Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

сказала Девять Гибискус агенту министерства информации. – Но для этого вам сначала придется подготовить материал для трансляции. Принесите его сначала мне. Двадцать Цикада покажет вам жилье и рабочий кабинет связистов.

Это было некое подобие слов «аудиенция закончена, вы свободны». Следующими словами яотлек подозвала медиков в красных халатах и Шестнадцать Мунрайз, чтобы та стояла рядом с ней и смотрела. Махит низко поклонилась над пальцами и снова почувствовала раздражение от утешительного знания о том, что этот жест опять стал уместным. О том, что ее выкинули со станции, легко втиснули в политику, удовольствия и искушения Тейкскалаана. О том, что она очень хочет быть полезной, и о том, как сильно она ненавидит это желание.

* * *

Глотка инородца раскрылась под напором скальпеля, как идеально созревший фрукт. Под кожей Девять Гибискус увидела обычный набор мышц, все еще неторопливо сочащихся красным. Кровь, насыщенная кислородом. Инородец умер не очень давно и не казался таким уж страшным. Если хорошенько задуматься, то это существо недавно, менее чем половину суток назад, было живым, голодным и действовало, как подсказывал ему его собственный необъяснимый разум, и если бы его не вскрыли таким вот образом, то он мог бы прятаться, притворяться, лежать в засаде, чтобы выпрыгнуть…

Шестнадцать Мунрайз, опираясь на левый локоть, наклонилась над телом и уставилась на посверкивающий скальпель, который рассекал мышцы и обнажал что-то, похожее на трахею, ребристое и резинистое.

– Похоже на нормальное горло, – сказала она, и Девять Гибискус подумала: а сколько же глоток лично рассекла капитан Флота?..

– Вскрывайте. Сверху, там, где должна быть гортань, – сказала Девять Гибискус, и медик продолжил работу.

Ларингальные мембраны действительно оказались там, где и должны были быть. Крупные, но в остальном вполне стандартные – согласно тому, что она помнила с занятий по базовой анатомии в Академии Флота в первый год обучения, вечность назад. Складки плоти инородца в конце его трахеи тоже были обычными, близкими к стандартам млекопитающих: перекрываемые, чтобы не допустить пищу в воздушные пути, способные вибрировать для генерации звуков, когда через них под давлением проходит воздух. Ничто из того, что они видели, не могло генерировать резонансные шумы механического скрежета из тех звукозаписей.

– Идите ниже, – сказала Шестнадцать Мунрайз. – Туда, где трахея расходится в легкие. У него ведь есть легкие, да?

Легкие находились в металлических тазах на полке в другом конце операционной морга. Девять Гибискус показала на них.

– У него были легкие. Целых два.

Какие бы политические карты ни разыгрывала Шестнадцать Мунрайз, прилетев на флагман и ворвавшись в медицинскую часть, все это меркло перед возможностью предложить хорошую идею. Девять Гибискус спрашивала себя, уж не готовилась ли Шестнадцать Мунрайз к медицинской карьере, до того как поступить во Флот, или же у нее были садистские наклонности и она с удовольствием заходила в морги, присутствовала на вскрытиях, изучая работу внутренних органов ради собственного удовольствия.

– Идите ниже, – повторила она, и ее глаза широко раскрылись в довольной ухмылке.

Девять Гибискус кивнула медику, и он сделал то, что предлагала Шестнадцать Мунрайз – рассек трахею, и та превратилась в почти плоскую хрящеватую ленту неподвижной плоти. В месте, где трубка начинала разделяться, что-то находилось. Некая костистая структура, похожая на еще один голосовой аппарат, окруженный чем-то, похожим на сдувшийся воздушный шарик, соединенный с целым рядом мускулов, – ни о чем похожем Девять Гибискус, прослушавшая курс по основам анатомии, определенно не слышала.

– Фистула, – сказала Шестнадцать Мунрайз, весьма довольная собой. – Такие штуки есть у птиц. Ваш шпион и ее зверек ошибаются, яотлек, – этот инородец может произвести любой спектр жутких шумов с помощью этой штуковины.

