Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этот инородец не мог производить записанные звуки, имея такое горло, яотлек, – такими были первые слова, сказанные Махит при виде яотлека, она словно предполагала доказать прямой ясностью, что ее полезность способна перечеркнуть упреки в варварском происхождении.
– Пять очков за очевидный вывод, – сказала Девять Гибискус ровным учтиво-низким альтом, который напомнил Махит ни много ни мало спокойную и пугающую точность Девятнадцать Тесло. – Значит, вы ксенобиолог?
– Шпион привезла с собой домашнее животное, – сказала капитан Флота Шестнадцать Мунрайз. Девять Гибискус посмотрела на нее, и, как показалось Махит, лицо яотлека под несколькими слоями приличий и излучаемой властности не выражало ничего, кроме глубокой неприязни.
– Я не ксенобиолог, – сказала Махит, решив, что мнение о ней Шестнадцать Мунрайз вряд ли станет менее враждебным, если она ответит на вопрос яотлека. – Меня зовут Махит Дзмаре, я посол станции Лсел в Тейкскалаане и наделена дипломатическими полномочиями Лсела в этом секторе.
– Посол – лингвист и переводчик, – сказала Три Саргасс. – А шпион – это я. – Она сделала паузу исключительно ради эффекта. – Мы прилетели, чтобы помочь.
Адъютант Двадцать Цикада произвел абсолютно необычный звук – он словно утопил вспышку смеха и проглотил основу этой вспышки. Три Саргасс либо предпочла не заметить этого, либо сделала вид, что ее это не беспокоит. Она продолжила:
– Знакомство с вами – событие исключительное, яотлек. Я и министерство информации благодарны за предоставленную нам возможность быть полезными в сценарии первичного контакта. Какое чарующее горло у этого инородца.
– Тем не менее, – сказала яотлек, – ваша лингвист-переводчик-посол абсолютно уверена, что такое горло не может производить звуки, которые были пересланы вам, каким бы чарующим оно ни было. Не могли бы вы объяснить это? Чтобы я получила представление и, конечно, капитан Флота Шестнадцать Мунрайз.
Она посмотрел на Шестнадцать Мунрайз, улыбнулась, на мгновение обнажив зубы, и во рту у Махит, почувствовавшей угрозу, образовалась сушь с металлическим привкусом. Тейкскалаанский военачальник, которая, улыбаясь, обнажает зубы. Вся целиком – энергия, вся как есть – опасность.
<Она очень хороша>, – пробормотал Искандр, и Махит согласилась с ним. Девять Гибискус владела ситуацией на сто процентов, даже испытывая удивление, а Шестнадцать Мунрайз явно удивляла ее. Махит подозревала, что яотлек даже не знала о нахождении на борту ее флагмана капитана Флота, пока та не вошла в этот импровизированный морг вместе с Махит и Три Саргасс.
…которая тем временем спокойно и без утаек говорила:
– После экстенсивного аудиоанализа образцов, присланных вами в министерство информации, мы полагаем, что звуки в этой передаче представляют собой маркеры тональности, а не какую-то особую речь, и если только голосовой аппарат этого инородца не изготовлен из синтезаторов и не включает терменвокс[10], он никоим образом не может производить подобные звуки самостоятельно.
– Вы можете вскрыть его шею и выяснить, – добавила Махит. – Увериться, что оно не может производить звуки посредством генерации колебаний в магнитных полях.
– Остальное вы уже вскрыли, – добавила Шестнадцать Мунрайз. – Можете с таким же успехом вскрыть и шею. Поскольку уж я здесь, я останусь и буду наблюдать. В конечном счете именно моих солдат с такой категорической неизбежностью убивают эти твари.
– Если бы я знал, что вы на борту «Грузика для колеса», капитан Флота, – вкрадчивым голосом сказал Двадцать Цикада, – более чем за две минуты до встречи с вами в ангаре я бы безусловно пригласил вас на вскрытие.
