Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

ее голос, каким высоким стал, неконтролируемым. – Если ты не хотела лететь сюда со мной, могла бы и не лететь.

Махит опустила руки и посмотрела на Три Саргасс, прямо ей в глаза.

Казалось, ее взгляд имеет вес. Вес и границы, неожиданно открывшийся ландшафт мест, которые ранят душу. Три Саргасс опять поймала себя на мысли: что в этой личности было Махит Дзмаре, а что Искандром Агавном, не родилось ли все это разрушительное непонимание между ними из драгоценной имаго-технологии Махит? Или же Три Саргасс никогда не понимала ее толком, а только делала вид?..

Она первая отвела глаза.

– Травинка, – тихо сказала Махит, и Три Саргасс посмотрела на нее покорными фиалковыми глазами.

– Да? – спросила она.

– Когда ты сообразишь, почему я была вынуждена лететь с тобой, мы сможем снова поговорить.

– …снова, и все?

В самой идее было нечто ужасающее: она зашла в своей неправоте настолько далеко, что у нее не было даже шанса идти дальше, продолжать попытки. Что во всем есть какой-то невидимый для нее изъян. Она не знала, почему Махит не может оставаться на Лселе. Конечно, это было связано с политикой, но Махит не сказала ей почему. Она знала, что Махит не сказала вполне намеренно, а теперь она должна догадываться, что за этим кроется.

– Нам пора взяться за работу, – сказала Махит, что ни в коей мере не походило на ответ. – Нужно заполучить одно из этих существ, тогда можно будет говорить, что этот Флот чего-то стоит.

Им и в самом деле пора было приниматься за работу. Осталось меньше шести часов до того времени, когда яотлек потребует результаты их трудов. Тем не менее Три Саргасс чувствовала наворачивающиеся на глаза слезы. Это мешало думать. Слезы и желание ухватить Махит за руку и трясти, пока та не объяснит все. Пока не перестанет быть…

«Да скажи уже, Травинка. Самой себе хотя бы скажи».

Нецивилизованной. Отказывающейся взаимодействовать, как животное или ребенок.

Молчание между ними тянулось и тянулось, бесконечное и бесформенное, словно гравитация перестала действовать, огромные двигатели «Грузика для колеса» вышли из строя, Вселенная отклонилась от ожидаемого курса. В комнате пахло кислой блевотиной. Три Саргасс не знала, что сказать. Все, что она говорила пока, лишь усугубляло ситуацию.

Она села за стол в двух местах от того, на котором сидела Махит. Это было лучше, чем броситься прочь из комнаты. Махит была нужна ей. Еще ей было нужно сделать работу, которую она обязалась сделать, когда в министерство информации поступил запрос на специального уполномоченного. Ей не должны были позволять находиться здесь, почти все, связанное с ее присутствием, было несанкционированным. Помимо факта, что она была очень, очень хороша и нашла самого умного из известных ей людей, который в состоянии помочь в вопросах лингвистики и культурного шока первичного контакта. А еще то, что технически Три Саргасс имела соответствующий чин в министерстве. Но если она не справится…

Если она не справится, то не состоится ее карьера. А еще, возможно, от рук этих пришельцев погибнет множество тейкскалаанцев, о чем красноречиво говорили потери на Пелоа-2 и явные политические распри между яотлеком и одним из ее капитанов Флота, каковых у нее было всего пять, чего явно не хватало для предотвращения атаки инородцев через гиперврата на территорию империи. Жертв будет невообразимое количество, если Три Саргасс не найдет способ общения с инородцами. А это значило гораздо больше, чем ее карьера. От этих мыслей ее желудок сразу же завязывался узлом.

И еще Махит ждала ее. Или ждала чего-то. Эта пропасть молчания казалась непреодолимой.

Но она, тем не менее, преодолела.

– Начни с третьего звука, – сказала она. – Тот, который они производят, когда кто-то подходит слишком близко, звук, который они произвели, преследуя «Острие ножа». Я думаю, это победный клич.

– «Приближение-опасность» и «ура-мы-побеждаем», – сказала Махит голосом сухим, как пыль. – Могло быть и хуже. Я надеюсь, мы правильно поняли «ура-мы-побеждаем». В противном случае мы говорим что-то вроде «приближение-опасность» и «мы будем атаковать тебя».

– Есть идеи получше? – спросила Три Саргасс и получила подтверждение, которое удовлетворило ее в гораздо большей степени, чем она могла подумать: Махит кивнула, и они приступили к совместной работе.

Глава 9

Он тебе понравится. Ты будешь им гордиться. Каждый раз, когда я вижу его лицо, думаю о твоем и о твоем голосе, о том, что могло бы направлять меня на верный путь. Каждый раз думая о твоем голосе, я думаю о монстроподобном чудовище, которое могло бы этим самым голосом шептать мне всякие слова. Будь у меня это существо, у меня был бы твой призрак, и я слушала бы его – таким образом, я в итоге подозреваю, что поступила правильно, а мои томления – это крест, который я должна нести. Это и есть существование в роли Лучезарного Величества, не так ли? Ты так всегда говорил. Хочу думать, что ты и верил в это.

Частные записки Ее Великолепия Императора Девятнадцать Тесло, без даты, безопасное хранение, зашифровано

Ужасная идея. Какое животное не возвращается после долгой охоты в надежде получить объедки? Но ты не хочешь слушать красочную тейкскалаанскую риторику, да? Ты хочешь что-нибудь конкретное. Как насчет этого: каждый офицер Флота, с которым я встречался, вполне способен набраться достаточной алчности, чтобы сделать небольшой крюк и завоевать Станцию, если его одолеет скука или появится возможность сделать это легально. К черту все это, дай мне поработать еще один год. Ты получишь свою драгоценную изоляцию.

* Из письма посла Искандра Агавна Дарцу Тарацу, Советнику по шахтерам, получено на станции Лсел 101.2.11-6Д (Тейкскалаанское летоисчисление)

Восемь Антидот вошел в Военное министерство через парадную дверь так, словно его тут ждали. Словно он получил право находиться здесь – а он догадывался, что такое право все же получил. Три Азимут сказала ему прийти, а Ее Великолепие посреди ночи вручила ему странное подтверждение дозволения в виде наконечника копья. Наконечник и приказ: «Узнай, собирается ли Три Азимут выиграть эту войну». Он все еще ощупывал эти слова, словно пустое место во рту, откуда недавно выпал молочный зуб, а новый еще не появился. Что бы это ни значило, он получил двойное разрешение войти через парадную дверь, а не через туннели. Он спрятал наконечник в ящике, где держал рубашки: яркая тяжелая тайна легла среди серого, золотистого и красного цветов.

Одиннадцать Лавр ждал его внутри. Восемь Антидот тут же вспомнил, что он даже не прикоснулся к домашнему заданию, и подумал, есть ли у него время развернуться и сделать вид, что он оказался здесь случайно. Времени у него не было, и в любом случае бегство – это детский поступок, а потому он решил отказаться от этой мысли.

– Здравствуйте, заместитель министра, – сказал он и слегка наклонился над кончиками пальцев, словно приветствовал ровню. Ему показалось, что он делает что-то нехорошее, неправильное и выдающееся, исходя из допущения, что ему необязательно низко кланяться третьему заместителю министра войны, его наставнику, человеку, который старше его на пятьдесят лет минимум.

– Эликсир, – сказал Одиннадцать Лавр теплым, довольным голосом.