплотную к Три Саргасс сзади и чуть левее, хотя прежде они обычно передвигались в обратном порядке. Следовать карте корабля, возникшей в правой части поля зрения, не составляло труда – кто-то, может быть, сам Двадцать Цикада, высветил место назначения маленькой сияющей звездочкой, и они прошли вверх по трем уровням огромного флагмана, ни разу не сбившись с пути. Но на четвертом они столкнулись с Флотом, зацикленным на безопасности, о чем постоянно говорили на брифингах в министерстве информации.

Проявилось это в невозмутимо массивном солдате с волосами, сплетенными в аккуратные косички, его энергетический пистолет, а точнее пистолеты – множественное число, – с элегантной острасткой висели в кобурах на обоих его бедрах. Солдат охранял дверь, через которую они