«Шарик вокруг «штуковины», вероятно, и есть вибрирующая часть», – подумала Девять Гибискус. А мышцы удерживали его в нужной степени натяжения. Она с некоторой брезгливостью протянула руки к горлу инородца и растянула мембрану пальцами. Та оказалась прочной и плотной. Кончики ее пальцев покрылись влажной красной субстанцией.

Если бы его убила Девять Гибискус, то сейчас она размазала бы кровь по лбу, празднуя победу. Но она еще не заслужила этого.

– Вырежьте его, – сказала она медику. – По возможности с как можно бо́льшим числом мышц и сохраните в растворе. Подозреваю, что мой шпион и ее зверек, – это было сказано ради Шестнадцать Мунрайз в знак признания, в знак косвенной похвалы другого капитана Флота за точное предсказание результатов вскрытия, – захотят использовать это, чтобы попытаться самостоятельно воспроизвести некоторые из тех звуков.

– Значит, вы доверяете агенту министерства, – сказала Шестнадцать Мунрайз. Они отошли от стола, чтобы не мешать работе медика. Девять Гибискус еще не вымыла руки. Она испытывала некое удовлетворение от того, что после прикосновения к инородцу не умерла и не растворилась. Малая толика тайны о них приоткрылась. Они были смертны. Они умирали, истекали кровью, охлаждались и были ни на кого не похожи, но вполне понятны в виде собрания внутренних органов. Обычное мясо, как любая другая мертвечина.

– А почему бы мне не доверять ей? – спросила она у Шестнадцать Мунрайз. – Если вы скажете «потому что она шпион», мне придется пересмотреть оценку вашего интеллекта, и это будет весьма обидно. Дайте конкретику, капитан Флота.

Шестнадцать Мунрайз не стала протестовать, чем заслужила себе положительную оценку в глазах Девять Гибискус.

– Вы понятия не имеете, кто она такая, – сказала Шестнадцать Мунрайз, – кому она может быть предана кроме всего Тейкскалаана. Она не служит во Флоте. А это, – она показала на инородца, на медицинскую часть, жестом обозначила всю сложившуюся ситуацию, – работа Флота. Я никогда и не думала, что герой Каураана решится пригласить чужаков для ведения войны. При всем моем уважении, яотлек.

– Я не герой, – услышала Девять Гибискус собственный голос. – Я солдат. И победу на Каураане одержали солдаты, используя лучшую разведку из всех возможных. Я не отказываю моим людям в ресурсах, капитан Флота. Я их обеспечиваю ресурсами. Агент министерства информации предоставит нам то, чего у нас нет, не подвергая моих солдат – или ваших, Сорок Оксида или кого угодно другого – опасности избыточных столкновений с этими инородцами, только в строго необходимых случаях.

– У Флота есть своя разведка, – сказала Шестнадцать Мунрайз и замолчала, подвесив эти слова в воздухе в качестве вызова. «Почему вы не обратились в Третью Ладонь, яотлек, если вам так необходимо обеспечивать ваших людей необходимыми ресурсами?» Говорить это не было нужды. Девять Гибискус прекрасно слышала эти невысказанные слова в тишине, время от времени нарушаемой лишь всхлипами чужеродных жидкостей в ходе работы медика.

– Мы не занимаемся первичными контактами, – сказала она, словно этот ответ закрывал все сомнения. – Это дело министерства. А шпион у нас только один, Шестнадцать Мунрайз, и гораздо более контролируемый, чем эскадрон ребят Третьей ладони.

За бледными глазами Девять Гибискус увидела вспышку какой-то эмоции и подумала, не слишком ли она разоткровенничалась с Шестнадцать Мунрайз, не переборщила ли, сказав о своей неприязни к разведке Флота. Могут начаться серьезные проблемы, если окажется, что капитан Флота Двадцать четвертого и сама принадлежит к Третьей руке или принадлежала, перед тем как стать офицером… Нужно было проверить ее личное дело или попросить Пчелиного Роя сделать это. Но они были так заняты.

– Один шпион и один варвар, – сказала наконец Шестнадцать Мунрайз. – Шпиона я еще могу понять. Но шпион с повесткой, которая включает