Махит не могла повернуться, чтобы увидеть реакцию Шестнадцать Мунрайз, а тот факт, что словесный обмен происходил у нее за спиной, вызывал какое-то особое чувство незащищенности. Кожу покалывало, будто по ней что-то ползло или будто за Махит внимательно наблюдали, даже если она ни в коей мере не была объектом внимания наблюдателя. Она хотела видеть. Эта неприязнь между капитанами Флота была… существенной, важной. Если они с Три Саргасс хотят быть достаточно полезными, чтобы выжить в этой войне, нужно понимать, что тут происходит.
<Ты все еще думаешь в рамках нашей попытки побега от советника Амнардбат, – прошептал ей Искандр. – Достаточно полезными, чтобы выжить в этой войне, говоришь? Неплохо. И все же…>
«И все же, – подумала Махит, – это политика, и мне необходимо понимать…»
<Ее форму. Кому здесь нужен агент министерства информации, а кому нет>. После этих слов Искандр исчез из поля ее видимости, как заглушенный огонь в топке вне пределов досягаемости, как рыбка, мелькнувшая серебристым боком и исчезнувшая в тенях гидропонных емкостей.
Шестнадцать Мунрайз, каким бы ни было выражение ее лица, говорила:
– Пчелиный Рой, я всегда была о вас лучшего мнения. «Обожженный фрагмент фарфора» совершил посадку на ваш корабль четыре часа назад, и я тут страдала от безделья, о чем адъютант нашего яотлека даже не догадывался?
Двадцать Цикада – Пчелиный Рой. Махит помнила, что сказал Искандр, когда она увидела татуировки Двадцать Цикады. Приверженец культа гомеостаза с именем насекомого, обитающего повсеместно. Тейкскалаанцы не должны иметь имена, называющие животных. Можно ли было насекомого считать животным? Она всегда исходила из того, что цикаду все же считали животным.
Девять Гибискус наблюдала за этими пререканиями с пугающим безразличием, которое казалось ее исконным свойством, потом положила руки на металл хирургического стола с решительностью, которая пресекла дальнейшею грызню.
– Постойте, Шестнадцать Мунрайз. Посмотрите на внутренности нашего врага. Медики проинформируют вас обо всем, что вы пропустили. А теперь. Вы… – Она подбородком указала на Три Саргасс. – Я хочу знать, можете ли вы или ваша коллега-лингвист общаться с помощью этих маркеров тональности, которые, по вашим словам, вы идентифицировали. В этом ваша задача. Найти способ общения с этими существами, прежде чем я решу, что на попытку поговорить с ними и время не стоит тратить.
– Что представляет собой ваша система вещания? – спросила Три Саргасс, расторопная и деловитая, всем своим видом говорящая, что с этим не будет никаких проблем. Они едва только приступили к толкованию звуков в записи и половину времени, потраченного на толкование, боролись с тошнотой, которая не позволяла думать, ловили ртами воздух, угнетенные неправильностью этих звуков. Возможно, им и удастся сказать что-то инородцам, но это наверняка не будет тем, что требуется. Недеформированный, уродливый речевой фрагмент, искаженный человеческими языками и человеческими мозгами.
<Но это поможет наладить контакт с ними>, – пробормотал Искандр, и Махит подумала: «Наживка».
Точно так же Дарц Тарац использовал Лсел как наживку для Тейкскалаана.
Теперь она сама стала наживкой – для Три Саргасс, для этого Флота, – если будет действовать как диверсант Тараца. Она не знала, что может делать в этом качестве. Не знала…
<Ты и не хочешь знать>.
«Я не хочу намеренно плохо выполнять свою работу», – подумала Махит. Не фраза, а маленький ужасный шип фразы, но она тут же почувствовала возможный ответный вопрос Искандра: «Да? И твоя работа теперь – протокол первичного контакта?», словно острая боль от локтей до безымянных пальцев, ее собственный голос в ее собственной голове. Они были так близки теперь. Но все же места, где они не совпадали, расцветали в сердце болью.
– Мы можем приготовить трансляцию, которую они перехватят на используемой ими частоте, –
